Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №03 за 1975 год Страница 6

«Гвоздем» газеты (три больших снимка и рецензия-репортаж) были культурные новости. В Гринвиле гастролировала «Девушка-горилла». На фотографии рядом с продюсером, говорившим что-то важное в микрофон, стояла грустного вида девица. Сообщалось: «За шесть минут на глазах у зрителей девушка превращает свой разум и тело в рычащего 500-фунтового зверя... Шоу существует уже восемь лет, и во всех городах палатка на сорок мест всегда полна. В ночных клубах представление невозможно — от рева гориллы начинается паника, посетители бьют посуду». Далее говорилось, что в Новом Орлеане девушка появлялась голой, но тут, в Гринвиле, слава богу, другие порядки, все, что положено, будет прикрыто. «Произошел ли человек от обезьяны?» — глубокомысленно вопрошал рецензент. И, не желая, как видно, принимать чью-либо сторону в давнем споре, дипломатично заканчивал: «Все может быть. Нельзя исключить, что Дарвин и в самом деле был прав».

Сто лет назад насмешливый лоцман Сэмюэль Клеменс не мог, конечно, видеть в Гринвиле ни холодильников, ни телевизоров, но «культурная жизнь», как мы знаем по книгам, и тогда в городишках на Миссисипи вот также била ключом. В современной палатке на сорок мест Марк Твен, несомненно, узнал бы своих героев и среди зрителей, и на сцене. Пожалуй, лишь микрофон смутил бы бытописателя Миссисипи — микрофонов в те времена не было...

Репортер Форман позвонил, когда мы уже обгладывали косточки старейшей на Миссисипи газеты. По голосу репортера мы сразу поняли: дело — табак, плавучие средства не найдены. (Пассажирские суда по Миссисипи не ходят.) Искренне огорченный репортер Форман все же оставил нам кое-какую надежду. Мы записали телефоны мэра Гринвиля и хозяина пристани мистера Джесси Бранта. Позвонили туда и сюда. В одном месте — веселый смешок: «На кой черт, ребята, вам эта грязная Миссисипи? Давайте я вас покатаю на яхте по озеру». В другом — глубокомысленные размышления о том, что жалко, но нет сейчас ничего под рукой, а проходящие мимо баржи — это, понимаете сами, не очень простое дело. Мы понимали. Однако на пристань все же поехали, хотя бы взглянуть на владения Бранта...

Владения были скромные. Складская постройка, домик-контора, метеобудка, плавный мощеный съезд к Миссисипи. У съезда дремала баржа. По ней слонялись два парня. Мы помахали. Один из парней взбежал по причальным доскам на берег.

— Привет с Волги! — сказал ему незнакомец, увешанный фотокамерами.

— Хеллоу... — Густые белесые брови у парня слегка поднялись. О Волге, возможно, и слышал, но успел позабыть. Процедуру знакомства пришлось совместить с беседой по географии...

Когда беседа вернулась на берега Миссисипи и Джерри Дэвис поведал нам родословную, мы попросили его рассказать что-нибудь о реке, на которой живет.

— Вы хотите взять у меня интервью? — Значительность момента — «давать интервью» — явно была ему по душе...

Все Дэвисы — давние речники. Дед Джерри, Джим Дэвис, водил какой-то знаменитый в этих местах пароход. «Это было, когда из реки можно было зачерпнуть воду и сварить кофе». Отец Джерри, Джей Дэвис, прославился вождением буксиров. «Тогда в Миссисипи можно было еще купаться».

— Ну и я вот теперь на воде. С шести лет. Мое дело — баржи...

— Любите реку?

Джерри ответил в том смысле, что любит, но, пожалуй, не очень. «Долго смотришь на воду — надоедает».

— Случались тут приключения?

— Сколько угодно. На мост напоролся или на мель...

— Ну а романтика?.. У каждой реки свои тайны...

Джерри подумал.

— Тайны?.. Недавно поймали труп. Из черных парень. Все думают: это в Мемфисе. Там у них часто бывает...

— В Гринвиле спокойней?

— Да как вам сказать, пожалуй, спокойней...

Разговор прервал приход грузовика. Надо было переваливать бочки с хлопковым маслом.

— Интервью окончено, — деловито сказал Джерри и сделал рукою почти президентский жест. С баржи он уже попросту помахал, не отрываясь от дела...

По Миссисипи почти беспрерывно по течению и против течения шли буксиры — связки барж и маленький жилистый катеришко. Пять минут — и новый буксир... Ни лодки, ни паруса на воде. Ни человека с удочкой или с сетью. Ни птицы, ни всплеска рыб. Не живая река, а огромная жаркая лента конвейера с грузом. Почему-то стало тоскливо. Лоцман Клеменс, любимый с детства Марк Твен, где же романтика, елки зеленые?!

Мы все же решили отпраздновать встречу с Великой рекой. Выбрали место, где можно съехать с шоссе, загнали машину в кусты акаций и, пробираясь сквозь заросли ежевики, вышли к воде в довольно пустынном месте. Среди разноцветного пластмассового мусора — банок, бидонов, помятых детских игрушек, выброшенных водой на песок, набрали подсохшего плавника, разложили маленький огонек. Было, правда, и без него жарко, но костер любое место сделает хоть немного уютным. Открыли жестянку с прессованной колбасой, срезали прутики лозняка. И вот уже в сторону Нового Орлеана ветер потянул запахи «шашлыка по-миссисипски».

«Великая американка» текла в трех шагах от костра. Желтовато-грязные воды оставляли на кромке камней мазутный налет. Кинь эти скользкие камни в огонь, и они, пожалуй, загорятся...

Возле любой реки и речушки человека одолевает куча разных вопросов. И будь Миссисипи существом говорящим, сколько рассказов мы бы услышали! Название Великая вполне справедливо для этой реки. Миссисипи собирает и несет в Мексиканский залив воду с половины всей территории США. Она, правда, лишь немногим длиннее Волги (3760 километров). Однако американцы с их страстью ко всему большому и сверхбольшому предпочитают измерять свою главную реку от истока Миссури (правый приток Миссисипи). И тогда лишь Амазонка и Нил стоят впереди Миссисипи (6420 километров).

Две главные ветви на водном стволе: дикая, необузданная Миссури и более полноводная, светлая, живописная и спокойная, чем-то похожая на Оку, — Огайо. Мы видели оба эти притока. «Толстая грязнуха» — фамильярно зовут Миссури. И верно, река похожа на грязно-желтый поток во время весеннего половодья. Она тащит хворост, деревья с кронами и корнями. Вода в Миссури кажется глинистым киселем. Соединившись у города Сент-Луиса, Миссури и Миссисипи километров сорок текут не смешиваясь. Справа — желтый поток, слева — голубоватый. У города Кейро (что значит Каир) картина слияния вод повторяется — помутневшая Миссисипи принимает. Огайо. Именно в этом месте проснулись плывшие на плоту два любимых наши героя: негр Джим и Гекльберри Финн. «Когда рассвело, мы ясно увидели, что светлая вода течет вдоль берега, а посредине реки — знакомая, грязновато-желтая вода Миссисипи. Все пропало! Мы прозевали Кейро!»

Маленький Кейро от нашего костерка у Гринвиля стоит примерно в четырехстах километрах. Когда-то именно там, у Кейро, путь Миссисипи кончался — язык Мексиканского залива поднимался далеко к северу. Но река затянула наносами этот залив, и теперь 1600 километров Миссисипи вьется по созданной ею земле. На этих равнинах река ведет себя как хозяйка. Она петляет как ей захочется. От Кейро до Нового Орлеана синий шнурок на карте весь в завитушках. Во время весеннего буйства река неожиданно может сделать обход какого-либо препятствия, и длина ее в одну ночь возрастает. Но чаще происходит спрямление дуги. По этой причине длина Миссисипи всегда приблизительна. «Первая в мире обманщица», — говорил лоцман Сэмюэль Клеменс. Непостоянством характера с Миссисипи может поспорить разве что наша Амударья.

Селиться возле реки — значит, жить под угрозой. Лежащий ниже Гринвиля на шоссе «20» городок Виксбург однажды весной стал сухопутным — Миссисипи ушла. В одну ночь исчез смытый рекою город Наполеон. Каждый паводок жители побережья ожидают с тревогой. Беда приходит, когда разлив на Огайо совпадает с дождями и таянием снега на Миссури и северной Миссисипи. В такие годы равнины, созданные рекой, становятся местом ее разгула. Временами разлив достигает 130 километров. Постройки, поля, дороги, мосты, машины и скот — все затопляют и уносят воды. Бывает, погибают и люди. Убытки исчисляются миллионами.

В этом столетии катастрофы на Миссисипи повторялись в каком-то неумолимом ритме — раз в десять лет (1927, 1937, 1947 годы). Потом разрушительный паводок «вне расписания» — 1952 год. В 1973 году — новое наводнение, «самое жестокое за историю Миссисипи». Вода достигла высших отметок с тех пор, как в городе Сент-Луисе стали делать такие отметки. (Ускоренный сток вызывается вырубкой леса и распашкой поймы.) «Скорость воды в шестнадцать раз превышала обычную. Деревья гнулись без ветра. Воронки воды напоминали йеллоустонские гейзеры. Как в жутком фильме, в опустевших поселках и на фермах ветер трепал над водой белье на веревках, выдувал занавески из окон, по воде плыли мебель, доски, посуда». Так газетчики описали как раз тот район, где мы сидели у костерка. «Это был ад, — рассказывал житель Гринвиля Рестон Монтгомери. — Никогда в жизни я не видел столько воды. Хотелось убежать в горы».