Дети Арога - igor parhomyuk Страница 51

С каждым часом лагерь становился крепче. Улицы, костры, кварталы. Я даже начал ощущать — это место временно, но оно наш. Тут я буду спать. Тут я буду жить. По крайней мере, ближайшую неделю.

Одно только портило настроение — отсутствие вестей от Эльки. Говорили, что готовится какой-то сюрприз, и вроде как она — в числе устроителей. Но конкретики не было. От этого было тревожно.

Мы закончили только с наступлением темноты. Частокол всё ещё не охватывал лагерь полностью, он прикрывал только сторону, обращенную к реке. Но даже так он выглядел монументально. Ещё два дня назад здесь был только лес. А теперь — сотни палаток, улицы, переулки. Десять палаток — квартал. У каждого квартала — костёр. У каждого костра — люди. Смех. Еда. Волынки. Песни. Здесь была жизнь.

Цивилизация осталась далеко. Там, за холмами. Здесь — другое. Древнее. Настоящее.

Женщины и подростки обустроились ближе к центру. Видно было, что для многих это — не первый лагерь. Всё отлажено. Всё работает. Быт, костры, одежда, порядок. Люди переходят от огня к огню, смеются, хлопают друг друга по плечу. Было ощущение... семьи. Не той, что по паспорту. А той, что выбираешь сам.

Мы побросали вещи в палатки, развели огонь в буржуйке. Все пошли к кострам — кто пить, кто петь, кто просто посидеть. Я было хотел пойти с ними, но Серж, не терпящий возражений, велел мне лечь спать перед ночным дозором.

Я послушался. Упал — и отключился. Ровно на на два часа.

Разбудили меня, когда снаружи уже царила тишина. Я встал, в темноте нащупал мокрые ботинки и пошёл. Дежурство с Итаном было странным. Мы сидели в схроне. Он — как индеец: нюхал воздух, прислушивался к каждому шороху, вращал головой, будто знал, где кто дышит. А я рядом, как пионер, старался не шуметь, не мешать, не уснуть. Только время от времени тихо разминал замёрзшие ноги.

На наше счастье, ночь была не очень холодной. Через три часа пришла смена, и я спал, как убитый. До десяти утра.

Разбудил меня сиплый гудок. Как будто корова научилась играть на трубе. Всё вокруг пришло в движение: кто-то уже натягивал доспехи, кто-то прыгал на одной ноге, кто-то ругался, застёгивая пряжки.

— Что случилось? — пробубнил я. — Немцы в городе?

— Какие немцы, — буркнул Алекс, — общее построение. Во всём вооружении. Возле палаток.

— Давай вставай, — добавил он. — А то опоздавшие — на кухне картошку чистят.

Перспектива вернуться в роль новобранца совсем не радовала. Я начал спешно одеваться. Естественно, панцирь не хотел застегиваться, ремни путались, наколенник зачем-то лез на левую ногу.

Алекс с Сержем дали мне синхронных подзатыльников, затянули всё как положено, пинками выгнали из палатки.

Очень вовремя. Вонючка Трон уже несся к нам.

Я посмотрел на него и мысленно показал 3 палец: хрен тебе, а не картошка.

Однако, по всей видимости, сейчас картошка интересовала его меньше всего.

— Первые пять — за мной! Остальные — с сариссами, бегом! — крикнул он, проносясь мимо.

От каждого десятка выбежали по пять воинов и рванули за ним. Остальные, включая нас, с ворчанием побрели следом.

— Алекс, а сариссы — это как? — с интересом спросил я.

Алекс зло рассмеялся:

— Не бойся, это не больно. Сейчас сам узнаешь.

Выйдя за лагерь, мы остановились возле леса. На поляне лежала куча длинных железных шестов. На конце каждого — утолщение, вроде шляпки гвоздя. На некоторых — приваренные ручки.

Возле кучи ковылял, подпрыгивая, хромой дед. Матерясь на русском вперемешку с удским, он строил людей в колонну по восемь человек. Заслушавшись его перлов, я пропустил главное — что делать и куда идти. Но мне терпеливо, опять же на матах, объяснили. Заодно оскорбив не только моих родственников, но и соседку.

Оказалось, всё просто. Сариссы — это длинные копья разной длины. Мы — копейщики. Суть фаланги проста. Первый — короткое копье и огромный щит. Второй — подлиннее, щит поменьше. Третий — ещё длиннее, щит еще меньше. Четвёртый — копье без щита. Пятый и шестой — шестиметровые гиганты. Седьмой и восьмой — хватают за ручки трубы.

Меня, как специалиста по экономике, поставили пятым. Четвёртым стоял Алекс (что, видно, его сильно задевало). Сзади — два мальчишки лет шестнадцати. Рёв трубы. Ряды сплотились. Ухнув тысячей голосов, мы пошли вперёд.

Придавленный плечами, подталкиваемый сзади, держа пятиметрового питона, я начал понимать античного воина. Никакого героизма — только шаг, шаг, не упасть. Это чудовище уже не остановится.

Слева и справа — легкая пехота ветеранов, предотвращающие обход с флангов. Псевдомуты шли неорганизованной толпой, в броне, с железными палками. На двадцати метрах — рев, бросок.

Сигнальная труба. Столкновение. Они рубят по сариссам. Мы — шаг вперёд. Копьё входит в плоть, бьём короткими толчками. Ещё шаг. Ухание. Пот, стук сердца. Я — не человек. Я винтик, часть машины. Мы давим. Рев трубы. Всё. Впереди никого. Разворот. Первые три пробегают между рядами — и черепаха идет назад...

Глава 16 сюрприз

Сюрприз

Щит. Удар. Щит. Удар.Итан вошёл в раж — бьет как по врагу, а не по напарнику. Мы уже неделю торчим в лагере и топчемся перемалывая землю оттачивая фалангу. Я думал, что это про стратегию. Но нет. Это про то, как защитить зелёных салаг. Уды ставят впереди ветеранов и смертников, превращая фалангу в живой щит. Они — наковальня. Муты об них и расшибаются.Если конечно не пробив защиту они не врываются внутрь.Но тут тоже есть свои приемы.Фаланга разделяется защитники частично переходят на фланги а дальше как в песне держим ребята строй.

И да, идея хорошая. Особенно когда тебя записывают в «защищаемых». Меня это даже растрогало… на пять секунд. Пока не выяснилось, что Элька на фланге в защите. А значит — в зоне риска. Я, естественно, возмутился. Как результат — получил "бонус": дополнительные тренировки с Итаном. За глаза я его зову больным на голову. А в лицо? В лицо — молчу. Он меня укатает.

Третий день я, я прыгаю с ним по грязи. Все отдыхают, а я играю в живую мишень. Жалкое зрелище. Особенно если