Айдол-ян. Часть 4. Смерть айдола - Андрей Геннадьевич Кощиенко Страница 50

[*.*] – А откуда она знает Агдан?

[*.*] – Неизвестно. Может, их кто-то познакомил?

А познакомило их моё желание приключений.

[*.*] – Они потом вместе шопились. Агдан пиджак себе купила. «Versace», за один миллион, шестьсот пятьдесят тысяч вон!

Интересно, какого цвета трусы на мне, они, случаем, не знают? Ну купил, чё теперь? Не хотел огорчать ЕнЛин. Всё с пиджака завертелось, не отказываться же было, когда меня за ручку покупать привели? Правда, свой она брала в Канаде, тут такой модели не оказалось, поэтому взял, что понравилось. Кстати, нужно ещё раз накинуть на себя, посмотреть, как мне он. В магазине я его тоже примерял, но там была другая атмосфера. Пиджак был не главным… Не понравится – отнесу обратно.

[*.*] – Фига се, Агдан деньгами швыряется! Она уже может себе это позволить?

[*.*] – Да… похоже она зарабатывает не меньше коучера…

Вот гады языкастые…

[*.*] – Наверное у неё тоже есть мотивационная программа, которую она применяла на женихе, пока её не выгнали. Кх-кх-кх…

Так, всё, хватит читать, как мне кости перемывают. А не сходить ли мне на кухню и не откушать ли? Вообще-то уже поздно, но сегодня мой дневной распорядок полетел ко всем чертям и этот ночной жор можно честно назвать поздним завтраком.

– А не откушать ли нам? – опустив планшет, вношу я предложение.

Семья замирает.

– Так ночь уже! – отмерев, отвечает СунОк. – У тебя же – диета?

– Я вспомнила, что сегодня не завтракала. – говорю я. – Почему бы не исправить это упущение?

Конец седьмой главы

Жизнь восьмая

Место действия: дом мамы ЮнМи

Время действия: тринадцатое сентября, утро

Сижу на маленькой кухне, неторопливо и со вкусом завтракаю. Завтра – главный день праздника урожая, Чхусок, а сегодня – первый, из трёх официальных, выходной день. Почему на этом акцентируется внимание? Да потому, что выходных дней в Корее мало, – всего пятнадцать в году. А несколько выходных подряд вообще бывает всего два раза: три дня – в корейский Новый год и три дня в Чхусок. И всё. Поэтому даже самому безмозглому ежу понятно, что из госпиталя слиняют все, кто только сможет, всеми правдами и неправдами. И делать там нечего в его пустых коридорах и кабинетах. Кстати, по срокам я должен вернуться туда после домашнего лечения в первый день после Чхусок. Всё уже учтено, всё подсчитано, как говорится. Это я тут, как бабочка, крылышками бяк-бяк-бяк… Порхаю, себя не помня, творчеством опылённый…

В кухню заходит хмурая СунОк и, не обращая на меня внимания, словно меня тут вообще нет, начинает делать себе кофе, при этом размашисто хлопая дверцами шкафа, громко ставя кофемолку на столешницу, брякая ложками… Короче – всячески демонстрируя своё недовольство.

Это, наверное, она такая злая не только потому, что в стране мало выходных, – думаю я, наблюдая за её хождениями по кухне. – Но ещё и от того, что у корейцев отпуск – всего десять дней в году. Зато их родина находится на первом месте в топе «Десять самых трудолюбивых наций на планете». Только вот почему этот факт СунОк каждодневно не радует? … Хм, бить будет или нет? Жаль, что мама вышла. Впрочем, мне не страшно. Со мною рядом Мульча.

Наконец, онни заканчивает делать себе кофе и, поставив чашку на стол, грузно плюхается за стол напротив меня.

– Ну? – примерно десять секунд спустя вопрошает она у меня. – Ты мне ничего сказать не хочешь?

– Что бы ты хотела услышать? – вежливо интересуюсь я. – Что-нибудь умное?

– Попробуй сказать «умное», – кивнув, соглашается онни.

– Ошибка, допущенная при исправлении ошибки, считается не ошибкой, а сопутствующим ущербом, – говорю я.

– И что это значит? – сосредоточенно помолчав, спрашивает СунОк.

– Точно не сформулирую, – отвечаю я, – но чувствую, во фразе есть какой-то глубокий смысл…

– Ты меня решила выбесить? – делает предположение сестра.

– С чего бы? – удивляюсь я. – Почему не рассматривается вариант, что моих умственных способностей хватает только вот на такие «умные мысли»?

СунОк некоторое время молча смотрит на меня.

– Извиниться перед сестрой, – тоже умственных способностей не хватает? – наконец, спрашивает она.

– За что? – интересуюсь я, одновременно при этом с удовольствием вспоминая, что в госпитале разговорами никто не пытал.

– Хотя бы за вчерашнее возвращение домой в пьяном виде.

– А что в этом такого?

– Конечно, что тут такого?! Тебе, значит, можно, а мне – нет?

– Тебе – нет.

– Почему это?

– Потому, что я оплатила твоё лечение, а моё лечение ты ещё ни разу не оплачивала, – отвечаю я, спокойно смотря на СунОк

Та в ответ задумывается, видимо, затрудняясь с обоснованным ответом.

– Получается, что семейные деньги на восстановление твоего здоровья были потрачены впустую, – добавляю я подробностей, почему так думаю. – Тебе разве не стыдно за это?

Пффф… – выдыхает онни презрительно-насмешливо, окидывая меня несколько раз взглядом. – Манипулировать она мной тут будет!

– Не буду манипулировать, – миролюбиво отказываюсь я от этого и предлагаю. – Давай лучше поговорим о другом. Впереди есть целых три выходных дня. Я собираюсь провести их как можно насыщенней. Не хочешь составить мне компанию?

– Компанию? Тебе? – глядя с подозрением, перепрашивает СунОк.

– Почему бы нет? Мы же сёстры, родные люди, – говорю я. – Как ты смотришь на то, чтобы махнуть за границу? Например, в Японию?

– За границу? – округляя глаза, удивляется СунОк. – Что значит – в Японию?

– То и значит. Купим билеты… Самолёт летит чуть меньше трёх часов. Плюс дорога до аэропорта, регистрация… Думаю, что если в шесть утра выйдем из дому, то в двенадцать уже заселимся в какой-нибудь