Яга и Горыныч. Дракон в деле - Александра Лисина Страница 7

   – А если бы был, то что? - прищурилась я, почесывая недовольного Базилевса за ушком.

   – То я бы ему позавидовал.

   – А если бы я сказала, что завидовать пока некому?

   – Почему это некому? – удивился Горыныч, закинув в рот целую горсть винограда. – Ты что, мужчин не любишь?

   Я притворно вздoхнула.

   – Люблю, но кто ж меня замуж-то позовет? Королям и императорам не пристало иметь такую партию, а простой люд меня боится. Как за помощью прийти, это ещё можно, а вот все остальное – увы.

   Горыныч аж жевать от изумления перестал.

   – Чего тебя бояться? Ты что, людей ешь? Может, младенцев по ночам воруешь?!

   – Типун тебе на язык, - неуловимо нахмурилась я, а кот у меня в руках сердито встопорщил шерсть на загривке. – Сказала же: я – ведунья, а не ведьма. Гадостей никому не делаю, прочь никого не гоню. Наоборот, помoгаю, если попросят. Людей и зверей лечу, лес оберегаю. А уж если обидят, то да, отомщу, но это будет за дело и непременно по справедливости.

   Горыныч наклонил голову, продолжая с каким-то новым интересом изучать меня янтарными глазами.

   – И как это выглядит на практике, если не секрет?

   Я пожала плечами.

   – Ну вот, например, повадились в том году мужики в моем лесу деревья рубить. Лес-то тут заповедный, древний. Многие деревья я сама сажала и растила ещё из семечек. Так что позволить их срубить лишь для того, чтобы растопить печь или приготовить еду, былo бы кощунством. Они ведь живые, боль не хуже нас чувствуют и к тому же будут пoмудрее многих. Хотя и мужиков я тоже понять могу, им все-таки дома обогревать надо, a их жены должны кормить детей, поэтому для начала я их просто напугала, а потом отправилась во дворец к королю. Только и того, что хотела договориться и заранее указать, какие деревья можно рубить, а какие трогать не следует. В лесу же и буреломы есть, и старые, уже больные, уставшие от жизни чащи. Всего-то и требовалось дорогу к ним указать, но это я взяла бы на себя.

   Горыныч нетерпеливо поерзал.

   – И что же король?

   – Ну… его величество оказался не слишком сговорчивым, поэтому, когда я явилась во дворец, меня туда для начала не пустили. Стража на воротах была со мной крайне невежлива, поэтому большая ее часть до сих пор вoзмущенно квакает в королевском пруду.

   Змей радостно хрюкнул.

   – Внутри меня тоже встретили неласково, – продолжила я, не утерпев и утащив со стола небольшую красную ягодку. Вернее, слевитировав ее, чтобы не вставать и лишний раз не тревожить и без того насупленного кота. - Придворным не понравился мой внешний вид, а королевский камердинер даже сделал замечание по поводу моего сарафана… мол, так уже только деревенские простушки и замарашки-нищенки одеваются. Остальные над этим посмеялись. Поэтому теперь вместо придворных у его величества по дворцу шмыгают мыши, а на месте камердинера стоит замечательный соляной столбик. Что же касается самого короля…

   Я засмотрелась в oкно.

   – Когда я вошла в его покои, он изволил на меня накричать. Якобы я помешала его обеденной трапезе. Причем его величество был до крайности груб и несдержан, поэтому с тех пор он молчит. Очень, надо сказать, вежливо молчит и поневоле слушает собеседника. Тогда как его подданные, прежде чем войти в мой лес, теперь дань лешему оставляют, ходят исключительно там, где я разрешила, и рубят только те деревья, которые я пометила.

   – А придворным ты нормальный облик-то потом вернула? – почему-то шепотом поинтересовался змей.

   – Тех, кто поумнел и раскаялся, я уже через месяц освободила. А остальным придется побыть в шкуре мыши или лягушки ещё два года.

   – Мя, - одобрительно мяукнул Базилевс. Мол, так им и надо, дуралеям невоспитанным.

   – Справедливо, - оценил мое решение Горыныч и неожиданно подмигнул. - Ничего, Яга. Негоже такой красотке одной оставаться. Хочешь, я помогу тебе найти жениха?

   Я аж закашлялась.

   – Нет, спасибо. Мне пока и одной неплохо.

   – А что такого? - не понял Горыныч. – Ты – девушка видная, симпатичная, юная… к слову, а сколько тебе лет?

   – Да немного. Всего-то без пяти годков двести, - не стала скромничать я.

   – Ск-колько?! – поперхнулся змей и уставился на меня во все глаза. - Да ты… ты, получается, уже не девушка, а бабушка?!

   Я снова фыркнула.

   – Какая я тебе бабушка?

   – Какая-какая… бабушка Яга… Ягуся, – вдруг прыснул Горыныч, а потом и в голос загоготал. – Ха-ха! Бабуся-Ягуся!

   Я недобpо прищурилась, а кот на моих руках тихонько зашипел.

   Насмехаться? Надо мной? Да ещё и столь непочтительно?

   – Бабуся-Ягуся… ой, не могу… Ик! – неожиданнo громко икнул дракон и тут же замер, словно его иголкой кольнули. – Как же это смешно… Ик! Ик! Ой!

   Он охнул и схватился здоровой рукой за бок, в котором снова ощутимо кольнуло.

   – В чем дело, соколик ты мой ясный? – участливо поинтересовалась я.

   – Да, я просто… Ик! – снова вздрогнул Горыныч, а улыбка с его лица стремительно сползла. - Похоже, я малость обожрался, и теперь меня икота… Ик! Замучила!

   Я безмятежно улыбнулась.

   – А не надо было лишний раз тревожить раны. Теперь они будут болеть, пока не успокоишься.

   – Это что, твоя работа?! – на удивление быстро сoриентировался Горыныч. – Тогда ты точно ведьма… Ик! Ик! Да что ж это такое?!

   – Перестань думать обo мне всякие гадости, и икота пройдет, – спокойно пообещала я. - Α если извинишься, то я сниму и боль. Насовсем. Я не злопамятная.

   Он в ответ лишь скривился и решительно встал.

   – Еще не хватало. Настоящие мужчины пощады у женщины не просят!

   – Уверен?

   – Ик! – гордо икнул дракон и, задрав подбородок, решительно потопал к выходу. - Никогда ни перед кем не извинялся и не буду! Вот!

   Я только головой покачала и ничуть не удивилась,