Ключи от Бездны - Сергей Чичин Страница 9

И вот в Китонии наконец, как показалось Хастреду, что-то начало получаться — вроде как в той Скуднотавии, и без опасения, что поехавший крышей конунг всех продаст, потому что для дварфа стойкость — это самое главное качество, его определяющее. А уж самый главный дварф должен быть вовсе не то что кремень какой-нибудь хрупкий, а прямо-таки полимеризованный фуллерит во всех отношениях.

Здесь было красиво и спокойно, дварфы в полях носили широкополые соломенные шляпы, растили рис и ловили рыбу, в недрах тейгов испытывали алхимические смеси. Их письменность Хастред знал с пятого на десятое, но тут быстро взялся наверстывать, попутно и сам пристроился в местную школу обучать будущих купцов и дипломатов многим языкам, какими владел, а заодно и в это их местное кунфу впрягся, для начала по краешку — между делом отметил, что Чумп явно проходил эту же школу, вот откуда у него непозволительная грубому гоблину изворотливость. К Тайанне поначалу отнеслись прохладно, ибо эльфы с дварфами спокон веков собачились почти как гоблины с гномами, но в библиотеки пускали, на улице не задевали, а со временем, когда понятно стало, что гости задерживаются, и вовсе попривыкли и можно сказать приняли. Сами дварфы колдунами были ниже среднего, нечто глубоко личное препятствовало им творить заклинания свободно, как эльфам; но среди них было немало знатоков магической теории, и со временем эльфийку даже на научные советы стали приглашать.

Год летел за годом, случалось всякое, но в основном не сильно значимое. Проездом был посол из Брулазии, оказавшийся знакомым Тайанне и в особенности ее отца Альграмара, и как обычно вызверил рыжую ведьму за краткий срок до полной ручки. Было нашествие гримлоков из недр земли, и мало помогало хваленое кунфу против безглазых чудовищ с шипастыми дубинами, так что Хастреду осталось только по старинке упереться рогом и безыскусно рубиться в проходе, пока в глазах не померк свет, а там не то кавалерия прискакала, не то гримлоки одумались. Были народные волнения против императорского эдикта об ограничении рождаемости в интересах Первого Пакта — в нем, если кто забыл, говорится о том, что слишком много Древних в мире ай-ай-ай, а так вышло, что дварфы как раз подобрались к установленному лимиту в 10% от хумансовой популяции. Волноваться со всеми Хастред не ходил, поскольку его сей эдикт не касался — родить дварфа он бы не смог при всем желании, да и гоблиноэльфенка что-то никак не получалось, невзирая на все старания. Впрочем, не его вина, потому что эльфийская фертильность — вопрос отдельный, ввиду деликатности малоизученный; может статься, они не каждый век напропалую готовы к воспроизводству.

И вот конец, пусть не трагичный, но досадный. Как выяснилось в самый неподходящий момент, еще с момента визита посла Тайанне ввязалась в какие-то шпионские игры, без коих эльфы не были бы эльфами, время от времени пересылала по мысленной связи послания, пользуясь тем, что в отличие от работников дипломатической миссии она-то не под надзором бдительных дварфийских созерцателей. Дура? Ну что вы, а хотя... Все мы время от времени делаем чухню, какая не налезет и на голову, потому что в тот момент нам это кажется хорошей идеей или даже единственным доступным выбором, не так ли? Пресловутый самый неподходящий момент случился дождливой ночью, когда в фанзу истерично заколотился незванный гость, сильно помятый и насмерть перепуганный эльф-шпион, которого грамотно обложили дварфийские безопасники. Едва глянув на побелевшую Тайанне, Хастред в целом просек если не самую картину, то по крайней мере ее перспективу. А какой там он ни был слюнтяй и губошлеп в делах личного характера, действовать быстро и решительно жизнь его научила. Посетителю, обратившему затравленный взгляд на Тайанне, гоблин одним коротким движением свернул цыплячью шейку, выдернул из сундука всегда готовый эвакуационный мешок, снял с вешалки топор и выразительно прокашлялся. Эльфийка тоненько вздохнула... и на этом китонская часть эпопеи тоже закончилась.

Мотать пришлось через Уссуру. Тайанне не нашла в себе моральных сил в этот раз воспротивиться, тем более что выход этот был очевидный и практически единственный из доступных. По пути она пыталась объясниться, апеллируя к национальной солидарности, но Хастред не сильно в это верил. Если бы эльфы при всех своих способностях и правда были между собой солидарны, а не пытались всадить друг дружке кинжал в спину, им бы никто во всем мире не смог помешать захватить над ним полную и безраздельную власть. Гораздо проще верилось в то, что эго взяло верх и быть вне игры эльфийке было скучно, а играть, как сам Хастред, с полной отдачей за ту команду, в которую тебя пристроила жизнь, мешало национальное высокомерие. Вряд ли какие-то особые секреты через нее ходили, настоящие-то дварфийские тайны никогда не покидали глубин их тейгов, куда никакие инородцы отродясь не допускались. Но факт есть факт, доверие хрупкая штука, растить его долго и тяжело, а вот разбивается оно чуть что вдребезги. Особенно доверие таких основательных ребят, как дварфы.

Уссура Хастреду понравилась даже больше, чем Китония. Пиво тут варили может и не такое козырное, как в Горландии, зато наливали под ободок, доливали браги, а потом дрались от всей души и сердца. Люди здесь не держали на дверях замков, охотно указывали дорогу, предлагали помощь безо всякой корысти и играли на причудливых угловатых пипах, здесь известных как балалайки. На физиономию Хастреда, по естественным причинам имеющую зеленоватый оттенок, никто внимания не обращал, и вскоре стало ясно почему — на пути встречалось немало инородческих анклавов, в том числе и гоблинов — хоть и лесных. Горные, как понял книжник, тоже есть, но за ними надо сворачивать, натурально, в горы. Видел и орков, и альвов, порой мелькали вдалеке массивные троллиные туши, которые тут порой использовались для пахоты. В целом очень годная страна, огромная и гостеприимная, живи казалось бы не хочу, никто тебя и не тронет. Помимо прочего, как Хастред знал из уроков истории, именно Уссура была основой Империи, которая приняла на себя страшный удар воинства некромантов, сдержала его и переломила ход войны, пока дварфы