Алесь Жук - Заполненный товарищами берег Страница 10

Уже став именитым ученым, признанным российскими коллегами, он пы­тался вернуться на Родину. Но в АН БССР его так и не пустили. Хотя за Нико­лая Николаевича ходатайствовали такие влиятельные люди, как Петрусь Бров­ка, Гавриил Иванович Горецкий. На его стороне был и такой могущественный в те времена президент АН СССР: обещал из центра выделить дополнительную ставку, решить квартирный вопрос. Не помогло. Хотя та репрессивная система была уже, казалось, окончательно сломлена. Помешали оставшиеся «винтики»? Или чьи-то личные интересы и антипатии? Но Николай Николаевич продолжал упорно возвращаться на родину своими трудами. За год до смерти он издает книгу «Введение в изучение белорусско-литовского летописания», где основа­тельность, богатство фактического материала сочетаются с литературностью и доходчивостью изложения.

Следующей важной своей работой он считал написание книги «Была такая деревня», книги не чисто научной, скорее всего краеведческой, в которой он мог реализовать и свой исследовательский опыт ученого, и свои литературные воз­можности на родном языке. Он и начинал с краеведения. Николай Николаевич как-то молодо, с юмором рассказывал мне, как студентом отправлялся в крае­ведческие путешествия по Туровскому и Слуцкому Полесью, как деревенская детвора, увидев пропыленного, патлатого, черноволосого человека убегала прочь с криком: «Цыган идет!»

Он был уверен, что память об изначальном, глубинном в судьбе и народа, и человека — основополагающая для будущего.

Во время прогулок Николай Николаевич не просто рассказывал, о чем пишет, но и расспрашивал, как у меня на родине, на Слутчине, назывались те или иные предметы деревенского быта, орудия труда, детали деревенской телеги, конской сбруи и всего-всего, что составляло деревенскую повседнев­ность. И я, человек тогда еще довольно молодой, оказалось, уже забыл многое из того, что окружало меня в детстве — такова неумолимость времени, стре­мительность перемен, происходящих в жизни, и такова ненадежность памяти. И тогда я подумал, что написание книги для Николая Николаевича — это упор­ное возвращение его на родину, домой. И теперь я вижу, как он упорно идет и идет в том Королищевичском лесу на родину, домой, работая над книгой о родной деревне.

И подумать было невозможно, что возвращение произойдет так скоро и так печально, уже в следующем году. И что неизвестно куда исчезнет белорусский текст рукописи его последней книги, останется только подготовленный еще им самим перевод на русский язык. Книга будет издана в Минске в 1989 году на белорусском языке. Перевод сделает Владимир Орлов.

А сам Николай Николаевич все-таки вернется на родину, уже чтобы только почить в родной земле. В Минске, на Чижовском кладбище. На надмогильном камне — слова любимого им Купалы:

«Мне сняцца сны аб Беларусі».

Перевод с белорусского автора.