Не хочу в рюкзак - Каленова Тамара Александровна Страница 4

— Ну, мастер, не молчи, говори свои претензии, пока я добрый, — сказал Клюев с непонятной интонацией, то ли приглашая продолжить прерванный разговор, то ли начать новый.

Славка сделал вид, что примирительных ноток не заметил.

— Штук бы пяток плит ПКЖ, — сухо сказал он. — Пойдет кладка, задохнемся без перекрытий.

— Знаю, — нахмурился Клюев. — Я думал, ты у меня вторую смену попросишь, чтобы форсировать фундамент... А плиты получишь по графику... Не учись объезжать своих же собратьев на кривой... Живи по закону.

Клюев стал сапогом проверять крепость опалубки. Славка исподлобья следил, как главный инженер налегает на опалубку. «Законы, законы! — бурчал он про себя. — Когда другие заворачивают мои машины с кирпичом — это законно? А он толкует — «по закону»...»

И все-таки в глубине души Славка чувствовал, что Клюев прав. «Нехватка строительных материалов кончится обязательно, а вот стремление объегорить ближнего, беззаконничать может у человека остаться навсегда», — вспомнились ему клюевские слова на недавней планерке, где разбирали особо «предприимчивых» мастеров.

Подошел самосвал. По наклонному желобу поползла серая масса бетона.

Кирилл Георгиевич взглянул на нее, по цвету и скорости сползания заподозрил что-то неладное и приказал:

— Возьми пробу! Засеки, в какой квадрат ляжет!

Славка снова кивнул. На бетонном заводе есть контролеры, пробы они берут регулярно. В управлении есть целая лаборатория с полным штатным расписанием. Но вот этот замес чем-то не понравился Клюеву, и Славка знал, что главный инженер не отцепится, пока не выложишь ему на стол результаты проб.

Клюева окликнули монтажники, столпившиеся у распластанных частей крана.

Прежде чем уйти, он поглядел на Славку, что-то вспомнил и, слегка улыбнувшись, сказал:

— Ты, я слышал, древность любишь? Вот тебе задание по душе: сходи с плотниками, поставь для цирка крышу. Горсовет обязал.

— При чем здесь «древность»?! — возмутился Славка. — Просто мне нравится цирк. Если хотите знать, это современное искусство, воспитывающее в человеке мужество, красоту...

— Поэтому и говорю — бери плотников и ставь крышу! Это полезнее, чем накапливать ПКЖ не ко времени...

Клюев вылез из котлована и, хлюпая в глине, зашагал по канализационной траншее, как по окопу, — вбирая голову в плечи, сутулясь.

III

Песенка показалась Славке самоделкой, и тонкий голосок соответствовал словам песенки.

Интересно, как выглядит та, которая так звонко и неумело поет, не боясь, что ее услышат?

Славка оставил складной метр на бревне и, перешагивая через металлические растяжки, решительно направился на зов песенки.

— Куда это наш мастерок подался? — поинтересовался кто-то из плотников. — Вроде перекура не объявляли...

— Может, надо... — отозвался другой, и, заглушаемый близкими деревьями, снова раздался разнобойный тюк топоров.

Славка выбрался на поле стадиона. Откуда-то из торжественной пустоты трибун язычком пламени вилась песенка:

Близоруко щурясь, Славка обвел взглядом трибуны. Они казались лестницей небывалой ширины.

Мелькнуло пятно. Славка поправил очки и направился в ту сторону.

— Эй! — позвал он. — Ты кто?

Маша оборвала пение.

— Надо говорить «вы».

За барьером из высоких скамеек она чувствовала себя уверенно и могла спокойно наблюдать за этим невесть откуда взявшимся парнем. Где же она его видела?.. А! Вчера! На улице. Они не обратили на нее внимания... Ну, погоди, теперь она не станет обращать внимания!

— Ты хорошо поешь, — искренне соврал Славка.

— Неправда! Я плохо пою, — возразила Маша и легко побежала вверх.

Славка следом.

— Остановись! Я устал!

Маша остановилась. Никто из ее знакомых никогда не говорил так просто и естественно: «Остановись! Я устал».

— Вы или ненормальный, или...

— Нет. Я — Станислав.

— Ой, — прыснула Маша, — у нас был кот Славик!

Славка поморщился, но ничего не сказал.

Маша села. Но вся ее поза, напряженные бугорки мускулов, глаза, наполненные осторожным любопытством, — все говорило, что она может в любую секунду вскочить и тогда — поминай как звали!

Славка переступил на шаг вперед и опустился на скамейку. Проклятая робость сковала его: он только сейчас разглядел, до чего красива девушка, какая она вся точеная, гибкая. И глаза, большие, в ресницах, как в черных ободочках...

А Маша без малейшего смущения разглядывала Славку. Выгоревший дорыжа чуб. Нежные щеки, покрытые только румянцем. За толстыми стеклами очков добрые, несмелые глаза.

С незнакомым парнем можно притвориться невесть кем, посмеяться и убежать, можно показаться необыкновенной, говорить разные слова и играть какую-нибудь роль. С незнакомым парнем ведь можно больше никогда не увидеться, а он имеет право только сказать: «Какая странная девчонка встретилась!» И забыть.

— Ты мне кого-то напоминаешь, — еще больше теряясь от ее пристального разглядывания, пробормотал Славка.

— Кого же? — Маша кокетливо склонила голову набок. Глаза ее загорелись все возрастающим любопытством, и щеки порозовели.

— Профиль... — сказал Славка неуверенно. — Его выгравировали на деньге... А деньгу нашли в кургане.

Голос Славки звучал вяло, без воодушевления, — не умел он ни знакомиться, ни развлекать девушек.

Маша поняла это, ей стало немного скучно, но из вежливости она спросила:

— А что такое курган?

Славка покачал головой: притворяется, что ли? Не знает, что такое курган!..

— Ну... захоронение...

— А-а... — учтиво сказала Маша. «Захоронение» — это то, что никогда ее не интересовало.

Славка понял, что разговор, и без того державшийся на волоске, вот-вот оборвется, совсем растерялся, сказал банальную истину, что археологом работать страшно интересно, и окончательно замолк.

Маша сжалилась и, придя ему на помощь, поинтересовалась:

— А ты что здесь делаешь? Ты спортсмен? Тренируешься?

— Нет, что ты! У меня всю жизнь по физкультуре тройки были! — обрадованно ответил Славка. — Я, понимаешь, в другой области. Строитель.

— Что же ты построил? — Славка все больше и больше не то чтобы нравился Маше, а так как-то... внушал доверие.

— Разное! Вот сейчас цирк строю. То есть не сам цирк, а крышу, но все-таки... — под конец едва не запутавшись в словах, сказал Славка.

— Цирк? — не заметив его смущения, по-настоящему заинтересовалась Маша. — Ну, ну! Говори!

— А что говорить?.. Крышу делаем... На растяжки ставим... Скоро готово будет, — чувствуя, что дальше «крыши» разговор снова не идет, скованно пробурчал Славка.

Маша засмеялась, мягко и необидно, вдруг вскочила и помчалась вниз мимо удивленного Славки.

— Встретимся в цирке! В цирке-е... — на бегу бросила она.

Он растерянно поглядел ей вслед и подумал: «Какая странная девчонка!»

IV

Вечером Славка постучал к Клюеву. Инженер сидел над шахматной доской.

— Заходи, заходи! — приветствовал он Славку. — Я уже расставил.

— Извините, Кирилл Георгиевич...

— Что там? Струсил! Или на вчерашнее обиделся?

— Нет, что вы! Просто не могу сегодня. У меня... свидание, — как можно небрежнее сказал Славка.