Грани лучшего мира - Антон Юрьевич Ханыгин Страница 9

Касирой нервно постукивал пальцами по лавочке, а потом вскочил на ноги и стал ходить взад-вперед, носком сапога откидывая с тропинки камешки.

— Хорошо, я согласен, мастер Мим. Но ответьте мне на два вопроса, — он остановился и посмотрел в глаза своему собеседнику. — Вы говорите о полной власти в руках совета комитов. Но все ли комиты разделяют ваше мнение?

— Это не проблема, — ответил Шеклоз и вновь сверкнул своей раздражающе спокойной улыбкой. — Глава дипломатических миссий и так часто выходил за рамки дозволенного королем, подход к нему я найду. Любовь к стране пересилит верность Бахирону. Комита колоний мы соблазним его любимым морем. По итогу, он снова станет адмиралом, а его функции как члена совета мы просто разделим между собой. Там есть аспекты и внешней, и внутренней политики, не говоря уж про экономику. И ему, и нам, и стране от такого решения будет только лучше. Академию вообще мало беспокоит то, что происходит за границами их башни, лабораторий и школ. Но они нам необходимы, особенно фармагики с их растущим влиянием. Дадим им финансирование, новые просторы для экспериментов, и они примут нашу сторону. Ученые на все пойдут ради своего любимого тайного знания. А комиту Церкви Света отведена особая роль. Я давно наблюдаю за Спектром, нужные нам мысли уже зреют в его голове. Иными словами, совет комитов готов управлять Алокрией.

— Звучит слишком просто, — проворчал Касирой. — Нас поймают и казнят.

Не стирая с лица хищную улыбку, Шеклоз пожал плечами и блаженно закатил глаза, демонстрируя полную покорность жестокой судьбе. Комит финансов едва удержался от резкого замечания и отвернулся от шпиона, чтобы не видеть его кривляний. Их разговор и без того выглядел достаточно сюрреалистичным, а поведение главы Тайной канцелярии лишний раз вселяло подозрения, что это лишь затянувшаяся шутка, которая все никак не может дойти до смешного момента.

— Кстати, вы ничего не сказали про командующего королевской армией Илида По-Сода, — через плечо бросил Лот, подавляя растущее раздражение. — Что вы планируете предложить ему?

— Это ваш второй вопрос?

— Нет, второй вопрос — как мы это, черт возьми, вообще сделаем? Но вы просто не упомянули комита армии. Он ведь ни за что не выступит против своего друга Бахирона Мура.

— Верно. Но Илид По-Сода, кстати, и есть ответ на ваше "как мы это, черт возьми, сделаем?", — спокойно произнес Шеклоз. — Используем его вслепую. Есть вещи, от которых любой мариец готов пойти против короля, соратника, друга и даже самого Света, если придется.

Верилось с трудом. Во все.

Внезапно почувствовав тяжесть в ногах и глухие пульсации вздувшихся на висках вен, Касирой вздохнул и окончательно сдался. Ему захотелось оказаться в своем особняке и лечь спать, чтобы хоть на время забыть о сумасшедшей идее, которую так небрежно, словно ненужный ржавый винтик, вкрутил ему в голову главный шпион страны.

— У вас есть план? — пробормотал комит финансов. — И что, народ пойдет за нами?

Шеклоз почувствовал, что окончательно приобрел верного союзника. Конечно, сейчас Касирой видел лишь собственное обреченное положение, но очень скоро он поймет, какие перспективы открываются перед ним.

— План есть. И народ пойдет, но не за нами. Впрочем, пока что вам не следует об этом знать, для вашего же блага.

Шеклоз Мим поднялся со скамьи и неторопливо направился к выходу из сада, сказав по пути:

— Вижу, мы достигли некоего согласия. У нас не так много времени, мастер Касирой, будьте готовы.

Буркнув что-то невнятное в ответ, уставший комит финансов поплелся вслед за шпионом, мечтая напиться, чтобы хоть ненадолго забыть о заговоре, в котором он вынужден принять участие. В случае успеха плюсы, конечно, очевидны, но собственный обезглавленный труп представлялся намного реалистичнее.

Ночь окончательно навалилась на Донкар, загоняя людей по домам и кабакам. Где-то на улицах города мелькали тени бандитов Синдиката, агентов Тайной канцелярии, в переулках стояли дамы не самого тяжелого поведения, прячущие дряблую красоту под цветастыми платьями, а по углам дрожали одурманенные наркоманы, скупающие по своим каналам зелья у не обремененных высокой моралью фармагиков. Днем Донкар был прекрасной столицей, а по ночам он жил совсем другой жизнью, дыша в лица припозднившихся путников алкогольными парами, смрадом отсыревшего мусора и повисшим в подворотнях тяжелым запахом крови.

За Шеклозом постоянно следовали его невидимые подчиненные. Касирой это знал и понимал, что при неправильном ответе или подозрительном поведении он был бы уже давно мертв. А если он до сих пор жив, то комит Тайной канцелярии ему доверял, насколько это может делать человек, чья профессия — не доверять никому. Лот поравнялся со своим коллегой по совету.

— Откровенно говоря, я не знаю, кто прав в сложившейся ситуации, — осторожно произнес он, косясь на Шеклоза. — Все как-то слишком быстро. Даже не верится, что это происходит на самом деле.

Глава Тайной канцелярии остановился и посмотрел ему в глаза, словно хотел проникнуть своим взглядом в самые недра сознания комита финансов. Касирой содрогнулся, почувствовав, как по коже ползут липкие капли холодного пота. Кажется, подул прохладный ночной ветер, но на тощих деревьях не шелохнулся ни один листик.

— Хотите отказаться? — спросил Мим.

— Нет, — судорожно сглотнул Касирой, разозлившись на себя из-за страха, пускающего корни в плодородной, удобренной грехами душонке. — Я, пожалуй, еще поживу. Но, понимаете ли, есть некоторые опасения. Вы же помните, как закончил регент. Не хотелось бы повторить его судьбу.

— Не беспокойтесь, — сказал Шеклоз, снова улыбнулся и продолжил идти к выходу. — Мы не будем выступать против короля.

— Но подождите… А как же тогда?

— Извините, — прервал его шпион. — Позже, позже, обо всем поговорим позже. Но против Бахирона нам незачем выступать. Мы же не хотим действительно повторять судьбу уважаемого регента.

"Скоро я умру", — обреченно подумал Касирой, не удержав тяжелый схожий со стоном вздох. Он очень любил незатейливые радости жизни, и внезапная перспектива взглянуть на мир глазами казненного изменника ему была не по душе.

Некоторое время они шли молча. Недалеко от ворот гимназистского сада, где их ждали экипажи, Касирой остановил Шеклоза и спросил его:

— Будет много крови?

Комит Тайной канцелярии снова улыбнулся. Касирой заскрипел зубами от вида мерзкой спокойной улыбки, словно прилипшей к невозмутимому лицу шпиона. Крайне неуместная реакция на подобный вопрос.

"Он безумен", — посетила Лота запоздалая догадка.

— Очень, — ответил Шеклоз, с любопытством наблюдая за реакцией собеседника. — Но, во-первых, это необходимая жертва ради благого дела и счастливого будущего