Рыжий и Полосатый - Андрей Олегович Белянин Страница 11

Очередной вопль показал ему, что и шишки сделали свое дело, добавив шишек преследователям. Троица улепетывала со всех ног, а сзади уже были видны черные фигуры бродячих котов. Слышался визгливый голос Хромого:

– Всех взять живыми! Девчонку – мне! А из этих мелких мерзавцев мы пельмени понаделаем!

– Хочешь быть пельменем? – на ходу поинтересовался Полосатый.

– Нам бы только до лагеря… А там мы им покажем… – не терял надежды Рыжий.

– Мальчики… я… я больше не могу… – задыхаясь, выговорила Шелли и без чувств повисла на Рыжем.

Шумный всплеск воды и дикий вой кошек показал, что погоня приближалась.

Сбежавший генерал Гррам знал, что измены ему не простят. Но он был весьма хитрым и неглупым псом. Догадавшись, что его будут искать везде, он решил спрятаться прямо под носом у кошек и собак. Никто бы никогда не поверил, что в забытой пушке, в каких-то десяти шагах от лагеря, прячется сам генерал Гррам. А бывший комендант тихонько вытащил ядро, влез в дуло (благо пушка была большая) и преспокойно заснул. А зря!

Глава восемнадцатая

Вдвоем Рыжий и Полосатый вытащили обессилевшую принцессу из леса. Совсем недалеко, шагах в пятидесяти от них, уходил в Мурр-Дог последний отряд. Эвакуацией командовали Бум и Румпель. Котята пробовали кричать, но в общем шуме похода их никто не слышал. Шелли плакала. Полосатый медленно вытащил шпагу и задумчиво проверил остроту клинка. Преследователи были так же близки, как и спасители, но те, кто мог бы помочь друзьям, даже не подозревали об их присутствии.

Рыжий влез на какую-то чугунную трубу и, обнажив шпагу, закричал:

– Умираем, но не сдаемся!

Черные коты, услышав его голос, радостно взвыли и прибавили ходу. В это критическое время только Полосатый не потерял присутствия духа.

– Слезь с пушки, – приказал он Рыжему, – будем драться здесь. А за пушкой спрячем Шелли. Стоп! Это ведь пушка! Она же стреляет! Разворачивай, живо!

И котята вместе с маленькой принцессой развернули пушку дулом к преследователям. Запасливый Полосатый извлек из кармана огниво, высек искру и поджег сосновую ветку. Банда Хромого была уже в десяти шагах.

– Попались, пельмени! – радостно вопил вожак, подпрыгивая на плечах несших его котов.

«Пельмень»-Полосатый, с удовлетворением отметив, что у всех бродяг были видны синяки и шишки, а шкуры утыканы колючками, спокойно поднес факел к затравке. Грянул гром! Грохот выстрела был услышан даже в замке Коржиков. Когда рассеялся дым, Шелли довольно сказала:

– Вся банда наповал! И еще кто-то толстый…

Поверх семи котов, лежащих на Хромом, распластался тяжелый генерал Гррам!

– Зачем он полез в пушку? – недоумевали котята, а из лагеря уже бежал огромный Бум, за которым большими прыжками несся адмирал Румпель.

Въезд в Мурр-Дог был крайне торжественным. Впереди шел сенбернар Бум, на котором верхом ехали Рыжий, Полосатый и Шелли. Чуть позади шагал адмирал Румпель, ведя смешанный отряд марширующих кошек и собак. Господи, как их встретили! Какой триумф! Какой праздник ожидал героев! Как был счастлив король Доберман! В общем, описать все это очень трудно, просто не хватит слов.

Все кошки были расквартированы в казармах форта и поражены тем, какими заботливыми и благородными хозяевами показали себя собаки. Собаки в свою очередь не переставали удивляться кошкам, находя в них веселых собеседников и приятных собутыльников. Дружба меж кошками и собаками крепла с каждым днем. Форт Мурр-Дог по обоюдному согласию был назначен дипломатическим местом переговоров и встреч, а также летней резиденцией обоих королевств.

Румпель и Коржик, будучи «товарищами по несчастью», так сдружились, что их редко видели друг без друга. Королевская власть, в связи с бегством Мурмяускаса, перешла к его опальному брату. Этот король был гораздо мудрее и всячески приветствовал дружбу кошек и собак. Рыжий, Полосатый и Шелли носились по всему форту, играя во всевозможные игры. Банда Хромого исчезла из обоих королевств, а опаленного и ушибленного Гррама пожалели, попросту отправив в отставку. Комендантом Мурр-Дога стал сенбернар Бум. Таким образом, все были довольны и счастливы. Однако счастье, как и беда, не может длиться вечно. Настало время возвращаться по домам. Король Доберман Гафт Третий собирался вернуться в столицу, а кошачьему войску и подавно было пора. Не то чтобы кому-то было плохо, просто все соскучились по родным. Шелли все чаще вспоминала маму, Рыжий и Полосатый тоже. Так что в конце концов настало время расставаться. Кошки возвращались к себе пешим строем, а за королем Доберманом прибыл флагманский корабль. Расставание не обошлось без слез. Рыжий и Полосатый висели на шее у собачьего короля, а добрый Доберман Гафт Третий уговаривал их:

– Майн киндер! Не надо столько огорчений. Ваш слез буквально нож по мой сердце. Вы приезжайт ко мне в столица. Я ошень ожидайт! У меня нет мальшик, вы есть два мой сын. Майн готт, как я без вас скучать… Мой милый Рижий и ти, мой добрий Полосатий, не забывайт ваш старий друг Доберман…

Котята плакали.

Прощаясь с Шелли, они, как настоящие мужчины, старались не хныкать. Но крошка Шелли рыдала совершенно искренне и не стыдилась этого – девчонкам можно. Расцеловав обоих друзей и заручившись их обещанием приехать в собачью столицу, маленькая принцесса взошла на корабль. В лапе у Рыжего остался один из ее бантиков, и он прикрепил его к груди. Провожали короля с дочерью торжественно. Пришли все. Были здесь и адмирал Румпель, и пан Коржик, и Бум.

Рыжий не сводил глаз с корабля, исчезающего за линией горизонта.

– Пора домой, малыш… – Пан Коржик обнял сына за плечи.

– Папа… – обернувшись, взволнованно заговорил Рыжий, – я хочу, чтобы Шелли всегда была с нами. Чтобы они жили у нас в замке. Чтобы мы каждый день играли. Чтобы…

– Это невозможно, мальчик мой… – как можно мягче ответил пан Коржик.

– Но почему?

– Потому что она – принцесса.

– Но ведь и я дворянин!

– Потому что она – собака.

– Но разве кошкам и собакам нельзя дружить?

– Дружить можно. Однако когда она вырастет, ее отдадут замуж, а брак между кошкой и собакой невозможен.

– Но почему?! – не унимался Рыжий.

– Потому что… – Пан Коржик беспомощно огляделся вокруг и, не найдя что сказать, тяжело вздохнул.

Вслед за ним тяжело вздохнули Румпель и Бум.

Рыжий и