Доминик Ливен - РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ И ЕЁ ВРАГИ Страница 10

Некоторые империи пытаются ассимилировать покоренные народы или по крайней мере их элиты. Другие держатся отчужденно, избегая, так сказать, смешанных браков. Современные западные (особенно протестантские) морские империи в целом принадлежат к последней категории, уделяя огромное внимание чистоте крови и цвету кожи. По контрасту Римская и Китайская империи тяготели к ассимиляции. Важны были только культура, поведение и образ жизни. Те, кто был в состоянии усвоить римские или китайские манеры и культуру, могли быть включены даже в имперские элиты. К третьему веку нашей эры даже итальянцы, не говоря уже о римлянах, перестали составлять большинство в сенате и в списках всадников3. С развитием этого процесса для императоров уже стало необязательным италийское происхождение. Не существовало и никаких предубеждений против чернокожих африканцев. Китайцы также на протяжении веков стремились ассимилировать варваров, включая и завоевавших Китай. Впрочем, при внешних угрозах и внутренних беспорядках эти намерения слабели, и тогда на передний план выступали ксенофобия и этнические предрассудки. Но в целом быть или не быть китайцем в первую очередь являлось вопросом культуры. Престиж и привлекательность не только великой китайской культуры, но и китайских технологий (в частности, ее аграрных методик) были так высоки, что порой покоренные народы ассимилировались добровольно, склоняясь перед превосходством цивилизации завоевателей. Сказанное в большой степени относится и к римскому правлению в Западной Европе.

Всадники - одно из привилегированных сословий в Древнем Риме. Первоначально - в эпоху древнеримских царств и э раннереспубликанский период - это была сражавшаяся верхом патрицианская знать. Впоследствии в связи с образованием в Риме нобилитета (III век до н, эО, всадники превратились во второе после сенаторов сословие. С развитием торговли и ростовщичества в разряд всадников стали вступать (по цензу) владельцы крупных мастерских, ростовщики. К концу 20-х годов II века до я. э. всадники превратились в особое сословие римского общества - денежную аристократию, материальной базой которой было владение крупными денежными средствами и движимым имуществом.

И в Римской империи, и в империи Хань желание ассимилировать и просвещать покоренные народы сопровождалось изрядным культурным высокомерием, что вообще свойственно империям. Но если римляне признавали свою зависимость от греческой культуры и даже превосходство последней (в культурном отношении Римская империя представляла собой греко-римский сплав) и никогда не предпринимали сколько-нибудь серьезных попыток насадить свою культуру и язык на греческих территориях, то китайцы были гораздо самоуверенней. Со времен династии Хань и до наших дней китайцы редко сомневались в своем абсолютном культурном превосходстве над соседями. Один современный эксперт по китайским национальным меньшинствам говорит о «врожденном, практически интуитивном чувстве превосходства у китайцев Хань». Коммунистическая идеология, естественно, не ослабила это чувство, а как раз наоборот - ужесточила его и дала вдобавок «научное» обоснование этим древним притязаниям на превосходство. Даже в шестнадцатом веке китайцы четко отличали цивилизованный народ (себя) от «частично цивилизованных» (то есть полудиких) и «совершенно не цивилизованных» (то есть полностью диких) варваров, Марксизм-ленинизм оздоровил эти предпосылки, или скорее жаргон, на котором они выражались, путем изобретения «научно доказанных» стадий исторического развития, где китайцы чудесным образом оказались на верхней ступени, а национальные меньшинства добросовестно карабкались по их следам. Такие построения до сих пор оправдывают колонизацию и разорение земель национальных меньшинств не только в Ксиньянге или на Тибете, но и в южных районах Китая. Однако с современной точки зрения претензии китайцев на превосходство их цивилизации выглядят довольно неоднозначно, как, впрочем, и аналогичные претензии европейских империалистов. И те и другие, к примеру, ужасались похотливости «туземных» женщин - другими словами, женщин из национальных меньшинств, - а китайцы видели в отказе от ханьского обычая уродовать в детстве женские ноги неопровержимый признак культурной отсталости.

Между Римской империей и империей Хань существовал ряд важных отличий. И преобладали здесь, безусловно, различия культурные и цивилизационные. С расстояния в две тысячи лет основными элементами римской культуры видятся унаследованный от греков рационалистический и логический способ ведения споров, римский свод законов, греческий индивидуализм и экзистенциальный трагизм мироощущения и греко-римская традиция самоуправления. К этому следует добавить влияние христианства: историю жизни и воскресения Христа, веру в существование души, в ее греховность и спасение; порожденную монотеизмом догматичность мышления. Многие из этих элементов были чужды китайской конфуцианской традиции, китайскому легализму и позднейшему буддистскому влиянию на китайскую цивилизацию. Китайская традиция придерживается диаметрально противоположных взглядов на роль личности в обществе и во вселенной, на отношения между небом и землей, на формы политического устройства и проявляет меньше интереса к вере, догме и логике, уделяя соответственно больше внимания поведению и ритуалу. Без сомнения, такое сравнение выглядит чересчур «черно-белым». У людей в принципе много общего, то же самое относится и к цивилизациям, государственным системам и империям. Тем не менее различия между римской и китайской цивилизациями, кристаллизовавшимися в позднеримской и раннекитайской династических империях, были фундаментальными и остаются таковыми по сей день.

Легализм - тенденция добиваться своих целей и решать поставленные задачи исключительно в рамках и средствами существующего правопорядка.

Важные отличия можно также усмотреть на более приземленном политическом уровне, Империи тяготеют к выбору между прямым и непрямым методами правления. Во втором случае большая часть власти передается уже существующим элитам и правителям, что, естественно, ведет к большей свободе для местной культуры и методов управления. Прямое имперское правление влечет за собой назначение в регионы и на места представителей центральной власти и, следовательно, предполагает наличие достаточно многочисленной бюрократии, через которую правитель будет осуществлять свою политику. В действительности, особенно в империях прошлого, различие между прямым и непрямым методами правления было не столь очевидным, ведь в конечном счете размеры империи и ее коммуникации так или иначе обуславливают большую зависимость власти от сотрудничества местных элит. Ресурсов всегда оказывается недостаточно, чтобы содержать огромный штат оплачиваемой бюрократии, способной выполнять все государственные функции. К тому же из-за слабых коммуникаций центр все равно бы не смог ее эффективно контролировать. Среди империй прошлого китайцы ближе всех подошли к созданию такой бюрократии, однако попытки контролировать ее превратились для них в сплошной кошмар. Но хотя китайское правительство весьма зависело от сотрудничества с местными землевладельцами, правление в Китае было гораздо более прямым, централизованным и бюрократическим, чем в Риме даже в первом и втором веках, не говоря уже о более поздних временах, когда в Китае правили династии Сонг и Минь5. Описывая период с 27 года до нашей эры по 235 год нашей эры, один римский правительственный чиновник утверждал, что «по сравнению с Китайской империей, содержавшей примерно в двадцать раз больше чиновников, Римскую империю вполне можно считать неуправляемой». Даже после впечатляющего роста бюрократии и централизации при Диоклетиане6 в следующем веке количество чиновников поздней Римской империи составляло только одну четверть от Китайской. В годы расцвета империи император был верховным главнокомандующим и верховным судьей, но его роль старшего исполнительного чиновника в администрации была очень сильно ограничена. Цитируя вышеупомянутого римского чиновника, «секрет управления без чиновников объяснялся системой самоуправляемых городов, которые сами обеспечивали нужды империи». Другой историк сходится с ним во мнении, считая, что «римское правление было бы невозможным без значительной передачи полномочий на места».

Династия Сонг правила в Китае с 960 по 1279 год. Ее правлению положил конец внук Чингисхана Кублахан, основав монгольскую династию Юань. В середине XIV века монголы были вытеснены из Пекина первым императором династии Минь, правившей с 1368 по 1644 год.

Многие китайские императоры всю жизнь были окружены чиновниками и бюрократией. Как почти все древние и многие современные империи, Китай в теории был автократией. Но реальность в Китае, так же как и везде, сильно отличалась от теории. Сотрудничая с величайшей в мире и самой древней бюрократической традицией, китайские монархи разработали практически все мыслимые методики, при помощи которых император может осуществлять контроль над бюрократической машиной. Не было в их распоряжении, пожалуй, только некоторых механизмов сегодняшней демократии - выборного парламента, свободной прессы и независимого суда.