Папенькина дочка - Петр Сосновский Страница 54

и уж, затем только приступал к основным занятиям. Легко подходил к подставке и брал штангу с нужным весом на плечи, приседал и вставал, затем принимал другое положение — ложился на спину отжимал тот же вес, но от себя и третьим моим упражнением было поднятие штанги на вытянутые руки и удержание ее. Правда, я его практиковал при небольшом весе. Решающей, заключительной стадией занятий я считал толчок штанги. Тут уж я нагружал ее «железными блинами» под завязку. Меня страховал Олег Анатольевич. Он знал, какой для меня вес приемлем, и я своевольничать, не смел.

— Не хватало, — говорил мой тренер, морща лоб, — чтобы ты еще надорвался — тогда пиши, пропало — инвалид на всю жизнь!

Отправляясь на стадион, я хотел от Физурнова одного, чтобы он меня не жалел.

— Я, смогу! — шептал я себе. — Я, смогу!

Ежедневные занятия, принесли свои плоды. Я стал показывать изо дня в день стабильные результаты. Это явилось сигналом к тому, что меня можно «вывезти в люди». Олег Анатольевич так мне и сказал:

— Ну, Асоков, наши дела идут хорошо, по плану. Эту неделю ты никуда, понял, даже к жене и ребенку на выходные дни не езди, я тебя не отпускаю. Мы будем готовиться к соревнованиям. Хочу тебя вытащить. Поэтому ты должен быть у меня все это время на глазах. Понял?

Я подчинился. А что было делать. Правда, предупредил Светлану, чтобы она не беспокоилась и ждала моего следующего звонка.

— Тебя ждет сюрприз! — сказал я и повесил трубку.

Состязаться мне выпало в Москве на одном из престижных стадионов известного спортивного клуба.

Рано утром я, забравшись в «Жигуленок», заехал к Физурнову и пригласил его сесть в салон, но он тут же воспротивился, и убедил меня, что лучше отправиться на электричке. Мой тренер не хотел, чтобы я уставал.

— Андрей, дорога тебя вымотает. Ты думаешь, что посадишь лишь одни глаза? Десять-двадцать минут отдыха, и ты снова как огурчик? Нет, через глаза ты посадишь весь организм. Я это по себе знаю. Так что бросай машину у меня возле дома и пошли на станцию.

День для меня оказался счастливым. Погода благотворила, лишь только на последнем этапе состязаний стал накрапывать дождик, но он мне не помешал, а лишь слегка охладил пыл: выступил я отлично — достиг желаемого результата и, появившись вечером дома, тут же бросился к телефону.

— Что случилось? — спросила мать. — Ты весь светишься!

— А то и случилось, — сказал я и, достав из-под пиджака на тесьме медаль, покрутил ее гранями, добиваясь игры света. — Я сегодня выступил превосходно, занял первое место, а еще, что главное — стал мастером спорта. Мы с Олегом Анатольевичем подали необходимые бумаги. Скоро я получу документ и знак. А сейчас, хочу вот отчитаться перед женой.

— Хорошо, звони, а я пойду, обрадую отца, — сказала она. — От нас передавай всем привет. Да и затем на кухню — ужинать.

Я долго крутил телефонный диск и все напрасно. Линия была не доступна. Такое часто случалось в сырую погоду, когда шли дожди — весной, летом, осенью. Лишь зимой — «звони, не хочу». Не дозвонившись, я на следующий день отпросился у Олега Анатольевича — мне же положен был хотя бы день отпуска за труды — и отправился в поселок. По дороге на меня обрушился ливень. Такого давно уже не было. Я сожалел, что не взял с собой зонтик, но Светлана ждала меня. Она сидела у окна и смотрела на улицу. Едва завидев автомобиль, выскочила ко мне:

— У меня было предчувствие: я знала — что-то должно произойти хорошее, — крикнула супруга пересиливая шум дождя, тут же подняв надо мной зонтик. — Ты долго не приезжал — две недели. Мы уже с сыном соскучились. Однако я не паниковала, а наоборот молилась за тебя, за твою победу. Ты победил?

— Да! — ответил я и заметил, как Светлана с облегчением вздохнула, наверное, какие-то сомнения у нее были, но мой утвердительный ответ их сразу же развеял. Она ликовала.

— Конечно, победил! — крикнул я, затем обхватил жену рукой ниже талии, привлек ее к себе, обнимая все крепче и крепче.

— Я, поздравляю тебя мой милый со званием мастера спорта по поднятию штанги! — четко продекламировала она и, сверкнув необычайно зелеными глазами, принялась меня целовать. Зонтик при этом качнулся, и нас как из ведра облило водой. Светлана взвизгнула и выровняла его купол. Мы тут же запрыгнули под навес, а затем вошли в дом.

У входа нас встретил Филипп Григорьевич.

— Перед вами мастер спорта, — тут же радостно воскликнула жена. — У Андрея даже есть медаль. Вот так!

— Для Светланы мое звание было важно. Она гордилась моим успехом. Для тестя это была возможность отметить мое событие и пропустить стакан-другой, для Алексея тоже. Он тут же появился рядом возле нас и, разыскав мою руку, принялся ее жать. Глаза его сверкали болезненным цветом — ему нужно было опохмелиться.

Филипп Григорьевич оторвал меня от жены и потащил на кухню, за стол. Он был накрыт. Семья готовилась к ужину.

Я, вспомнив о том, что у меня в машине баночки с пюре для ребенка, погремушки, кое-что из одежды, (по дороге в поселок подрулил к нескольким престижным детским магазинам и накупил) тут же пожелал увидеть сына, но Светлана сказала, что это невозможно:

— Сын не дождался тебя — крепко спит, несмотря на непогоду. Завтра все будет, завтра. Дождь слышишь, не кончается, льет и льет. — Железная крыша дома звенела, от крупных капель дождя, время от времени, словно от молотка жестянщика — ударов грома буквально разваливалась. Я не сопротивлялся, отправился со всеми за стол и без слов уселся на предложенный мне стул.

Тесть, тут же запустил руку в холодильник, и достал бутылку. Он смачно открыл ее и принялся разливать по стаканам, которые торопливо, едва успевая, расставляла Мария Федоровна.

— Это за достижения! — негромко сказал Филипп Григорьевич, подняв стакан, несколько виновато. — Я понимаю нельзя, но может можно?

— Чуть-чуть можно! — ответил я, чтобы не обижать тестя и пригубил стакан. После у меня много было в жизни подобных ситуаций. Но я всегда был в состоянии удержаться и не выпить — силы хватало. У Алексея ее не было. Он словно жажду утолял — набрасывался и пил, пил большими глотками. Это его в будущем и сгубило.

Ужин проходил за беседой. «Дрова в огонь» подкладывал мой тесть. Его многое интересовало. Я отвечал — парировал. Филипп Григорьевич расспросил меня о новостях в городке. На что