Игорь Марзалюк - А хто там ідзе?

ИГОРЬ МАРЗАЛЮК

А ХТО ТАМ ІДЗЕ?

Что такое белорусская национальная идея? Какой смысл стоит за этим словосочетанием, в чем ее важность для общества и государства?

Само собой, что говорить о национальной идее можно лишь только в одном случае — если существует особый, самостоятельный народ, стремящийся к созданию собственной государственности или уже ее обретший, требующий суверенного права на управление своей землей, — именно такая общность людей и называется нацией. Таким образом, говоря о белорусской национальной идее в самом общем смысле этого слова, мы утверждаем факт существования самостоятельной белорусской нации. Под белорусской нацией, в свою очередь, понимается общность людей, которые свою страну называют Беларусью, а себя — белорусами.

Любая национальная идея — это ответ на три фундаментальных для любого народа вопроса: откуда мы? кто мы? куда мы идем?

ОТКУДА МЫ?

Белорусский народ как явление историческое сформировался далеко не сразу, его появлению предшествовало несколько периодов в развитии общностей, вне которых невозможно представить нашу доисторию и протоисторию.

Самый древний период, его можно назвать внутриутробным, наша этническая доистория, индоевропейский. Это период индоевропейского единства, общности, существовавшей в эпоху бронзового века (III — II тысячелетия до нашей эры) на территории Евразии — общих предков армян, славян, балтов, греков, германцев, кельтов, романцев, хетов, иранцев и ряда других этнических общностей. Древнейшее языковое наследие, сохранившееся и дошедшее до нас из той эпохи, — санскрит. В лингвистике существует понятие общей индоевропейской лексики — тех слов, которые есть во всех современных индоевропейских языках. Это общее наследие сохранилось, дошло до наших дней в общности преданий, легенд, сказок, традиционных орнаментов и символов, характерных для всех современных народов, имеющих индоевропейское происхождение.

Следующий период нашей доистории — балто–славянский. Самые близкие языки из индоевропейских — языки балтской и славянской языковых групп. Это позволяет утверждать о существовании в эпоху раннего железного века (I тысячелетия до н.э.) некогда единой общности — общих предков всех славянских и балтских народов. Подчеркнем: эта общность — общий предок для всех современных славянских и балтских народов без исключения.

Очень важным этапом нашего протоисторического бытия является период общеславянского единства. Это время существования единой славянской общности, формирования самостоятельного славянского языка, самосознания и культуры (IV — VIII вв. н.э.). Белорусы могут гордиться тем фактом, что именно земли Белорусского Полесья — от Бреста на юго–западе и Гомеля на юго–востоке — являются древнейшей частью славянской прародины. Археологические исследования последних десятилетий показали, что здесь находятся древнейшие поселения на Земле первой, бесспорно, славянской культуры — пражской. Белорусское Полесье, таким образом, это исходная территория, где произошло рождение и оформление общеславянской общности. Самые древние славянские поселения датируются здесь IV в. н.э. Белорусская Припять, Горынь, Днепр и Сож, а не Висла и Одер являются древнейшими реками славянской прародины. Именно отсюда в ходе последующих столетий происходило расселение, освоение, завоевание и колонизация славянами иных европейских земель.

Правдой является и то, что Верхнее Понеманье и Белорусское Подвинье — это те земли, которые были заселены балтами не только в эпоху раннего железного века, но и в раннем Средневековье. Здесь славянская колонизация столкнулась с балтской стихией, что существенно повлияло и на антропологию, и на фольклор, и на материальную культуру наших предков. И это тоже наше наследие.

Период восточнославянского единства, эпоха Киевской Руси, древнерусский период. Это время появления государственности у восточных славян и их трех древнейших государствообразующих центров, наиболее остро соперничавших между собой за гегемонию в Восточной Европе в IX — XI столетиях — Киевского, Полоцкого и Новгородского. Во время Владимира Святославича, крестителя Руси, было создано государство, объединенное не только железом и кровью, но и заложенным в ходе христианизации единством духовной культуры, общностью веры Христовой. Эти процессы привели к возникновению и развитию единого культурного кода — книжности, единого литературного языка и самосознания, нашедшего отражение в терминах «Русь», «русская земля». Именно эту общность ничто не мешает нам называть исторической Русью — общей колыбелью современных белорусов, украинцев и русских (великороссов). На протяжении столетий, в том числе и в эпоху ВКЛ, самоназванием наших предков оставался термин «Русь» и производные от него термины «русины», «русские». Да и наше нынешнее самоназвание, Беларусь, белорусы, производны, уж простите за банальность, от термина Белая Русь.

Таким образом, истоки нашей государственности — в восточнославянских княжествах Киевской Руси. В первую очередь в самом самостоятельном из всех их — в Полоцком княжестве. А также Туровском, Смоленском, Чернигово–Северском и Галицко–Волынском княжествах. Напомним, что Мстиславское княжество — удел Смоленской земли, Гомельщина — составная часть Чернигово–Северских земель. Верхнее Понеманье первоначально входило в состав Киевской земли, а потом было частью Галицко–Волынского княжества.

Эпоха ВКЛ. В границах этого государства окончательно оформляются языковое своеобразие, единая этническая территория и те этнографические признаки, которые мы сегодня зовем белорусскими. Таким образом, эпоха ВКЛ для нас — отправная точка рождения и существования собственно белорусского народа. Белорусский язык как самостоятельная лингвистическая единица окончательно оформляется к XV столетию.

Эта эпоха — время великих культурных свершений, время культурной белорусской экспансии, время, когда наш язык, наша правовая и государственная традиция были образцами для подражания для литовской политической элиты на ранних этапах существования ВКЛ.

Автор этих строк далек от той мысли, что ВКЛ можно называть только белорусским государством. Влияние и определяющая роль политической литовской элиты на его возникновение и развитие для профессионального историка очевидны. Однако ВКЛ никогда не стало бы великим княжеством, если бы в его существовании не были заинтересованы и наши предки. Путь к сотрудничеству и уступкам нашей элите со стороны литовской знати был долог и тернист. Право на свою часть государственности в ВКЛ, на свое место под солнцем наши предки отстаивали с оружием в руках. Были и попытки создать великое княжество русское со столицей в Полоцке в XIV — XV веках, но русинский (старобелорусский) сепаратизм так и не стал реальностью именно из–за заинтересованности в сохранении ВКЛ не только со стороны литовской знати, но и нашей, для которой Вильно постепенно стало их столицей. Ни Полоцк, ни Смоленск не смогли на равных конкурировать с Вильно. Поэтому наше боярство и мещанство ожесточенно защищало свои замки и города во время почти беспрерывных войн Москвы и Литвы в XVI веке.

Все изменилось лишь в Речи Посполитой, да и то окончательно только в XVIII столетии, когда и литовцы, и наши предки почти целиком утратили в результате тотальной полонизации собственную элиту и мещанство. Однако крах высокой старобелорусской культуры, разрушение традиционной конфессиональной структуры общества, изменение языковой и исторической идентичности в среде нашей знати и мещанства приобретает лавинообразный характер уже в конце XVI — XVII веках.

Как ни горько это признавать, но почти вся высокая культура XVIII — первой половины XIX столетия, созданная представителями местной знати, была вариантом польской культуры. Все, что мы можем сказать и про Адама Мицкевича, и Станислава Монюшко, и Наполеона Орду, этот список можно еще долго продолжать, что это наши земляки, своим происхождением связанные с Беларусью. Повторим, земляки, но не белорусы по национальности. Не чувствовали они себя белорусами, никто их при жизни белорусами не считал да и сами себя они к белорусскому народу никогда не относили. На «краёвом» (региональном) уровне они себя считали литвинами, а на национальном — поляками. Польша для них — это синоним Речи Посполитой, включающий в себя и земли ВКЛ, и земли Короны (этнической Польши). Своим родным языком они считали польский, а не какой–либо иной.

Однако среди и православного, и католического, и униатского духовенства в среде мелкопоместной шляхты и мещанства Беларуси были те, кто поляками себя не считал еще и в первой половине XIX столетия. Люди этого круга стремились развивать белорусскую культуру, они ясно осознали благодаря образованию, посредством изучения собственной исторической традиции, этнографии, фольклора, генеалогии, что их родина — Беларусь, а не Литва или Польша.