Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 1990 год Страница 9

В это время в сельсовете дежурил Анвар Шайкарамов. Он вышел на улицу, и в тот момент словно по листу железа грохнули кувалдой, и пошли глухие удаляющиеся волны в сторону Душанбе.

Такое же развитие основных событий — толчок, взрыв, факел и отключение электроэнергии — записал и Г. Бурцев в начале февраля.

Тошмухамед Курбанов: «Мне 65 лет, я пережил не одно землетрясение. Под утро 23 января вся моя семья проснулась от подземного толчка и сильного звука. Меня стали спрашивать, что это могло быть. Я зажег спичку, чтобы узнать, землетрясение это или нет. Пламя поднялось кверху. Электрическая лампочка висела спокойно, а при землетрясениях она всегда болталась».

Абдурахим Кадыров, 50 лет, поселок Хисор: «23 января я проснулся очень рано, в половине пятого. Вышел на улицу и удивился, что совсем уже не хочу спать. И на душе какое-то беспокойство. Кстати, от этого тревожного чувства я и проснулся. Вернулся в дом, прилег, но не спалось. Добавлю, что везде на моей усадьбе обычно ночью горит свет. Вдруг все лампочки разом погасли! И так вдруг загрохотало, что стало страшно! Казалось, все дома сейчас свалятся на меня! Был уверен, что упал большой самолет. Мы все выскочили, а тут услышали треск, будто ломалось что-то крупное и крепкое».

Некоторые жители Окули-Боло и Окули-Поен в момент взрыва видели огонь. Омина Юлдашева из поселка Окули-Поен плохо говорит по-русски, и ее рассказ переводила Хадича Муминова: «Вышли из дома — поток грязи подходит уже. Перебежали поле. По каналу — огонь в двух местах. Первый — большой, как дом. Второй — возле дома Тухтасына Юсупова».

И все же эти внешние разнородные явления имеют одну причину, точнее, целый их единый комплекс, послуживший сложным пусковым механизмом. На протяжении длительного времени «подушка» уртабозских лёссовидных суглинков подпитывалась глубинными водами и стала совершенно непроницаемой для газов, поднимавшихся из недр. В январе 1989 года внутреннее давление газа стало приближаться к критическому. Кстати сказать, накануне извержения местные мальчишки видели трещины на вершине Первомайской горки.

Подземный толчок 23 января привел к прорыву газов на поверхность. Мощный взрыв ударил снизу по пласту жидких суглинков, вспучил их, и верхние слои лёсса скатились по этой горячей «смазке» в долины. Естественно, внимание привлекли только те оползни, с которыми были, связаны человеческие жертвы. Однако для объяснения причин катастрофы надо было изучить оползни, сошедшие на правый берег реки Кафирниган, а также и те, что случились на восточном склоне плато Уртабоз, где не было орошения. Гидравлический удар, вызванный взрывом подземных газов, вспучил грунт и там, о чем свидетельствует перенос шоссейного асфальта. В других местах жидкая грязь из глубинного очага хлынула на поверхность через несколько кратеров. Ее изверглось шесть миллионов кубометров — черной и пахнущей тленом.

Таким образом, гиссарская катастрофа представляет собой сложное явление, которое содержало в себе и сейсмический толчок, и грязевулканическое извержение, и развитие мощных оползней. Наиболее важная из этих трех составных частей оказалась скрытой от глаз исследователей.

Возвращаюсь в Душанбе другой дорогой, через Айни. Те же цветущие сады, те же адыры. Но воображение уже не рисует девятиэтажек на холмах. Ведь грязевые вулканы, как правило, не располагаются поодиночке, а выстраиваются в цепочки. Кстати, западнее плато Уртабоз Илякский разлом проходит еще через два адыра, но гораздо меньшего размера. На западном склоне первого видны следы давних оползней. На втором стоит знаменитая крепость Хисор. Верхняя часть крепостного холма явно насыпная, а на нижней, естественной части еще в недавнее время находилось глубокое озеро, рос камыш, а сейчас осталась небольшая лужа. Не исключено, что это озеро располагалось в кратере грязевого вулкана, прекратившего свою деятельность, но подпитываемого нефтяными водами с глубины.

И все же даже теперь я не могу с уверенностью утверждать, что это был грязевой вулкан. Кое-какие сомнения остались. Но разрешить их можно только в процессе исследования, которое необходимо продолжить.

Н. Новгородцев, геолог

Траверс

Канченджангу долго считали высотным полюсом Земли, оттого что в отличие от большинства восьмитысячников планеты, скрывающихся от взглядов наблюдателей в лабиринте меньших братьев, эта гора видна далеко окрест. И только в результате точных топографических обмеров удалось установить, что самая высокая точка планеты — вершина Эвереста. А Канченджанга заняла в табеле о рангах третье место, пропустив вперед себя вершину К-2. Однако вряд ли какая-нибудь гора может сравниться с Канченджангой по количеству окутывающих ее легенд. Под магическое влияние четырехглавого исполина попал и Николай Рерих. После одного из гималайских путешествий он объявил, что именно в отрогах Канченджанги скрывается вход в Шамбалу — таинственную и прекрасную страну тибетских мудрецов. Вторая Советская Гималайская экспедиция поставила перед собой задачу совершить траверс — последовательное прохождение — всех четырех вершин Канченджанги. Более двух лет шла напряженная подготовка к этому дерзкому проекту. И наконец в феврале 1989 года лучшие альпинисты страны отправились в Непал. В составе экспедиции был и журналист Василий Сенаторов.

Утреннее солнце заливает восточный склон холма у въезда в непальскую деревушку Басантапур. Мы ставим временный палаточный городок. Оранжевые польские палатки «Кемпинг» выстраиваются в ряд словно на линейке, на нижней площадке разворачивает кухню наш повар Володя Воскобойников. А на специально отведенной поляне Валентин Иванов, старший тренер сборной СССР по альпинизму, следит за упаковкой грузов.

Наш кипящий муравейник окружают любопытные. Это и жители Басантапура, и носильщики, которые, как выясняется, уже неделю ждут сигнала приниматься за дело. Чтобы предотвратить еще больший хаос, огораживаем наш лагерь веревкой.

Грузы у нас в основном трех видов: баулы из синей синтетической ткани с лямками, напоминающие высокие рюкзаки, пластиковые бочки и деревянные ящики с кислородными баллонами, для переноски которых сделаны специальные дюралевые рамы — «станки». Но европейские премудрости бессильны перед опытом многих поколений. Непальцы знают, что грузы надо носить в корзине, которая висит за спиной на налобном ремне. И все попытки приучить их пользоваться заплечными лямками ничего не дают. Получив очередной груз, носильщик оттаскивает его на несколько метров в сторону, где оставлена корзина, засовывает баул в плетенку, приседает, заводит на лоб веревочный ремень, встает и начинает, движение мелкими быстрыми шагами. Спустившись с холма, носильщики спешат в чайные Басантапура отметить чаем с молоком свой контракт.

А в шатровой палатке «Зима», где расположился склад, три дня подряд идет выдача снаряжения шерпам. Живущие в горных областях Индии и Непала, они привыкли к скудной пище и плохой погоде — просто идеальные носильщики и проводники высокогорных экспедиций. По правилам министерства туризма Непала, весь наемный персонал должен получить точно такое же снаряжение, что и участники.

В палатку бочком, с поклонами входит очередной шерп. Пока он называет мне имя и фамилию, Коля Черный, теребя бороду, внимательно смотрит на его ноги и спрашивает, какой размер нужен. Самая важная и, естественно, дорогая часть альпинистского снаряжения — обувь. У нас ботинки экстра-класса, австрийской фирмы «Кофлах». Они пластиковые, и это главное их достоинство, поскольку пластик не промокает и, соответственно, не замерзает. А для тепла в них вставляются внутренние ботинки-вкладыши из специального термоизоляционного материала. Размеры требуются в основном маленькие, и Черный, роясь в коробках, сокрушенно приговаривает, что на детский сад не заказывали, но подходящая пара, конечно же, обнаруживается. Шерп доволен, хотя мы прекрасно знаем, что вряд ли хоть один из них наденет новые ботинки. Пройдя не одну экспедицию, эти люди предпочитают ходить в испытанном обмундировании. Новое же немедленно пакуется и отправляется на продажу. Денег от одного комплекта снаряжения вполне хватает, чтобы содержать дом и семью в течение целого года.

Закончив отправку грузов, отдыхаем в центральном отеле «Як», продуваемом насквозь. Погода под вечер испортилась, и поэтому в ресторане, если можно так назвать помещение с четырьмя струганными столами и скамьями, у которого переднюю стену заменяют деревянные щиты, опускаемые на ночь, зверски холодно. Спасает терпкий местный ром «Кукри».

Вдруг к нам подходит растерянный хозяин ресторанчика и спрашивает, нет ли в экспедиции доктора — в гостиницу принесли раненного яком погонщика.