Михаэль Локк - Диагноз Одиночество Страница 10

болит душа, так сильно, словно разрывается на части.

Мне больше не хотелось ничего. Мне не нужно было моё имущество, мои деньги

и мой мир. Мне хотелось получить новый мир, в котором я буду обычным человеком,

человеком у которого нет денег, нет богатства и славы, зато, есть душа. Всю жизнь я

чувствовал себя словно не в своей тарелке, мне так хотелось перемен, изменить все и

вот Бог дал мне шанс! Я цепляюсь за него обеими руками…

– Хотя… – начал доктор. – Возможно есть один шанс, вернуть его обратно… Он

рискованный, но все же…

* * *

Я видел загробный мир…

Чистый, светлый и приятный. Мир, наполненный только радостью и счастьем. Мир,

где нет предательства, отчаяний и разочарований. Я видел солнце, которые светило

сквозь мои руки, сквозь каждую молекулу моего тела, его тепло согревало

не мою оболочку, грелась моя душа.

Сколько я там прибывал…

– Дэвид… – потом появился голос, продиравшийся сквозь голубое небо, долетал

эхом, возвращался назад. – Дэвид возвращайтесь… – мне не хотелось уходить из этого

места. Я обрёл то, что искал всю жизнь. Место, в котором хочется существовать, оставив

все земные тяготы позади. – Дэвид… – этот голос хватал меня за руки и тянул вверх, я

сопротивлялся всеми силами.

«Нет! Не забирайте меня!» – кричал я, но мой голос снова начинала пожирать пустота.

Хотелось кричать ещё громче, но мир, когда-то наполненный красками, добротой и

нежностью начал превращаться в темноту, снова тьма полонила все, что было вокруг

меня.

– Мистер Линкольн! – голос совсем близко.

Но тьма не перестаёт исчезать, я все ещё пленник в ней.

45

– Дэвид… вы нас слышите… – в какой-то момент я почувствовал сильную

боль, которая миллионами тонн киловатт пронеслась по моему телу. Словно новое

рождение, продирала каждое нервное окончание.

Я возвращаюсь к жизни…

Первый признак жизни – боль. «Если у меня болит, значит, я живу!» – когда-

то говорили люди. И это-самое верное трактирование жизни. Жизнь приносит боль, но

вместе с тем, приносит и счастье, радость, надо только присмотреться и почувствовать…

Мы становимся всё больше пессимистами в этом мире.

Я ощущал мир вокруг меня. Все снова вернулось, они вернули меня…

– Мистер Линкольн… вы вернулись… – я узнал голос Аны.

Хотелось раскрыть глаза, но свет не давал этого сделать. Он ранил душу и

глаза, моё тело сопротивлялось и отталкивалось от мира.

– С возвращением… – я медленно раскрыл глаза, но увидел только

силуэт, который застыл надо мной. Глаза медленно адаптировались к свету, голова

ужасно болела и меня сильно тошнило.

– Ана… – попытался я проговорить, но боль усиливалась так сильно, что тьма снова

заполняла моё пространство.

– Дэвид, ничего не говорите, вам нужно пару часов для того, чтобы привыкнуть!

К миру я привыкал тридцать пять лет, но так и не смог у нему привыкнуть. А сейчас я

привыкну за пару часов?

– Что со мной случилось? – медленно сквозь сильнейшую боль смог выговорить я

Ане, которая стояла возле меня.

Все силуэты начали принимать своё очертание, хоть я все ещё продолжал

видеть все слишком ярким. Но после такой тьмы, в которой я провёл бог знает сколько

времени, конечно все, казалось мне слишком ярким, как оно есть на самом деле. Мир

вокруг казался сном…

А может, это и действительно сон?

Что, если во тьме я сошёл с ума? Вообразил себе этот мир и то, что сейчас со мной?

Но в одном я сомневался, вряд ли я мог вообразить ту боль, которая прокатывалась по

моему телу.

– Доктору Патерлини пришлось вас убить… чтобы вернуть к жизни…

Это была приятная новость. Значит я был мёртв и тот мир не был плодом моих

воображений.

46

– Мистер Линкольн… ваша жена… – тихо начала говорить Ана.

– Я все слышал… – ответил я и попытался легко улыбнуться.

– Вы должны её остановить…

– Нет… – решительно ответил я. – Она меня похоронила, так пускай же я

останусь мёртвым навсегда… Дэвид Линкольн умер мисс Ана…

– Но это же неправильно! Это должен был быть простой розыгрыш!

– Все пошло не по плану… Вы же сами сказали. Да и дурацкий был план, если честно,

– я улыбнулся, сводя все в шутку.

Я был полон решительности. Пускай Кэтрин забирает все, я лишился всего в тот миг,

когда она отказалась от меня. Если она хотела моей смерти, значит, так и будет. Я умру,

большой бизнесмен умрёт. Отныне я, не я.

– Завтра ваши похороны мистер Линкольн… – сказала Ана.

– Прошу вас не называйте меня больше так… Я Дэвид! Предоставьте моей жене прах,

скажите, что меня кремировали по моему завещанию… – я перевёл взгляд на

доктора Патерлини, который стоял в углу – Док, когда я могу уйти отсюда?

–

Вам

нужно

несколько

дней,

чтобы

прийти

в

себя

после

стресса, нанесённому вашему организму! А потом вы сможете выйти отсюда.

Уйти отсюда? Но куда? Когда-то у меня было много всего, куча домов в разных уголка

мира, а сейчас все это принадлежит моей жене. Я лишился всего, стоит начать с чистой

страницы.

Дверь раскрылась и в дверь вошёл Мэндельс. На нём не было лица. Он весь нервный

и встревоженный.

– Мистер Линкольн, – он легко поклонился в знак приветствия. – Извините, что

прервали ваш сон, но ситуация случилась просто невообразимой!

Он подошёл ко мне, положил на стол передо мной ноутбук и раскрыл его.

– Когда ваша жена подписала бумаги о том, чтобы вас отключили от аппаратов, мы

получили видеозаписи видеокамер, которые установлены в вашем кабинете… – он

включил запись.

На мониторе появился Мартин в моём кабинете. Он вошёл в мой кабинет и нервно

ходил кругами, словно кого-то дожидаясь. Через несколько секунд в кабинет быстро

вскочила моя жена… Кэтрин.

47

– Что произошло Кэт? – Кэт? С каких это пор он называл её Кэт? Да и она терпеть не

могла, когда я её так называл. Но что же они здесь делали, моё сердце то

останавливалось, как и дыхание, то снова начинало свой путь. – Это твоя работа? – он

указывал куда-то на улицу рукой.

– Что? Ты сумасшедший? – она подошла впритык к нему – Я думала, что это ты сделал!

Мартин схватил её своими руками за предплечье и сжал.

– Не лги мне Кэт! – они стояли лицом к лицу, Кэтрин была ниже него. – Если это твоя

работа…

– Я же тебе сказала! Это сделала не я! Отпусти, мне больно! – он отпустил её, но она

не отошла ни на шаг от него.

– Значит, кто-то опередил нас… – сказал Мартин, о чём они? Нет… нет… я

отказывался верить. – Но кому это было нужно?

– Какое это имеет значение? – Кэтрин подошла ближе, подтянувшись вверх, она

поцеловала его! Мой мозг все ещё пытался само сохраниться, оттолкнуть всю эту чушь.

Моя жена и Мартин? Этого никак не может быть!

– Ты была в больнице? – спросил Мартин.

– Да… – я видел её улыбку. – Он больше никогда нас не потревожит… Я подписала

бумаги на его утилизацию.

– Ну что ж, тогда пора начинать переводить счета!

Видеозапись закончилась. Я сидел в полном шоке. Что я чувствовал в тот момент?

Абсолютно ничего.

Мою жизнь словно выключили. Нажали на пульте кнопку «Отключить», меня больше

не существовало. Может, это моя карма? Всю жизнь я никому никогда не доверял, а

сейчас меня предали два моих самых близких мне человека…

«Видимо, кто-то нас опередил…» – значит, они желали моей смерти… Жаль, что я

нарушил их планы и сам себя похоронил.

– Мистер Линкольн… – начал Мэндельс. – Мои люди могут убрать их… – тихо сказал

он.

Я посмотрел на него лицом без эмоций и отрицательно покивал головой.

– Нет… я умер… меня больше нет! Завтра мои похороны, пускай меня похоронят.

Больше не будет существовать Дэвида Линкольна. Вы сможете подготовить мне новые

документы?

48

Мэндельс одобрительно кивнул в знак согласия.

* * *

Я все ещё никак не мог прийти в себя. Просматривая каждый новый видеофайл, я

просто ненавидел весь мир. Как пережить такой момент, когда вдруг, все

переворачивается с ног на голову?

Большинство, в состоянии аффекта, пошли бы на какой-то неразумный поступок к

своей бывшей жене и своему когда-то лучшему другу. Некоторые бы сдались, опустили

руки и скорее всего, покинули этот мир. Но я не принадлежал ни к одним, ни к другим.

Мне хотелось посмотреть в их глаза и задать один единый вопрос…

Я смотрел, как Кэтрин с Мартином занимались любовью в моём доме, их встречи, за

эти два дня он почти целыми днями проводил в моём доме. Моё сердце разрывалось, а