Тот самый сантехник 7 - Степан Александрович Мазур Страница 75

«Этакий, миллион Шредингера. Есть и нет одновременно», — с этой мыслью Лапоть тут же Моню набрал.

— Слушай, я тут подумал. Одолжу тебе миллион. На пару дней. Вернёшь полтора!

* * *

— Так, погоди. Мне перезвонить человечку надо, уточнить, — уже и не ожидал таких займов Моня, который в очередной раз наблюдал, как Нанай членом по щеке блондинке в пальто елозит.

С вопросом:

— Чуете? Чуете же?

А она нет, чтобы ответить привычное «ага, чую», вдруг заявила:

— Чую, говном пахнет! А за домогательство вы ещё ответите, — и на телефон снимает.

Тут Моня так некстати вспомнил, что в санузле туалетной бумаги на пару листиков оставалось.

Охранник трубку, конечно, сразу положил. И даме предложил телефон убрать, пока Нанай столбом застыл с членом в руке и сам пальцы свои нюхал, лепеча в ответ:

— Точно! А где сметана и лук? Испортилось, что ли?

Не работали ролики, оказалось. И так сразу Вселенная отвечать не собиралась. Зато дама в пальто подозрительно быстро верещать начала. Моня её на улицу выставил, чтобы на публику не играла. Но на морозе она лишь больше активировалась. А заодно в телефон донесла все свои рассуждения… Мужу. Ведь фамилия его запоминающая, яркая и в городе известная.

Муж был на работе, сослался на занятость, но просьбе супруге внял. И наряд следом выслал. Ребята, ворвавшись в секс-шоп спустя двадцать две минуты, в двух словах объяснили Моне, что он не прав. И даже показали где.

А Нанаю хватило и слова. Это было слово «лох». Оказалось, что НЛП-программирование не работает, когда не вымыты руки.

Вытирая щекой кафель в магазине, все деловые люди тут же нашли решение. Одни сверху, ставя ноги на тела сотрудников месяца и стремящихся к этому, другие снизу, поглядывая на ботинки с рифлёной подошвой.

Решение заключалось в том, что Моня с Нанаем либо выплёвывают извинения в снег на улице в ближайшие минуты, пока не устанут (но определять это не им), либо дарят клиентке выбранный подарок и оплачивают в десятикратном размере моральный ущерб.

Как оказалось, чёрно-белый ультрагибкий двойной член с тремя моторчиками «Обама-в-Байдене-3000» с эффектом натуральной кожи, которым совсем недавно пытался поразить даму в пальто Нанай, стоит без малого сорок тысяч рублей. С новым скачком цен, это был один из самых дорогих лотов в магазине. Дороже только модель «Трамп-в-Байдене». Плюс ещё четыреста тысяч морального ущерба. И шестьдесят ребятам в форме, «чтобы просто так не катались».

В один момент обоих сотрудников секс-шопа обязали на полмиллиона долга. И унося подарок из магазина без покупки, дама в пальто пообещала, что вернётся на следующий за остальным.

— Или мальчики заедут, — подмигнула на выходе она, довольная тем, что не придётся рассказывать мужу, куда ушла очередная денежка с карты.

А фамилия у дамы тоже была говорящая — Вишенка.

Немного придя в себя, Моня только на Наная посмотрел:

— Ну что? Как тебе ролики с саморазвитием? Чуешь уже ответ Вселенной? Открылся ей навстречу?

— Ебало набили. Чую, болит, — признался Нанай и закрыл магазин, вывесив табличку «перерыв на лечение». — Что делать будем… босс?

— Босс⁈ — воскликнул Моня. — Ты же теперь продавец месяца!

— Прости, брат, — Нанай рухнул на колени и пополз к нему. — Бес попутал!

Моня задумался. В этой ситуации половину миллиона он должен погонам. Ещё половину Лаптю. За займ. Но ведь и ему при удачном раскладе миллион обещали.

— Бес? Этот мог, — вздохнул Моня, который никогда не мог долго злиться на коллегу. — Ладно, не ной. Сейчас вырулим!

С этим настроем он решительно взял в руки телефон и набрал неизвестный номер с зоны. Побив себя по щекам, чтобы сделать голос как можно строже, с ходу заявил:

— Алё, Хрущ?.. Ну так слушай, Хрущ. Миллион я тебе занял?.. А теперь о возврате поговорим.

* * *

Хрущ прищурился, когда Шмыга взял третью карту.

«Наверняка, какое-то говно при раскладе получил», — подумал Никита Сергеевич Хрунычев и первым вскрыл карты.

Их всего две. Девять и десять. А всего девятнадцать очков. Больше брать не стал. Шанс, что выпадет валет, минимальный. А всё остальное — перебор. В колоде всё-таки 36 карт. Не полная колода на 54, из которой можно было убрать джокеров и добавить интриги с двойками, тройками, четвёрками и пятёрками сверху. А 36 карт — это надёжный расклад, привычный. И чаще проигрывает тот, кто хочет взять больше. Хапнуть. Сорвать куш.

И глядя на бывшего директора управляющей компании, Хрущ видел этот азарт в глазах. Будет играть до последнего. Добровольно-принудительно.

«А значит, сделает перебор», — был уверен вор.

— Не тяни кота за яйца! Их может вообще — нет, — обронил Хрущ, когда в камере вдруг возникла звенящая тишина и вспотели все, кроме Алагаморова, который со своим рогатым начальством вообще ни о чём по жизни не переживал. Куда не посмотри — все свои. Бесы и черти.

— Хватит, — сказал Антон и начал раскладывать карты одну за другой.

Первой выпала семёрка, затем дама. А когда к этим десяти очкам в общей сумме Шмыга вдруг вскрыл туза, отлетела душа от тела.

Хруща. И Шмыга враз стал Ивановым Антоном Сергеевичем.

Хрущ выронил карты, осунулся и постарел ещё на пять лет. Он поднялся из-за стола и уже не обращал никакого внимания на то, как подскочил Антон, схватив всю пачку сигарет.

Пляшет с ней и танцует. Никто уже и не скажет, что зафаршмачил. Откупится. У того, кто имеет миллионы, всегда чистая репутация. Так уж повелось, что её можно обнулять снова и снова. И даже блатной мир ничего не может с этим поделать. Все кушать хотят, могут и будут. Всё продаётся. Ум, честь и совесть в том числе.

А его персональный мир в этот момент рухнул.

«Не фартануло», — подумал Хрущ и с трудом взобрался на второй ярус кровати.

Лёг и затих. Сколько в таком состоянии Хрущ пролежал, он не знал. Но очнулся только от того, что звонил телефон.

«Забыл выключить», — некстати подумал «честный вор», что было ещё одним оксюмороном, и достав телефон из подкассетника, ответил:

— Да?

— Алё, Хрущ?

— Я.

— Ну так слушай, Хрущ. Миллион я тебе занял?