Фред Стюарт - Золото и мишура Страница 109

— Добро пожаловать на борт, — радостно сказал Дж. Дж., как только Кертис ступил на главную палубу. — Как поживаешь, Кертис? Давно мы не виделись с тобой, давненько… Хочу выразить свои самые искренние соболезнования по поводу того, что во время землетрясения погибло столько членов вашей семьи. Это и впрямь ужасно.

— В самом деле? Но почему у меня сейчас такое странное предчувствие, что еще один член нашей семьи может закончить свой земной путь.

Дж. Дж. рассмеялся.

— Ох ты, черт побери, кто же так ведет беседу? Я бы на твоем месте высказался в том духе, что, мол, здесь немного дует. Пойдемте-ка лучше в салон и сделаем по глоточку. Поняли мою мысль? Коли холодно чуточек, срочно нужен нам глоточек, прямо как в водевиле. Черт побери, мне бы водевили писать! Пошли, пошли, парни. А между прочим, все ли вы знакомы? Конечно, все знают комиссара, а вот эти двое красавчиков-полицейских, да будет вам известно — Пит Хоукинс и Билл Грей. Оба они превосходнейшие стрелки. Как говорил мне комиссар, лучшие стрелки во всем Лос-Анджелесе! Ну а теперь отправимся-ка мы внутрь, под крышу, так сказать. Как тебе понравилась служба Ванды Уандер? Ну разве не бой-девка? Иисус столь часто с ней разговаривает, что иногда меня подмывает посоветовать ей, чтобы она попросила этого Иисуса заткнуться.

Загоготав, он провел всех в салон яхты.

— Я отпустил команду на берег, пускай, думаю, порезвятся до утра, так что, Пит, быть тебе сейчас за бармена, — сказал Дж. Дж. и указал на небольшой бар. Над баром находился большой аквариум, где плавали крошечные тропические рыбки изумительной окраски. — Кертис, ты что предпочитаешь? Виски, может быть? У меня есть такое шотландское виски, что просто пальчики оближешь.

— Слушай, Дж. Дж., прекрати трепаться. Что тебе нужно?

Толстый издатель прикурил сигару, глядя на конкурента.

— Что ж, коль желаешь сразу взять быка за рога, я скажу тебе, что мне нужно. Мне нужно, чтобы ты подписал одно письмо. А что я с ним сделаю? Я положу его в карман. А что в письме, ты, наверное, хочешь знать? А вот давай-ка развернем его да посмотрим. — Он вытащил из кармана листок бумаги и развернул его. — Оно адресовано присутствующему здесь комиссару Мюррею. Тут сказано: «Дорогой комиссар, настоящим я признаюсь, что совершил убийство Карла Кляйна, одного из своих репортеров, которого обнаружил в постели с моей женой. От гнева я помешался и выстрелом в голову убил его. Затем отвез его тело на пляж, положил в лодку, отъехал на какое-то расстояние от берега и выбросил его в воду. Больше с такой огромной виной я не могу жить. К тому моменту, когда вы получите это письмо, я уже сведу с Господом счеты. Это для меня единственный выход. Искренне ваш…» И твоя подпись.

— Надо же, Дж. Дж., и все-то ты предусмотрел. Только прежде чем я подпишу его, расскажи мне, как это случилось на самом деле. Кто застрелил Карла?

Дж. Дж. взглянул на Джимми, сидевшего у стойки бара на одном из высоких стульев, все еще держа в правой руке револьвер. Пит Хоукинс, зайдя за стойку бара, меланхолично жевал арахис. Комиссар Мюррей, сидя в кресле, прочищал платком нос. Билл Грей стоял, привалившись к перегородке левого борта, держа руку на кобуре.

— Ну, черт побери, — сказал Дж. Дж., — полагаю, что все мы друзья, не так ли? Джимми, расскажи ему.

— Все было исключительно просто. Я послал Кляйну записку, в которой сообщил, что хочу встретиться с ним на прогулочном причале и рассказать все, что его интересует о деятельности «Вэлли Фанд». Написал, что готов назвать имена, в общем, все. Итак, мы с ним встретились и отправились обедать на яхту Дж. Дж. Ванда согласилась предоставить мне алиби…

— Но почему? — спросил Кертис. — Она-то как сюда замешалась?

— Ванда Уандер — моя подружка, — сказал Дж. Дж. — Она разговаривает с Иисусом, но трахается-то с генералом Ченнингом. Кроме того, она вложила изрядное количество собранных ею церковных денежек в «Вэлли Фанд». Ванда своего ни за что не упустит.

— Когда мы подплыли к яхте, я застрелил его, — продолжил Джимми. — К ногам мы привязали груз и выбросили тело за борт. Но только, судя по всему, веревку мы недостаточно сильно затянули, потому что тело волны выбросили на берег, как тебе известно. — Джимми сделал паузу, затем сказал: — Именно это мы и собираемся проделать сейчас с тобой.

Наступила тишина, которую нарушал только хруст орехов, которые грыз Пит Хоукинс.

— Вы убийцы, — тихо сказал Кертис. — Вы хладнокровные убийцы, упоминающие всуе имя Иисуса. Вы убили молодого человека только затем, чтобы скрыть ваши проклятые делишки с недвижимостью.

— О, дело гораздо в большем, Кертис, — сказал Дж. Дж. — Не только эти делишки. Мы ведь разрабатываем ни больше ни меньше, как всю долину Сан-Фернандо. Мы намерены удвоить размеры Лос-Анджелеса. Ты только представь! Лет через десять Лос-Анджелес будет таким же крупным городом, как Новый Орлеан или Канзас-Сити. А когда мы с Джимми сольем обе наши газеты, в нашем распоряжении окажется одна из самых крупных газет в Америке.

— Как, Джимми готов проглотить «Клэрион»?

— Все будет выглядеть приблизительно таким образом. После того как ты умрешь, останется не так уж много Коллингвудов. Понимаешь, что я имею в виду?

— Мы с Альмой в следующем месяце собирались пожениться, — улыбаясь, сказал Джимми. — На свадьбе нам будет недоставать тебя…

Внезапно дверь с треском отворилась, и на пороге появился Клифф Паркер. Билл Грей начал было вынимать свой револьвер из кобуры, но Паркер выстрелил первым, и его пуля угодила в правую руку Грея. Еще двое полицейских ворвались вслед за Паркером в салон, держа револьверы наизготовке. Джимми открыл огонь по Паркеру. Три пистолета выстрелили почти одновременно, и Джимми был сражен в грудь. Раздалось еще несколько выстрелов. Пит Хоукинс едва успел нырнуть под стойку бара. Аквариум разбился, и вода вместе с аквариумными рыбками пролилась на палубу. К этому времени полдюжины полицейских набились в салон, каждый двумя руками держал револьвер. Генерал Дж. Дж. Ченнинг, бледный как смерть, стоял с поднятыми руками; комиссар Мюррей закричал:

— Кто, черт побери, санкционировал все это?!

— Я, — ответил Кертис. — Готов ли ты подтвердить сказанное? Ты все слышал? — добавил он, обратившись к Паркеру.

— Каждое слово, — сказал детектив, потрясая записной книжкой.

— Полагаю, в завтрашнем номере «Клэриона» появится потрясающий материал…

— Кертис, да мы только дурачились, — выпалил Дж. Дж. — Это была всего лишь шутка!

— Хорошенькая шуточка.

Кертис присел возле Джимми, который свалился на пол с высокого стула у стойки бара. Джимми лежал лицом вниз, вокруг него трепыхались тропические рыбки.

— Мы можем обо всем договориться, — сказал Дж. Дж. — Тедди Рузвельт — мой добрый приятель. Я позвоню ему в Белый дом…

— Заткнись!

Кертис осторожно перевернул Джимми на спину. Джимми был еще жив. Из трех пулевых отверстий в груди хлестала кровь. Затуманенным взором он посмотрел на Кертиса.

— Ты победил, — прошептал он. Гринго всегда побеждают…

Затем он дернулся — и умер.

На следующий день «Клэрион» вышел с кричавшими заголовками:

ИЗДАТЕЛЬ «ЭКСПРЕСС» ПРИНИМАЛ УЧАСТИЕ В ЗАГОВОРЕ С ЦЕЛЬЮ УБИЙСТВА!

ПЕРЕСТРЕЛКА НА ШИКАРНОЙ ЯХТЕ НЕПОДАЛЕКУ ОТ ОСТРОВА КАТАЛИНА!

УБИТ РОДСТВЕННИК КОЛЛИНГВУДА!

ОБВИНЯЕТСЯ КОМИССАР ПОЛИЦИИ!

СКАНДАЛ С ДОСТАВКОЙ ВОДЫ ОБОЙДЕТСЯ НАЛОГОПЛАТЕЛЬЩИКАМ В МИЛЛИОНЫ ДОЛЛАРОВ!

ДЕСЯТЬ ПОДОНКОВ ЗАМЕШАНЫ В АФЕРЕ С НЕДВИЖИМОСТЬЮ!

ГЕРОИЗМ ДЕТЕКТИВА ПАРКЕРА!

— Джимми! — рыдала Альма Бретт, замахиваясь кувалдой на свою героическую статую Женщины-Первопроходца. Со всего размаха Альма ударила кувалдой по ноге статуи — и мраморные брызги разлетелись во все стороны. — Джимми! О Боже, они убили моего Джимми!

Бросив кувалду, истерически рыдая, она побежала на маленькую кухню студии, расположенной в ее Берлингамском поместье.

— Я не могу жить без Джимми! — кричала Альма. Схватив подвернувшийся под руку нож для фруктов, она одним махом перерезала себе левое запястье. Как только брызнула кровь, Альма тут же опомнилась, отбросила нож и побежала к телефону, чтобы позвонить домой.

— Лили, немедленно приходи сюда! — крикнула она в трубку. — Я чуть не покончила с собой!

Бросив трубку на рычаг, она схватила полотенце и обмотала его вокруг запястья.

Джимми Лопеса хоронили на ранчо «Калафия», на холме, с которого открывались просторы Тихого океана. Рядом с его могилой находились могилы его отца Хуанито, а также деда и бабки. После непродолжительной церемонии мать Джимми и три его сестры несколько минут постояли возле надгробного камня; ветер играл их черными вуалями и складками траурных платьев. Затем подошел Кертис и крепко обнял свою тетю Стар.