Олег Рой - Старьевщица Страница 10

Благие намерения Андрея продолжать заниматься в художественной школе и во время учебы в техникуме, разумеется, вскоре пошли прахом. В сентябре он пару раз заглянул на занятия, но только затем, чтобы узнать, что Катя еще не вернулась в Москву, родители увезли ее в Анапу на «бархатный сезон». Больше Андрюха в «художке» не появлялся. Некогда было — учеба, практика, подработка, бурная личная жизнь...

Но Катю он не забыл, постоянно думал о ней, хотя за три года они ни разу не встретились. А потом вдруг случилось невероятное. Позвонил Костя и сообщил, что девчонки из «художки» решили отметить годовщину ее окончания. Послезавтра все собираются у Катьки Черешневой, и та просила пригласить Андрея, хотела увидеть и его тоже.

— Так и сказала? — ошарашенно переспросил он.

— Ну, уж я не знаю, как она там сказала, — заржал Костя. — Я с ней не говорил, мне Людка Малофеева звонила, ее подружка. Помнишь, сисястая такая? Людка передала так.

С того летнего вечера в большой Катиной квартире, в старом доме с высоченными потолками, все у них и началось... Вечеринка несостоявшихся художников (выяснилось, что никто из ребят и девушек не стал дальше учиться рисованию, все выбрали другие специальности) ничуть не напоминала тусовки с однокашницами Андрея по техникуму. Там всегда много пили, топтались-обжимались под музыку да целовались по углам в густом табачном дыму. А здесь из спиртного — пять бутылок вина на восемнадцать человек (и то еще осталось), а развлечения — философские споры и бардовские песни под гитару. Немногочисленных курильщиков выгоняли на балкон. Андрей никогда не курил, из-за больного сердца (его даже в армию не призвали), но на балкон тоже вышел — подышать воздухом. И вдруг как-то само собой получилось, что все, кто там был, постепенно разбежались, и с Андреем осталась одна Катя.

О чем они говорили, он не помнил. Удивительная все-та-ки вещь наша память! Всякая фигня вроде детских поездок на речном трамвайчике в «Бухту радости» застревает в ней навсегда. А вот такие важные вещи, как первый в жизни серьезный разговор с по-настоящему любимой девушкой почему-то выветрился из головы. Помнилось только, что он тогда держался намного увереннее, чем три года назад. Место робкого влюбленного недоросля теперь занял почти взрослый восемнадцатилетний парень, твердо стоящий на ногах, избалованный успехом у девушек, к тому же самостоятельно зарабатывающий, и зарабатывающий неплохо. Вот только его чувства к Кате, которая за это время стала еще красивее и еще больше стала напоминать Царевну-Лебедь, оставались прежними. Однако он хорошо владел собой и, когда попросил номер ее телефона, ничем не выдал своего волнения и страха перед отказом — все того же стыдного, липкого, мальчишеского страха, как и в детстве. Но Катя сама вырвала из тетради на пружинке страницу и протянула ему вместе с ручкой, чтобы он записал номер.

Они встречались больше года — шестнадцать месяцев без нескольких дней. Первое время Андрей и мысли не допускал, что Катю можно обнять, не говоря уж о большем. Она казалась ему воплощением чистоты, и ни одна капля грязных помыслов не смела упасть на ее светлый образ. Потом ситуация изменилась. Андрей решился признаться в любви и с изумлением и восторгом услышал, что тоже любим. Они поцеловались — в первый раз. А вскоре заговорили и о свадьбе. Андрею подобное развитие событий казалось тогда пределом мечтаний и смелых фантазий, ничего лучшего он и желать не мог.

Ему было очень хорошо с Катей. Никогда еще ни с одной девушкой до нее не было так хорошо. Да и после тоже.

С Катей всегда было интересно поговорить, обсудить книгу или фильм, порассуждать о таких вещах, мысли о которых без нее как-то не приходили ему в голову. Например, что такое прогресс — зло или благо, или существует ли судьба, высшее предназначение каждого человека. А его идея, что вещи, как и люди, живут собственной жизнью, которой Андрей поделился с Катей, той очень понравилась. Она хоть и не лазила с ними искать «склады», но разделяла их увлечение и тоже была неравнодушна к старым вещам.

Родители Кати оказались людьми очень своеобразными. Они неплохо относились к Андрею, но Катина мама попросила не торопиться с женитьбой, мол, успеете еще, куда вам спешить, всего восемнадцать лет, вся жизнь впереди. Она специально пригласила Андрея к себе, чтобы поговорить с ним об этом. И он согласился, хоть и скрепя сердце — Катя была еще девушкой и очень хотела сохранить невинность до свадьбы. Андрей так любил ее, что готов был мириться и с этим, однако, признаться, давалось ему это совсем нелегко. Сначала он мужественно терпел, но потом молодой организм взял свое, тем более что соблазнов вокруг было хоть отбавляй. Некоторые официантки из их ресторана были совсем не против закрутить с ним интрижку. Да и бывшие подружки не забывали. Андрей уговаривал себя, что ничего страшного в этом нет, он ведь любит только свою невесту.

Но та, как выяснилось, думала иначе.

Все рухнуло после истории с Надькой, бывшей сокурсницей Андрея, бойкой девахой родом из подмосковного Лыткарино. Надька еще в техникуме положила на Андрея глаз, бегала за ним и «раскручивала на секс» при каждом удобном случае. Ему она не особенно нравилась — но очень уж была настойчива, проще, как выражался в таких случаях Костя, трахнуть, чем объяснить, что не хочешь. Не отстала Надька от Андрея и после окончания учебы. А когда узнала, что он собирается жениться, выкинула такой фортель: затащила его в постель и вскоре объявила, что беременна. И добро бы сказала об этом ему одному! Но нет, она встретилась и с Катей, поставила и ее в известность — так, мол, и так, подруга, жду ребенка от твоего жениха и буду рожать, делать аборт здоровье не позволяет.

И тут Андрей совершил ошибку, наверное, самую крупную и уж точно самую непоправимую в своей жизни. Нет, дело было не в том, что он поверил Надьке — а в том, что честно не объяснился с Катей. Та после разговора с соперницей встретилась с ним и спросила в лоб:

— Андрюша, у тебя есть кто-то, кроме меня? Пожалуйста, скажи честно, если это так.

Но он-то не знал, что Надька виделась с Катей! И потому повел себя, как девяносто процентов мужчин в такой ситуации — посмотрел ей в глаза и со всей возможной искренностью произнес:

— Что ты такое говоришь, Катя? Никого у меня нет и быть не может, я люблю только тебя.

Что ему стоило признаться? Рассказал бы все, как есть, объяснил бы, что не испытывает к Наде никаких чувств, что близость с ней — лишь зов плоти, следствие длительного воздержания... Катя была умна, возможно, поняла бы его, и все сложилось бы по-другому. Ну, обиделась бы на какое-то время, а потом бы простила...

Но Андрей смалодушничал. Тогда он еще не знал, что такие женщины, как его невеста, могут в конце концов простить измену, но никогда — предательство.

Больше они с Катей не виделись. А довольная Надька не отходила от Андрея и строила грандиозные планы на совместное будущее. От обиды на Катю Андрей позволил Наде отвести себя в ЗАГС и подать заявление. Сыграли по-деревенски шумную пьяную свадьбу, Надька переехала к нему, в эту самую квартиру на Маршала Жукова. А дней через десять вдруг позвонила откуда-то издалека и прокричала сквозь помехи, что ее прямо с работы отвезли в больницу — выкидыш.

— Надь, я сейчас к тебе приеду! — заволновался он. — Ты где? В какой больнице?

— Что-что? Я тебя не слышу! — И когда связь прервалась, Андрея озарило — его просто развели, как лоха, никакой беременности у Надьки не было и в помине... Но поезд ушел, штамп в паспорте уже стоял.

Сначала он твердо решил, что расстанется с Надей. Но, когда та через несколько дней вернулась домой с несчастным видом, махнул на нее рукой. Катю все равно не вернуть. А Надька была ему очень удобна. Мама к тому времени умерла, он жил один, начал активно заниматься бизнесом, вернее, тем, что называлось бизнесом в девяностые. На быт не оставалось ни времени, ни сил — а Надька поддерживала квартиру в чистоте, неплохо готовила и устраивала его в постели. Верность ей Андрюха, разумеется, не хранил. В его жизни по-прежнему было много женщин, которые интересовались им и сами активно старались сблизиться. Андрей им не отказывал, но настоящих чувств ни к одной из них так и не испытал. Как он ни старался, но забыть Ца-ревну-Лебедь у него не получалось. А старался он изо всех сил, особенно после того, как на него, точно гром среди ясного неба, свалилась новость: Катя выходит замуж за Костю Панова. В этот момент Андрей как раз открыл свое первое кафе, был очень занят, и их пути с другом детства несколько разошлись. А тот, оказывается, не терял времени даром. В глубине души Андрей, конечно, злился — и на Костяна, и на Катю. Но умом быстро понял, что если кто-то и виноват в случившемся — то только он сам. Идиот был, глупо упустил свое счастье.

Какое-то время он оставался с Надей, однако не помнил сколько. Все время отнимал бизнес. Потом Надю незаметно сменила Кристина. Та была и моложе, и гораздо красивее, и выглядела эффектно и представительно, в отличие от простушки Надьки, совсем обабившейся в браке. С такой женой, как Кристина, успешному бизнесмену, каким уверенно становился Андрей, по крайней мере, не стыдно было появляться на людях. Второй его брак продлился гораздо дольше первого, целых одиннадцать лет, но также не был счастливым. По сути, каждый из супругов жил своей жизнью и менее всего интересовался второй половиной. К моменту расставания со второй женой он уже достиг больших высот. И однажды познакомился на очередной тусовке с Акулиной, двадцатидвухлетней красоткой, как она сама о себе говорила, моделью на вольных хлебах. Чуяло его сердце — не стоит связываться с женщиной, носящей такое имя! Но стоило Акулине шагнуть в его жизнь, как в следующий миг она заполнила собой все свободное пространство. И Андрей даже толком не успел опомниться и осознать, что происходит, как оказался разведен с Кристиной и женат в третий раз.