Журнал «Юный техник» - Юный техник, 2007 № 08 Страница 8

Передо мною, высоко задрав голову, стояла маленькая девочка в белом, в красный горошек, платьице и непринужденно ковыряла пальцем в носу, разглядывая меня. В другой руке она держала за заднюю ногу потрепанного плюшевого мишку.

— Ты что тут делаешь? — поинтересовался я. — Заблудилась?

— Сам ты заблудился! — Она отвернулась от меня и поскакала по траве, размахивая мишкой: «Ля-ля-ля, ля-ля-ля…»

Наверное, рядом деревня, решил я, пожал плечами и наконец ступил на поляну. Из-под ног брызнули кузнечики. Пахнуло теплой, подопревшей на солнце зеленью. Посреди поляны, на возвышении, расположилась огромная сосна. Открытая солнцу со всех сторон, она удалась на славу: мощная, ветвистая, с огромной кроной. К ней я и направился, на ходу снимая рюкзак.

С вершины холма мне открылся еще один сюрприз. Склон, резко снижаясь, переходил в песчаный пляж с заводью. Течение плавно колыхало листья кувшинок, и от этой картины я совсем растрогался.

Кто-то дернул меня за рукав. Все та же девочка. Кажется, у нее опять появился ко мне интерес.

— Ты кто? — любопытные глазищи внимательно разглядывали меня, а медведь по-прежнему раскачивался, как маятник.

— Гармонист, — улыбнулся я.

— Музыкант? — Она даже открыла рот от удивления. — Нет, правда? Ты не шутишь?

— Не музыкант, а специалист по гармонии. Слыхала такое слово?

— Слыхала…

Ей снова стало скучно. Она отвернулась, села в траву и стала что-то внимательно разглядывать. Мишка в нелепой позе лежал рядом.

Отойдя немного от дерева, я присмотрел удобное место для лежки; разложил спальный мешок, достал из рюкзака нож и пошел собирать хворост по краю леса.

— А как тебя зовут?

Я бросил тяжелую сухую ветку, запутавшуюся в кустах, и отер пот со лба.

— У меня много имен, — таинственным голосом сказал я.

Девочка даже не улыбнулась.

— Они хорошие? Не злые?

— Конечно, хорошие, — успокоил я ее, вновь берясь за ветку. — Ты отойди пока в сторонку, а то как бы не з-з-за…

Куст внезапно сдался. Я полетел на спину и полежал немного.

— Ты смешной, — заметила девочка, без улыбки разглядывая меня сверху. Ее медведь болтался у моего уха.

— Ага, — ответил я, поднимаясь и вновь берясь за

ветку. — Слушай, а ты здесь что делаешь?

— Как что? — удивилась она. — Гуляю!

— Ну ладно…

Ухватив ветку поудобнее, я поволок ее к холму. Девочка прыгала рядом.

— Как тебя звать?

— А как хочешь, — беспечно ответила она.

— Хоть Дуся?

— А хоть даже и Дуся.

Сложив небольшое кострище, я наконец-то зажег огонь. Всегда хочется, чтобы занялось с первого раза.

Скромные огненные язычки робко облизали хворост и, довольно похрустывая, полезли вглубь. Я расслабился. Как после любого гармонично сделанного дела. Мне, как гармонисту, необходимо постоянно совершать такие дела. Вносить свою лепту в структуру мировой гармонии. Успешно — и целый ряд событий в мире пройдет своим чередом, слаженно и закономерно. Неудачно — и что-то собьется, пойдет волна непредсказуемых, нелепых последствий.

— Хочешь посмотреть секретик?

Приоткрыв правый глаз, я, не поворачивая головы, покосился на девочку. Она разглядывала меня, поигрывая своим медвежонком. Я закрыл глаз и вернулся к размышлениям о гармонии. Все в мире зависит от таких, как я. Про биологические процессы я уверен не был, ведь это — изначальная прерогатива Бога, а вот мир, созданный человеком, — определенно.

Насколько я знал, нас совсем немного. Едва-едва хватает на поддержание гармонии. Но, даже несмотря на все усилия, то здесь, то там рушатся связи и прорывается хаос. Нелегкая работа. Постоянно нужно держать ухо востро.

— Пошли, посмотришь! — в ее голосе появился просительный тон, и я плавно поднялся, не открывая глаз. Нельзя резко выходить из состояния гармонии. Это может свести на нет все предыдущие усилия.

Девочка взяла мою руку горячей ладошкой и потянула куда-то.

Вскоре мы остановились. Я опустился в траву, прислушиваясь, как гармония упругими теплыми волнами расходится во все стороны.

— Можешь смотреть.

Я посмотрел. Обычный детский секретик: из разноцветных стеклышек в ямке, аккуратно выкопанной под кустом.

— Хочешь, теперь это будет и твой секретик?

Под руку попался сухой лист. Возможно, с этого самого куста.

— Хочу, — кивнул я.

— Тогда ты должен будешь заботиться о нем и охранять от плохих.

Я снова кивнул.

Я достал из рюкзака две картофелины и закопал в угли. Надел на прут кусок сала с хлебом и немного подержал над костром. Запахло вкусным.

— А у меня конфета есть. Карамелька, — послышалось за спиной.

Не оборачиваясь и пряча улыбку, я протянул прутик девочке, а себе подыскал другой и соорудил на нем такую же композицию.

— Вкусно, — девочка вытерла жирные пальцы о мишку. — Поиграем?

— Вообще-то я бы лучше отдохнул, — приятная сытость разливалась по телу, и я опасался ее спугнуть.

Над поляной летали довольные пичуги. В траве заливались козявки. Ласковое солнце периодически выплывало из-за барашков-облаков. Земля обетованная! Я закрыл глаза и стал погружаться в сон.

— Ну не спи, пожалуйста, — просила она. — У меня есть интересная игра.

— У…

Я проснулся внезапно, как от пинка. Тишина, темнота, и острое ощущение опасности. Что меня разбудило?

Костер давно погас. Рядом возвышалась черная громада сосны. Небесная тьма незаметно переходила в кромешную мглу леса.

Это сколько же я проспал?

Чей-то шаг. Всего один. Я скорее почувствовал его через сотрясение земли, чем услышал. Ужас вытолкнул из моего тела остатки сна. Напряженный, как пружина, я резко обернулся. Ничего не видно, но опасность, несомненно, там. Осторожно пошарив рукой, я нащупал свою кучу хвороста. Медленно перебрал несколько веток, пока не нащупал достаточно увесистую.

Внезапное движение в темноте. По-прежнему ничего не видя, я стремительно изогнулся и наотмашь рассек дубиной воздух.

Дубина врезалась во что-то, что взвыло диким воплем. Зверь. И немаленький. Мое оружие от удара вылетело из рук. Я бросился прочь, надеясь затеряться, спрятаться в темноте.

Яркий поток света ослепил меня. Нога зацепилась за что-то, и я кубарем полетел в какие-то ветки, листья и траву.

Возле ямки с секретиком плакала девочка. Она аккуратно вынимала из нее землю, периодически смахивая слезы с мурзатой мордашки. Еще не понимая, что происходит, я почувствовал, что случилось что-то непоправимое. То, чего гармонист не должен допускать ни в коем случае. Произошла дисгармония.

Я поднялся и направился к девочке, чтобы утешить, но она отпрянула.

— Не подходи ко мне!

Я замер как вкопанный.

— Ты меня обманул, — с несчастным видом сказала она.

— Я? Когда?

— Ты сказал, что ты хороший. Я поверила тебе и предложила поиграть в мою игру. А ты… — Слезы хлынули из ее глаз.

— Где твой мишка? — нелепо поинтересовался я, не видя его в траве.

— Зачем… мне… мишка… — сквозь рыдания выдавила она. — Теперь… у меня… есть ты… большой… злой… медведь… у-у-у…

— Значит, это была твоя игра? — наконец-то дошло до меня. — И это ты напустила на меня ночь и зверя? Но как ты это сделала, маленькая бестолковая девчонка?

Ко мне почти вернулось хорошее настроение. Кажется, все стало на свои места. Вот только девчушка — кто она такая? Каким даром она владеет?

— Неправда! — от возмущения она даже перестала плакать. — Моя — только ночь. А зверя ты сам сделал. Я же тебя спрашивала… — Она опять скривилась, вот-вот разрыдается с новой силой. — А ты… В тебе столько дикости! Да еще и секретик побурил. Тоже мне — гармонист! — Она все-таки снова заплакала. — Противный, противный злой медведь!

Заливаясь слезами, она пошла прочь.

Я присел на корточки рядом с ямкой, в которой прятался секретик. По-моему, он не очень сильно пострадал. Убегая от зверя, я наступил на него и немного вдавил стеклышки. Вот и вся трагедия. Но это — для обычного человека. Гармонист — совсем другое дело.

Волна дисгармонии всегда более жесткая и разрушительная. А ее источник может показаться и вовсе пустячным. Последствия одной такой мелочи я могу видеть уже сейчас. Я оглянулся на девочку. Сердито надув щеки, она искала что-то в траве. «Медвежонка», — догадался я.

Вечерело. «Завтра утром можно отправляться дальше», — решил я.

Девочка играла у воды. На меня — ноль внимания.

Я остановился в десяти шагах от нее.

— Извини меня, — я с трудом подбирал слова. — Мне жаль, что я сделал тебе больно… Ты сможешь меня простить? Для меня это очень важно.

Она недоверчиво покосилась на меня.

— Я еще не знаю. Возможно, для этого нужно время, — наконец очень по-взрослому сказала она. — Ведь ты сломал все, что мог, злой медведь.