Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 2007 год Страница 8

монолитом — из единой гигантской каменной глыбы весом 230 тонн. В своем плане мавзолей представляет идеальный круг. Для раннехристианской архитектуры, любившей восьмигранники и крестовые планы, это крайняя редкость. Почему Теодорих выбрал такую форму? Может быть, этот образованный «варвар», прекрасный знаток античности, мечтал, чтобы его мавзолей напоминал лучшие образцы древнеримской архитектуры — такие, как Пантеон? И зачем ему понадобился круглый монолит в качестве «крыши» над головой, когда к тому времени строители уже освоили самые разные своды? Быть может, здесь сыграло роль древнее восприятие круга как оберега: тот, кто находится внутри окружности, защищен?

Есть и такой вариант: по легенде, гадалка предсказала Теодориху смерть от удара молнией, и здание он строил прежде всего как надежное убежище. По той же легенде, он прятался там во время грозы, пытаясь «уйти» от судьбы, однако молния все же настигла его, расколов камень и пройдя внутрь. Сюда же после отпевания в одной из городских базилик принесли его бездыханное тело, уложив в каменный саркофаг из цельного куска темно-красного порфира.

В пользу этой версии говорит то, что и сегодня на куполе мавзолея можно увидеть гигантскую трещину. Да и саркофаг на радость туристам тоже на месте. Хотя на протяжении веков он кочевал по разным дворам и коллекциям Европы и вернулся в Равенну только в 1913 году.

Тогда, кстати, лет сто лет назад, мавзолей еще был окружен частными виноградниками, и туристы могли рассчитывать на то, что тот или иной хозяин срежет им за несколько сольдо сочную темную гроздь. Сегодня вокруг здания — решетка, и посетители проходят через автоматический контроль билетов. А вместо бывших плантаций по обе его стороны — ровные ряды современных безликих частных домиков, словно заброшенных сюда из провинциальной Америки — с поправкой на терракотовый цвет стен.

Кроме мавзолея от Теодориха в городе сохранилось не так много памятников. Как известно, Теодорих исповедовал арианство и построил в городе собор, носивший имя Святого Духа, а при нем маленький баптистерий (крещальню), который сегодня называется Арианским. Если собор был весь перестроен после смерти императора его противниками-католиками, то баптистерий сохранился в неприкосновенности. Судя по недавно обнаруженным неподалеку фундаментам, где-то здесь находился, вероятно, и дворец Теодориха.

Ранее же считалось, что остатки его роскошной дворцовой резиденции находятся на главной улице города — Виа-ди-Рома. Но сейчас на здешней табличке написано, что это всего лишь «так называемый дворец Теодориха», а на деле — более позднее здание Секретариата равеннских экзархов (византийских губернаторов) VII—VIII веков.

С балкона муниципалитета открывается вид на главную площадь — Народную. На правой колонне — статуя покровителя города, епископа Аполлинария

Мертвый или живой?

Оказавшись в поисках псевдодворца на центральной Римской улице, мы решили ненадолго отключиться от древностей и просто прогуляться по городу. История умалчивает, сколько жителей населяло Равенну во времена ее основания или расцвета. Можно предположить, что их численность колебалась от нескольких до десятка тысяч, что в любом случае раз в десять меньше, чем сегодняшние сто тысяч. Но удивительным образом центральная часть города, ранее очерченная кругом крепостных стен и несколькими городскими воротами (из них до нашего времени дошли пять), сохранила свою древнюю планировку. В тех же направлениях, что и во времена Юстиниана, пролегают основные улицы. Так, Римская, которая изначально была главной артерией города и, соответственно, за его пределами вела в Рим, как и раньше, прорезает весь исторический центр с севера на юг. Без особых изменений сохранились и древние площади — Соборная, Рыночная. Пожалуй, на этом сходство заканчивается.

Есть в Италии города, где ты на каждом шагу чувствуешь дыхание истории или буквально натыкаешься на древние плиты и камни. Таков Рим. Такова Венеция. Увы, Равенну к числу этих городов не отнесешь. При том, что все ее древние памятники можно обойти пешком — расстояние между ними составляет сотни метров, — без путеводителя их вряд ли отыщешь. В большинстве своем они невелики и невзрачны. Даже более монументальные Сан-Витале и базилика Сант-Аполлинаре-Нуово, в отличие от древнеримской беломраморной архитектуры, сложены из кирпича-плинфы и не поражают внешней красотой. Это, кстати, уже византийская традиция: все подлинное и важное скрыто внутри (в данном случае — в храме), а не снаружи.

Судя по поведению нынешних жителей города, героическое прошлое полностью отдано на откуп туристам. Еще на рубеже XIX—XX веков, когда после цикла реставраций мозаик к Равенне вновь вернулась слава — правда, музейная, — Павел Муратов описывал ее так: «Если приезжий остановится в гостинице, выходящей на рыночную площадь, то будет... смущен шумом, который доносится поздно вечером и рано утром с улиц прославленной поэтами и путешественниками «тихой» и «мертвой» Равенны. На другой день становится понятно, что шумно бывает здесь только на одной улице около рынка... В других местах везде безлюдно, и теплый ветер одиноко шумит на открытых площадках, окружающих древние церкви. Здесь пустынно и молчаливо, но пустынно по-мирному и провинциальному. Прошлое ее величие не предстает в картинном разрушении, оно погребено глубоко под слоем сменивших одна другую культур… Нынешняя Равенна едва ли мертвый город, она является центром зажиточной земледельческой области. Тем трагичнее судьба ее великих памятников. Окружающее их безличное довольство незначительных и бесхарактерных улиц внушает печальные мысли о всесильном времени живее, чем какие угодно развалины».

Сегодня его слова по-прежнему актуальны. Современная Равенна мало чем отличается от других итальянских городков. Как обычно, в историческом центре сосредоточены магазины и офисы, тогда как школ, спортивных площадок и детских садов здесь не встретишь. Вся бытовая инфраструктура — в современных жилых районах за пределами исторической части. Зелени, не считая единственного городского парка и привокзального бульвара, в Равенне немного, и в этом смысле ее не назовешь «городом, приятным во всех отношениях».

Уличные аркады, спасающие от дождя и летнего зноя, — гениальная особенность североитальянской архитектуры 

Впрочем, не будем умалять ее достоинств. Например, в перерывах между историческими прогулками можно остановиться в тени аркад, столь характерных для севера Италии, чтобы заказать чашечку крепкого эспрессо, запив глотком вкусной холодной воды. Или задержаться ненадолго на маленьких площадях, радующих то цветочным, то овощным рыночками. Или присесть на скамейку в том самом городском парке и прислушаться к постоянно звучащей здесь в летнее время музыке… Но лучше всего — прогуляться по Равенне ночью, когда исторический центр вымирает — люди уезжают на окраины, где они, собственно, и живут, а на улицах встретишь лишь редкого туриста, задержавшегося дольше, чем на день, да официантов, спешащих домой после закрытия немногочисленных ресторанов.

Кроме того, у вас всегда есть возможность посетить более поздние памятники, которые здесь также имеются. Например, заглянуть в крепость Рокка Бранкалеоне, выстроенную венецианцами в XV веке, когда они владели Равенной. Или зайти в картинную галерею, где собрана неплохая коллекция итальянской живописи, в том числе местной школы.

Правда, на нас все это уже не произвело должного впечатления. «Гений места», столь остро прочувствованный нами при посещении древних памятников Равенны, здесь уже не ощущался. Как будто напоминая о том, что после своего расцвета в V—VII веках город начал стремительно терять свою значимость. В середине VIII века он сильно пострадал от нашествия лангобардов. В течение последующих столетий правители Равенны сменялись один за другим, не оставив после себя значимого следа ни в мировой истории, ни в городской архитектуре. В анналы вошла разве что так называемая «битва при Равенне» 1512 года, в ходе которой французы разгромили войска «Священной лиги», а затем подожгли город — удар, от которого он уже не оправился.

Но если призадуматься, в «темных веках» Равенны и заключается ее уникальность, поскольку все то, чем обычно славится Италия — великое искусство позднего Средневековья, Ренессанса, барокко, — оставило здесь след незначительный. Напротив, именно «темной эпохой» Равенна внесла в мировую культуру свой «мозаичный» яркий вклад.

Ольга Козлова Фото Константин Кокошкин

Догнать и перегнать