Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №02 за 2009 год Страница 5

Космическое безмолвие

Хотя задачи поиска и передачи разумных сигналов во Вселенной тесно связаны друг с другом, важно понимать их специфику. В программе SETI, при поиске внеземных цивилизаций, мы не знаем в точности, что именно ищем, но предполагаем, что это существует в Природе. То есть решается сугубо научная задача обнаружения сигнала, его декодирования, выделения из него осмысленной информации. Здесь все в точности, как при поиске новых природных явлений, с той лишь разницей, что ищется не естественнонаучная закономерность, а осмысленное сообщение, сигналы не Природы, но Разума.

В программе METI при передаче сигналов все обстоит несколько иначе. Задача состоит в том, чтобы синтезировать и отправить такое межзвездное послание, подобного которому еще не существует в Природе и которое Природа не могла бы породить. В этом смысле синтез посланий сродни искусству, творческому процессу создания нового. Но при этом предназначенную для передачи информацию необходимо представить так, чтобы она могла быть понята любым разумным субъектом во Вселенной.

Творчество всегда адресовано публике — зрителям, слушателям. Но какой смысл создавать послания для отправки в глубокий космос? Ведь даже если они будут приняты, у нас нет практически никаких шансов узнать, какое впечатление они произведут на адресатов. Здесь мы ступаем на зыбкую почву философских доводов и обоснований. Зрелое планетарное сознание, почувствовав и осознав, что молчание космоса должно повергать в ужас не только нас, но и всех мыслящих существ во Вселенной, приходит к пониманию того, что его миссия — принять посильное участие в преодолении космического безмолвия. Однако подобные эмоциональные и этические соображения мессианского и альтруистического толка — принести Другим долгожданную весть о том, что они не одиноки во Вселенной — убеждают и вдохновляют пока лишь немногих. На такой случай имеется более простое соображение: если в космосе есть лишь цивилизации-искатели и нет цивилизаций-излучателей, то Вселенная молчит, что делает успех поисков весьма сомнительным — остается только надежда засечь непреднамеренно излучаемые в космос сигналы вроде наших телепередач. Земная программа SETI исходит из предположения, что кто-то все же передает межзвездные радиопослания. А раз так, то не должны вызывать недоумения и наши собственные эксперименты по их отправке.

Александр Зайцев

Дорогами революции. 50 лет спустя

В первую ночь нового, 1959, года кубинский диктатор Фульхенсио Батиста выпил последний бокал шампанского на родине, официально отрекся от власти в узком кругу гостей и улетел в Доминиканскую Республику к своему единомышленнику диктатору Трухильо. Спустя несколько часов в Гавану уже входили колонны повстанцев, а их лидер Фидель Кастро на другом конце острова объявлял народу о победе революции. Ранее в истории Кубы было много значительных событий, но ни одно из них не имело такого масштаба и размаха.

Эта революция привлекла внимание мировой общественности к самому большому из Антильских островов, породив беспрецедентную волну реакций и эмоций. Но истинное величие события проявилось в том, что в отличие от всех прочих известных миру революций кубинская продолжается вот уже 50 лет. То что она не закончилась, становится понятно сразу по прилете. Это чувствуется по атмосфере всеобщей солидарности, где человек человеку — друг, товарищ и брат, и по особенно сосредоточенным взглядам пограничников. По всеобщему хаосу и временной неустроенности, которые всегда сопутствуют революционному периоду. Окна заклеены крест-накрест бумажными полосками. Дайкири продают в пакетиках, как сок. Мы летим из Гаваны в Сантьяго-де-Кубу, чтобы повторить путь, которым в 1959-м в столицу шли кубинские партизаны — барбудос.

Табак, наряду с сахаром, — одна из основных статей кубинского экспорта — «покрывает» 35% мирового рынка (не считая черный рынок в США). Производство сигар только ручное. За смену работник скручивает от 60 до 110 штук в зависимости от размера

То что революция на Кубе продолжается, явствует и из характера наглядной агитации. С фанерных щитов, фасадов и плакатов она сдержанно напоминает гражданам, в какое время те живут: «Революция — это чувство исторического момента». «Это — абсолютное равенство и свобода». «Это — скромность». «Это — дисциплина». «Это — постоянная борьба». Никаких призывов к строительству коммунизма. Ни слова о светлом будущем. Рано о будущем. Фидель, придя к власти, пообещал, что не будет брить бороды, пока революция не закончится. И бороду он пока не сбрил.

Иными словами, пройти дорогами кубинской революции сегодня — совсем не дань памяти, а полноценное участие в процессе. Этими дорогами революция на острове ходит до сих пор. Причем именно ходит. С транспортом в стране серьезные проблемы: общественного практически нет, частный ограничен: государство очень скупо раздает физическим лицам разрешения на покупку персональных автомобилей. «За что я благодарен вашей стране, — рассуждает сотрудник фирмы по сдаче машин в аренду, — так это за «жигули». Мои бегают уже 20 лет». Советские автомобили до 1990 года выпуска составляют примерно 2/3 легкового и весь (за малым исключением) грузовой автопарк на Кубе. Оставшийся сегмент заполняют еще более древние (до 1959-го) американские «кадиллаки» с «доджами». Более «свежие» иномарки предназначены для особо важных персон и под аренду иностранцам. То есть нам.

«Зачем вам джип? — удивляются в конторе. — Возьмите машину поменьше, дороги у нас хорошие». Узнав, что мы собираемся доехать до штаба Фиделя в горах Сьерра-Маэстра, обещают найти дефицитный внедорожник за полчаса.

Фонтан на месте гибели Абеля Сантамарии при штурме казарм Монкада

Колыбель революций

У дверей одноэтажного белого домика с черепичной крышей и следами пуль на фасаде скучает высокая седая негритянка. Завидев машину с красными номерами (такие только на автомобилях, арендованных иностранцами), она вскакивает с кресла-качалки, поспешно оправляет форменную синюю юбку, в ее руке появляется указка. «Добро пожаловать на историческую ферму Сибоней, где начиналась наша революция!» Поставленным голосом она в деталях рассказывает, как здесь, в 14 километрах от Сантьяго , группа молодых людей во главе с 26-летним адвокатом Фиделем Кастро под видом разведения кур разрабатывала план первого вооруженного выступления против диктаторского режима Батисты. План был прост: 126 участников акции должны были, переодевшись в форму правительственных войск, неожиданно напасть на армейские казармы Монкада, пленить полторы тысячи солдат и, забрав оружие, поднять народный бунт.

Впрочем, акция тогда закончилась полным провалом, потому что: а) машины, которые везли часть винтовок, проскочили «объект», так как конспираторы были не местные; б) в это время в Сантьяго шел карнавал, и охрана казарм была усилена дополнительным патрулем из целых двух сержантов; в) ворвавшись-таки на территорию Монкады, участники в переполохе штурмовали вместо складов лазарет. Результат: из 126 нападавших 6 погибли, 55 были замучены и расстреляны, остальные (в том числе братья Кастро) заключены в тюрьму. Тем не менее неудачный штурм 26 июля 1953 года возвестил, по выражению седой негритянки, зарю новой эры.

Из дореволюционной истории

Мятежный восток

В 1953 году революционная заря занималась на кубинском востоке уже не в первый раз. Все предыдущие народные восстания также начинались в этой части острова: подальше от столицы (Гавана находится на северо-западе). Впервые провинция Орьенте организованно встала под ружье в 1868 году по призыву Карлоса Мануэля Сеспедеса, богатого землевладельца и патриота. Cuba Libre! («Свободная Куба!») — провозгласил либерал Сеспедес и отпустил своих рабов на свободу. Недавние невольники немедленно пополнили ряды мамбисов — так называли борцов за отмену рабства и независимость от метрополии.

Мамбисам в течение нескольких лет удавалось удерживать почти всю восточную половину острова, на территории которой была провозглашена Республика с конституцией и президентом. Однако Испания не собиралась терять доходную колонию и нарастила военный контингент на Кубе. Силы были неравны, десятилетняя война (1868—1878) окончилась подписанием мира с испанцами.

Ветераны-мамбисы еще долго безрезультатно мутили воду, пока на политическом горизонте не появился патриот и поэт Хосе Марти. В 1895 году, став общепризнанным лидером движения за независимость, он инициировал еще одну войну на востоке. Через несколько недель после ее начала Марти погиб в бою. Он не дожил трех лет до того, как 1 января 1899 года в кубинской столице навсегда спустили испанский флаг. И хорошо, может быть, что не дожил. Сердце пламенного борца за свободу родины разорвалось бы от боли, если бы он увидел, что вместо одиозного испанского над Гаваной взметнулся государственный флаг США. Такова была цена военной помощи восставшим кубинцам, оказанной американцами. Они, кстати, тоже высадились на востоке, неподалеку от Сантьяго.