Предвестник бури - Андрей Еслер Страница 62

а не отмахиваться от него. Сосредоточился на ощущении, на направленном в мою сторону внимании. Прикрыл глаза, усиливая концентрацию. Показалось, будто оказался в сером тумане, а где-то впереди мелькнула яркая красная нить. Рванувшись, попытался ухватиться за неё, но кровавая полоска раз за разом ускользала, как будто просачиваясь сквозь пальцы. Тогда я решил не торопиться, осторожно занёс ладонь над нитью, медленно приблизился, словно боялся спугнуть. Невольно попытался воссоздать то же ощущение покалывание на кончиках пальцев, что вызывали магические молнии. Нить вновь сбежала, но на этот раз мне показалось, что смог удержать её на мгновение.

Спустя, наверное, минуту, мне удалось ухватиться за нить. В плане ощущений ничего не поменялось: в спину упирался тот же взгляд, воображаемые руки в тумане ничего не чувствовали, но я заставлял себя тянуть за ниточку, пока не понял, что знаю наблюдающего. Это странное осознание просто высветилось в голове, не требуя каких-то доказательств или логических подтверждений.

Нить вытянула ко мне яркий шарообразный фонарик, этакий сгусток света, внутри которого мелькали образы, среди которых я смог разглядеть лицо. Шарик пылал, из него выливался яркий свет, как из стакана молоко, и расплескивался вокруг. Отделяющиеся искры света ещё какое-то время летели вниз, пока не исчезали в тумане, затухая.

В надежде добавить к картинке звук, я прислушался. Но спровоцировал совсем другое — почувствовал чужие эмоции. Настороженность, грусть, злость — эти были самыми яркими. Причём злость не концентрировалась на мне, скорее обладатель взгляда злился на самого себя.

— Никс, как дела с обмундированием и комплектацией охраны для рудников? — открывая глаза, спросил я человека, стоявшего за спиной.

В ответ раздался удивлённый смешок.

— А вы не перестаете поражать, барон, — прозвучал низкий голос командира стражи.

— Не без этого, — я хмыкнул, отмахнувшись. Но сама способность распознавать людей подобным образом мне понравилась. Это могло стать очень полезным умением в будущем, особенно, при моём-то везении заводить врагов…

Никс вышел вперёд, встал со мной рядом на крыльце. Мне пришлось слегка поднять голову, чтобы посмотреть мужчине в лицо. Тот был спокоен и сосредоточен, глаза продолжали контролировать местность.

— Я слышал часть вашего разговора с Оркисом. Если вы планируете увеличить штат рабочих, то нужно больше воинов. Одного моего отряда будет мало, — Никс покачал головой. — А новые воины будут стоить золота…

— Золото сейчас не проблема, — вздохнул я, про себя горько усмехаясь самому факту, что говорю подобное. — А вот…

— Вы про вчерашнее? — с пониманием спросил командир.

Да, не один я тут обладал неплохой догадливостью. И это в некоторой мере радовало.

— Да, — поделился я, опуская голову. Хорошо, что Никс в курсе произошедшего. Тот факт, что могу обсудить это дело с ним, слегка облегчал мои думы. — Не знаю, чего и ждать теперь.

— Сейчас и узнаем, — мужчина вдруг почти зарычал с какой-то странной злостью.

Я удивлённо вскинул голову, сначала глядя на командира, но понимая, что он смотрит во двор, проследил взглядом в том же направлении.

И с полным непониманием воззрился на девушку, что сейчас закрывала калитку, ступив на территорию поместья. Высокая, в тёмных кожаных штанах для конных прогулок, свободной белой рубашке и с внушительной белокурой косой, перекинутой через плечо на грудь.

Она неторопливо осмотрелась по сторонам, морща носик, как будто вляпалась в дерьмо. Затем приложила руку ко лбу козырьком, пряча глаза от яркого света поднимающегося солнца и будто высматривая что-то.

— Пора вешать замок, — процедил Никс еле слышно. — Амбарный.

— Не поместье аристократа, а проходной двор какой-то, — так же тихо согласился я с ним, продолжая рассматривать незваную гостью. — Кто она вообще такая?

Никс в ответ только дёрнул верхней губой, на мгновение оскаливаясь.

Между тем девушка пересеклась взглядами со мной и хищно улыбнулась. Уверенным шагом устремилась к нам.

— Архарт Самвель? — она вроде бы и спрашивала, но тон был такой, как будто выносила приговор. Причём обвинительный.

— Допустим, — последнее время новые знакомства не приносили мне ничего хорошего, поэтому и сейчас я не питал нежных иллюзий. — А кто вы? — в свою очередь смерил её взглядом.

— Скаут династии Шентри, третьего рода империи Менор, — ответила гостья, в усмешке показывая белые зубы. — И, кажется, у нашего рода есть к вам пара вопросов. Пригласите даму в дом, или так и будем разговаривать на крыльце?

Глава 19

Божественный дар

Я молча рассматривал гостью, про себя удивляясь странной реакции Никса. Не замечал за ним подобного агрессивного поведения. Они уже встречались раньше? Нет, узнавания как такового в его или её глазах я не видел. Общая неприязнь? Для этого тоже должна была быть конкретная причина. Но это я выясню позже. А пока мой мозг пытался судорожно вспомнить всё, что я хоть когда-то слышал об этом роде. Шентри, третий род империи Менор. Когда-то давно отец рассказывал мне про четыре старших рода, которые являются опорой империи и оплотом самой могущественной магии, которую им даруют боги-покровители. И каждый род считал одной из основных своих целей именно укрепление своего положения, развитие магии и расширение влияния для своего бога… Бессмертной, всесильной сущности, дарующей людям магию, а взамен требующей поклонения и прославления собственного имени…

* * *

В тёмном, почти забытом зале маленького полуразрушенного храма впервые за многие годы раздавались человеческие голоса. Женские, мужские, детские. Плач и стенания отражались от каменных пыльных стен, разносясь по засыпанным нишам и разрушенным ответвлениям. Свет от одного единственного факела дрожал, рождая пляшущие силуэты на камне, выхватывал из темноты измождённые серые лица, покрытые множеством морщин, шрамов; тусклые погасшие детские глаза…

Люди молились. Негромко, почти безнадёжно. Если в главном храме селения их слёзные просьбы к четырём богам ничего не дали, то чего им ожидать от полуразрушенной каменной статуи богини, жертвенник которой уже очень давно оказывался пуст по всем праздникам, а храм пустовал много лет.

И всё же люди просили. Стоя на коленях на усыпанном песком и мусором полу. На жертвеннике лежал сухой кусок заплесневевшего хлеба, почти теряясь в большой чаше, но это было единственное, что они могли сейчас дать. Их губы шептали о голоде. О засухе, которая постигла эти земли, убивая всё живое. Эти земли, бывшие некогда плодородными, отныне напоминали пустыню. Дожди внезапно прекратились, зелень неестественно увяла, деревья высохли. Заболел и попадал скот, став непригодным для пропитания. Обширные поля, которые раньше были жёлтыми от зреющей пшеницы, теперь отдавали желтизной из-за сухой растрескавшейся мёртвой земли.

Для земель хлебопашцев это было катастрофой и смертельным приговором. Им нечего было продавать, нечего есть самим.

Но как