Квинтэссенция хаоса - Diana Vilka

Diana Vilka

Квинтэссенция хаоса

Глава 1, в которой для идеального хаоса не хватает одного неидеального ребенка

— Ах, так вот, как выглядят лепреконы! — протянул мальчик разочарованным голосов. Пес под его ногами гавкнул в подтверждение. Зрелище действительно было разочаровывающим. А где острые зубы? Загребущие, скрюченные пальцы рук; слюна жадности, стекающая по золотым монеткам? Нет, это был какой-то неправильный лепрекон, а возможно и не лепрекон вовсе! Артур знает, Артур читает конспиралогические книги и комиксы. Нельзя не верить комиксам, это практически негласное правило маленьких озорных мальчиков от девяти до тринадцати лет (и девчонок тоже). Что случается с детьми после тринадцати, Артур не знал, но мальчики и девочки в округе по определению вели себя слабо и странно. Где такое видано, чтобы мальчик держал девчонку за руку?! Девчонки вообще-то недурно умеют пинаться, а такие девочки как Ли дадут маху, даже такому озорнику как ему!

«Нелепрекон» после его слов как-то забавно ухнул, кашлянул и издал противный писк. Такой писк издают мыши, попадающие в цепкие лапы Серафимы. Серафима, по определению, была кошкой противной и вредной, (не потому ли что родилась девчонкой?), но сейчас лежала на его плечах спокойно и даже лениво. Писк нелепрекона ее нисколечко не заботил, она сверкнула на него зеленым глазом и опять улеглась спать.

Это, впрочем, не мешало псу заливисто облаять каждого человека в кабинете. С собачьего это звучало так: «Смотрите, смотрите! Это мой друг, мой лучший друг! Я его защитник, и подойдите к нему хоть на шаг, я растерзаю вас на мелкие косточки!» Артур оценил реакцию пса. Не то что эти кошки!

С лицом человека, который полностью контролирует ситуацию, он оглядел пространство и разочаровался еще сильнее. Это был небольшой светлый кабинет. Практически до неприятного светлый. Возможно, все дело в розовых и персиковых оттенках стен. Вдоль них расположились одиночные столики — какой-то не совсем квадратной формы. С горечью во рту, Артур признал в них парты. Ученики само собой за партами больше не сидели, видимо присутствие Артура вспугнуло нерадивых студенток. И чего эти взрослые пугаются детей? Как будто бы это не взрослые запретили есть много сладкого, и строить бункер из старых досок и хорошего куска лесной грязи.

Артуру было двенадцать. Практически тринадцать, что неминуемо приближало его к страшному возрасту недетства. И на секунду, не больше, нет, даже на пол секунды, его щеки налились кровью и заполыхали жаром. Ох уж эта страшная черта после тринадцати!

Девушки, а это были именно они, столпились где-то в углу огромной кучей. Цветастые платья, постоянный стук каблуков и ядерная смесь духов невольно напомнило Артуру об ежемесячных посиделок мамы и ее подруг. Страшное зрелище, а уж с каким усердием потом приходилось оттирать щеки от налипшей красной помады!

Но девушки были даже немного приятными, не кидались на него и не называли "Ойкакойхорошиймальчик", только немного говорили в унисон, будто жужжащие пчелы. Впрочем, пчелы были хорошими, и от этой мысли его щеки почему то снова покраснели.

Артур снова посмотрел на "лжелепрекона". Артур был не глупый и понимал, что если букет девушек — ученицы, то лжелепрекон — учитель. Или экспонат. Кто здесь угадает? Кожа нелепрекона действительно отливала зеленью, но одежда, тоже практически полностью зеленая, состояла из полосатой желтой водолазке, широких потрепанных штанин, непонятного вида обувью (такие носили клоуны в цирке) и колпаком. Впрочем, Артур, признался себе, одежда типично учительская. Но железобетонный аргумент нелепрекона состоял в отсутствии бороды! Зеленый человечек стоял на огромной учительской парте, был маленький и тонкий. Так, пес, вставший на задние лапы, мог легко бы обхватить этого странного тщедушного человека в собачьи объятия.

И, может быть, это действительно выглядело бы забавно, интересно и смешно, если бы не одно «НО». Артур, заваривший всю эту кашу с перемещением, пытался сбежать из летней школы, не для того, чтобы попасть в другую!

— Капец невезуха!

*****

Мадам Гризельда за всю свою обширную преподавательскую жизнь видела много всякого. И это не считая те три странных года с постоянными войнами и злыми магами! Как будто у всей этой злодейской компании есть планер: кто, когда и во сколько нападает на стены Алфеи.

Полное безобразие!

Впрочем, ее железный характер было сложно поколебать. Она высекла себя из камня и дисциплины. Она понимала, почему девичьи сердца часто ёкали и совершали по ее меркам непростительные ошибки; понимала, как приструнить особо наглых девиц, и наоборот, как раскрыть самый тихий и забитый цветочек. Гризельда знала, какому коллеге следовала бы ужестить свой характер, а кому следовало бы пойти в долгий отпуск. У мадам Гризельды уши были везде. Глаза тоже. В конце концов, эта была ее работа.

Но вот чего она не понимала — так это детей. Тонких и пухлых, тихих и наглых, озорных и примерных, темненьких и светленьких, с русалочьими хвостами или без них, с магией или без нее, мальчики и девочки — неважно, любой из них был по особому ужасен. Они выбивались из ее графика, выбивались в принципе из любых правил. Их нельзя было успокоить хорошей чашкой чая и наставнической беседой, их нельзя было укротить уборкой помещений. Дети оставались детьми, нелогичными и недисциплинированными маленькими существами, то есть абсолютно всем тем, кем Гризельда не являлась.

По ее скромному мнению, лучше еще раз выстоять атаку ведьм, чем провести хоть один день нянечкой чуда-юда.

Именно поэтому, визит, никак иначе не назовешь — странной компании, выбили ее из колеи. Клянусь магией, у нее даже защемило сердце!

Она и директриса Фарагонда наслаждались как нельзя хорошими последними учебными деньками. Семестр подходил к концу, все злые волшебники и волшебницы, жаждущие забрать себе магию огня дракона, несли свое наказание, а маленький клуб Винкс окунулся в суету невыполненных домашек и тайных свиданок под крышей школы.

Чай был хорош, крепок и свеж. Шоколад мягко таял на зубах, беседа шла непринужденно.

Идеальное чаепитие!

Бам!

Дверь кабинет отскочила от стенки.

Бам!

Они ворвались в кабинет.

Шеренгу вел за собой профессор Визгис. Его колпак стоял набекрень, в воротник вцепилось что-то пушистое и белое и громко орало.

«Кошка»— подумал Гризельда.

За Визгисом и кошкой, клацая зубами, гнался пес. За псом неспешным шагом хозяина шел лопоухий, тонкий, взъерошенный мальчуган. Практически воробушек. На вид не иначе, как хулиган. Шеренгу замыкали знакомые лица.

Конечно, здесь не обошлось без Винкс.

Было бы