Алёна Половнева - Хюльдра Страница 10

Черноглазый знал, что через пару часов ему совсем плохо. Язык перестанет ворочаться, а ноги откажутся повиноваться приказам мозга. Чтобы не погрязнуть в панике и безысходности, он плеснул себе двойную порцию виски и опрокинул его в себя, будто яд.

В комнате становилось все жарче и жарче, но никто не проронил ни слова. Старая Актриса скинула с себя шаль и осталась в своем превосходно скроенном шелковом платье. На огненные всполохи из камина с ее шеи деликатным матовым блеском отзывалась нитка жемчуга.

Старой даме было очень жарко и очень некомфортно. Она волновалось, как бы тонкая ткань платья не промокла на спине и не прилипла к телу. В таком виде невозможно будет пребывать на людях, тем более в обществе, где есть мужчины! К тому же, Старая Актриса переживала, что воздух в комнате сделался слишком сухим, а ведь от этого может пострадать кожа.

Но сейчас мудрой женщине приходилось держать себя в руках. Более того, ее целью было не просто сохранить лицо, вытерпев невыносимую жару, но также и не выказать ни тени недовольства. Такая задача под силу лишь великим актерам, и она с достоинством приняла этот вызов.

Причиной ее добровольного самоистязания стало то, что грешно ставить в вину женщине. Любопытство.

Старую Актрису совершенно очаровала  удивительная легенда, которую этот несносный мужчина начал рассказывать прошлой ночью. Раньше он вспоминал только похабные истории про то, как кто-то где-то напился и с кем-то проснулся. Они были такими неприличными, что Старой Актрисе то и дело приходилось затыкать Мальчишке уши, чтобы не смущать его невинный разум этими непристойностями.

Но вчерашняя была действительно чем-то из ряда вон! Какое красноречие! Какие эмоции! Какие слова и выражения! Всё, что он говорил, преобразило его внешность: его глаза перестали быть просто дырками в черепе, и то и дело вспыхивали огнем. Его жесты и язык тела становились то резче, то плавнее, чутко улавливая ритм повествования.  Его голос становился все глубже и размереннее, гипнотизировал слушателей и уносил в далекую волшебную страну, где обитали прекрасные босоногие девы, дочери луны и леса.

Но даже не выверенные интонации и не инстинктивно верно сделанные паузы заинтриговали Старую Актрису. Ее покорила страсть. Такая жгучая, что казалось никакие наркотики, алкоголь и куртизанки, существующие на этой планете, не смогли бы ее утолить! Она была уверена, что главным действующим лицом в этой истории окажется женщина, но не простая, а непременно обладающая какими-нибудь весомыми и неоспоримыми достоинствами, вроде неземного обаяния, которое она позаимствовала у какой-нибудь волшебницы-хюльдры.

 Но кто она такая? Существует ли какая-то связь между легендой, с которой он начал повествование и девушкой, о которой он завел речь после? Неужели это она? Она свела с ума этого странного мужчину с незаживающей ссадиной на затылке?

Весь день Старую Актрису терзали вопросы. Она не находила себе места и дважды срывалась с дивана, на котором возлежала, чтобы найти Черноглазого в этом большом пустом доме и потребовать ответа. Но ее разум, грозя сердцу указательным пальцем, велел ей оставаться у себя в покоях и ждать вечера.  Что если сегодня он собирается представить слушателю еще одну женщину? Что если она и окажется той самой?

Легенда не отпускала старую даму. Даже когда она прилегла днем отдохнуть, ей вдруг приснился сон, чего не случалось уже двадцать два года. Она вдруг увидела себя, стоящей в чаще леса: на ней было то же платье, что и сейчас, но свои великолепные туфли она держала в руках. Ее босые ступни ощущали сырую землю, мягкий мох и маленькие сучки и веточки, которые приятно покалывали ее пальцы и пятки. Ощущения были такими реальными, что почтенная дама вдруг подумала, что страдает лунатизмом и сейчас, не открывая глаз, встала с постели, вышла из дома и спускается по траве вниз с холма.

 Старая Актриса была уверена, что если она сейчас выскажет свое «фи» по поводу температуры, то так заинтриговавший ее рассказчик просто развернется и выйдет в дверь. Такое уже случалось: она всего лишь обратила его внимание на каплю, стекающую с края его стакана на драгоценную полировку обеденного стола. Однако, молодой человек (которому не мешало бы выслушать лекцию о хорошем воспитании) отреагировал на невинное замечание слишком остро. Он вскочил на ноги, произнес непечатное ругательство и  швырнул стакан в камин. Стакан лопнул с ужасным звуком, а пламя страшно вспыхнуло, пожирая алкоголь! Даже сейчас, всего лишь вспоминая ту сцену, Старая Актриса в волнении приложила руку к вздымающейся груди. Бог мой, как она разволновалась!

Черноглазый бросил насмешливый взгляд на старую даму. Ишь, как разошлась! Надувается, как озабоченная жаба на кочке, но замечаний по поводу жары не делает. Даже не замечает, что Мальчишка снял ожерелье с ее собаки и теперь они меряются силами, перетягивая украшение: шпиц вцепился в жемчуг зубами, а пацан – двумя руками. Псина оказалась на удивление сильной: Мальчишке то и дело приходится упираться ей в грудь своими крошечными сандаликами, чтобы не сдавать своих позиций. В другой раз эта возня позабавила бы Черноглазого, но теперь… У него не хватало сил.

- Сегодня у нас будет экскурс в историю. Перенесемся прямиком в 1936 год, когда рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер подписал указ о создании специального курса обучения для девушек, кто намеревался связать себя узами брака с нацистами.

Критерии отбора были строгими: : психическое здоровье, чистая кровь, тело без шрамов, родимых пятен и наколок.

В школе невест учили, прежде всего, домоводству и уходу за детьми, то есть готовили к исполнению главной функции женщины – жены и матери. К тому же были обязательны два урока физкультуры в день.

Когда число школ выросло до тридцати, руководству пришла в голову идея: ввести градацию невест по уровням. Высший эшелон – длинноногие голубоглазые красавицы – изучали еще и основы генетики и учения о расах, политологию, историю, риторику, светские манеры и по окончанию получали документ, утверждающие, что они могут вступать в брак с членами СС.

Девушки «попроще» (встречались даже с примесями еврейской крови) отдавались в жены офицерам и освобожденным работникам национал-социалистической партии Германии, невостребованные – отправлялись в рабочие лагеря, заниматься сельским хозяйством – единственным видом труда, достойным немецкой женщины.

Старая Актриса слушала, затаив дыхание, а Мальчишка принялся снова возиться с собакой. Про нацистов ему было неинтересно.

- Если где брать «второй сорт» было более или менее понятно – восемь миллионов немок, есть из чего выбрать, - Черноглазый потер лоб в предчувствии боли, -  то с первым дело обстояло туговато: красавицы быстро заканчивались. И тогда мистики, коих в то время было не мало, обратились к древним мифам о хюльдрах. Вот идеал женщины, - посчитали они, - и волшебство, и красота!

- Во время второй мировой войны северная страна – родина хюльдр – была оккупирована, и пока политики решали политические вопросы, а введенные в страну немецкие войска опустошали погреба и чуланы, нацистские мистики – специалисты по оккультным наукам и их ударные группы – прочесывали леса в поисках хюльдр. Они вылавливали всех без исключения лесных пастушек, решив, что фрау, руководившие школами нацистских жен, рассортируют «добычу» на месте: у кого шрамик, родинка или нос кривой – тех в школы попроще или в лазареты, чтобы древние целительные секреты не пропадали даром.

Но вот просчитались «охотники» и руководство школ. Мужество, самопожертвование, идеализм, смирение – это основы воспитания немецких женщин. Хюльдры же родились свободными и свободными собирались умереть. Они оказали достойное сопротивление оккупантам: стоило лишь какому-нибудь простофиле на секундочку зазеваться в лесу или попасть под чары, как – эть! И он уже под кустом с разодранным когтями горлом и перекушенной сонной артерией. «Охотники» или не знали, или не учли одного простого правила, передаваемого аборигенами из поколения в поколения: никогда ни при каких обстоятельствах не зли хюльдру! Будешь мертв!

- Какие ужасы вы рассказываете, - прошептала впечатлительная Старая Актриса, сцепив руки у груди.

- Мне перестать? – насмешливо спросил Черноглазый. Он почти закрыл глаза: даже тусклый свет от каминного огня раздражал его.- Дальше еще страшнее будет. И кончится плохо.

- Ну что вы! – воскликнула старая дама, - продолжайте!

- Те из хюльдр, кому удалось вырваться и те, кому удалось сбежать, в попытках замаскироваться прибегали к крайним мерам: они вырывали себе волосы, уродовали носы, ломали ноги. Смирение – это точно не про них! Кому-то удалось совершить невероятное – выйти замуж. Замужняя женщина, пусть даже белокурая и прекрасная, уже не представляет интереса для «рекрутеров». Однако, шла война, мужчины были куда большей редкостью, чем сахар и шелковые чулки.