Развестись нельзя мириться - Ольга Белозубова Страница 52

Не дай бог поймет, что Гера уже ищет меня. Я представила, как муж все-таки пробирается на территорию и крадется в темноте к дому, и как натыкается на доберманов. Как те терзают его без жалости.

Представила и содрогнулась. Как бы ему сообщить, что сюда не войти и не выйти?

«Соображай, Алина!»

Игорь же схватил телефон и пошел куда-то в сторону.

Горничная Светлана жестом показала на широкую лестницу, и я отправилась за ней.

Поднялись на второй этаж. Пока шли по длинному просторному коридору, я кинула взгляд на стену, которую украшали картины. Да так и встала как вкопанная возле одной из них.

На меня смотрела… я. Если бы была старше лет этак на двадцать и полнее килограмм на десять. Те же светлые волосы, черты лица, синие глаза. Сделать соответствующий макияж, прическу, одеть в такое же платье, и в принципе можно играть в игру «найди десять отличий».

— Эт-то кто? — Голос дрогнул.

— Эльвира Анатольевна, мама Игоря, — отозвалась Светлана.

Вопросы, почему и зачем ему именно я, отпали сами собой.

Глава 48. Мозговой штурм

Герман

Мы втроем сидели за кухонным столом в квартире Иволгиных: я, Наташа и ее муж, Вадим. Его посвятили в происходящее сразу после того, как он вернулся домой из гаража. Гнетущая тишина действовала на нервы.

Все трое сосредоточенно уставились в экраны своих мобильных.

Искали информацию о Лебедеве. Любую, которая могла бы хоть как-то помочь.

— Гер, может, в полицию обратиться? — закусила губу Наташа.

— И как ты себе это представляешь? — покосился на нее муж.

Она пожала плечами и ответила:

— Ну а как обычно люди туда ходят?

— Наташ, а что я им скажу? Она же с ним по доброй, — я нарисовал пальцами в воздухе кавычки, — воле. Даже если приедут к нему домой, Алина сообщит, что я просто ревнивый осел. И ладно бы только это, но Лебедев может заподозрить неладное. А что он потом с ней сделает? Ты об этом подумала?

Наташа понурилась: не подумала.

— Герыч, — через полчаса задумчиво выдал Вадик, — к такому человеку простому смертному никак не подобраться. Даже а́дреса, где он держит Алину, нет.

Я заскрежетал зубами, представив, через что приходится проходить жене, пока мы тут булки мнем.

— О! — вдруг подняла палец Наташа. — А если связаться с Марией и Михаилом и задействовать их?

— Идея хорошая, но где, опять же, их номера телефонов взять? Сами вряд ли найдем, а в свободном доступе такие люди их не хранят. В общем, так, ребят, — резко подскочил со стула я. — Вряд ли мы тут что-то путное высидим. Поеду домой. Но если что-то важное найдете, звоните в любое время суток.

«Пора подключать серьезную артиллерию».

Под серьезной артиллерией я подразумевал Агеева.

Позвонил ему еще по дороге домой, но трубку он не взял. Впрочем, оно и понятно, на дворе уже стояла глубокая ночь. Придется ждать до утра.

Зашел домой и так грохнул входную дверь, что слышно было, пожалуй, и на первом этаже. Но мне было решительно всё равно.

Заснуть я даже не пытался, практически до утра колупался в интернете, пытаясь найти хоть какой-то компромат или слабые места Лебедева, на которые можно было бы надавать. Да и вообще, для начала понять, что он за человек.

Звонить Алине еще раз завтра, чтобы попробовать выведать еще какую-то информацию о нем или месте, где ее держат, тоже показалось плохим вариантом. Похоже, жена соврала ему, что нас больше ничего не связывает.

Прилег на диван только тогда, когда перед глазами появились черные точки, а буквы на экране стали расплываться. Пялился в потолок, а потом глаза сами собой закрылись. Сном это не назвать, так, полудрема. Каждый раз, когда сознание только-только отключалось, я резко вздрагивал и снова просыпался.

В конце концов, я всё же провалился в сон. Снилась Алина, окруженная сияющим светом. Мы стояли на какой-то зеленой цветущей поляне. Я слушал ее задорный смех, любовался нежной улыбкой. Кружил ее, прижимал к себе, жадно втягивал ее запах и никак не мог насытиться. Где-то на задворках сознания мигал маячок, как на служебных автомобилях. Маячок тревоги. Который вскоре перерос в оглушительно громкий сигнал, заставивший поморщиться. Я выпустил жену буквально на несколько секунд, чтобы понять, откуда шел звук, а когда повернулся, ее уже не было.

Я подорвался в холодном поту и долго приходил в себя, пытаясь удержать в сознании так быстро ускользавший образ Алины.

Налил себе кофе и снова сел за компьютер. Покрасневшие глаза смотрели сквозь монитор.

Мысли постоянно перескакивали с этого Лебедя на жену. Мою хрупкую жену. Да, она способна постоять за себя, за словом в карман не полезет, но в этом-то и проблема. Кто знает, как к ее выпадам отнесется этот подонок?

Разум застилала ярость, как только я видел в голове картины того, что он поднимает на нее руку. Хотелось ворваться в его дом как есть, выломать дверь и покрошить этого ублюдка на куски, скормив голодным псам.

Мой пыл остужал голос разума: как бы хорошо я ни дрался, мне не выстоять одному против оравы его охранников. Уж он поди нанял для Алины целую толпу, чтобы она шагу не могла ступить без его ведома.

Безусловно, я и не собирался отпускать жену, знал: смогу доказать, что не виноват, — это был лишь вопрос времени. Она — моя. И только моя. Поэтому мой собственнический инстинкт обострился и стал как оголенный нерв, когда я понял,