Петр Воробьев - Горм, сын Хёрдакнута Страница 111

- Ветер крепчает, - добавил рыбак.

- Поднять паруса, - сказала Тира.

- Поднять паруса! - гулко повторил в серебряный раструб автократор. - Водометы, полный вперед! Кормчий, держи на черный келандион!

Мальчишки-марсовые, ждавшие приказа на реях обеих мачт, ослабили гитовы. Полотнища парусов скользнули вниз и поймали ветер. В середине каждого паруса на белом фоне сияла боевая эмблема гегемонии - синий восьмиконечный крест, а на нем белое древо, испускающее золотые лучи. Сердце Кирко наполнилось гордостью, лишь слегка омраченной тем обстоятельством, что многие названия снастей были заимствованы из языка варваров. Раздался скрип турьих жил - восемь приставленных к полиболосу стратиотов налегли на рычаги-мохлосы лебедок, закручивая массивный бронзовый диск, в свою очередь приводивший в движение плоские цепи с торчавшими через каждые десять звеньев захватами для бесперых болтов, ждавших своего смертоносного мига в конических ящиках над цепями. Фероико постучал ногтем по стеклу манометра, проверяя давление в пропироне, первом из двух сосудов корабельного сифона.

- Прибавь огня, - сказал стратопедарх одному из подручных. - Масло должно быть у красной черты.

- Нам бы еще год, еще полдюжины огненосных кораблей, мы бы выжгли варварскую заразу на корню, - мечтательно сказал Йеро.

- Потому они и нападают не через год, а прямо сейчас, - Кирко уже собрался потянуть себя за ус, но вовремя остановился.

Медленно и величественно, келандионы с Мудростью Осфо впереди направились в направлении кутерьмы варварских драккаров и снеккаров, окружавших единственный большой корабль Эрманореко. Продолжавший крениться на правый борт сифонофор Долготерпение Алкио замыкал строй. Аркилло вперился в телескоп, отсчитывая расстояние до врага.

- Двести саженей! Полиболисты, по моему знаку... - автократор поднял руку.

- Что ж эти безумцы не убираются с пути? - Йеро указал на два драккара, под парами и на веслах шедших наперерез Мудрости Осфо.

Пнак! Пнак! Пнак-пнак! На боевую площадку ксилокастры упало несколько огромных стрел со странными утолщениями позади железных наконечников, на которых были насечены варварские руны. Одна из них ударила меньше чем в шаге от Аркилло и Тиры, другая пригвоздила к доскам помощника Фероико, Послышалось шипение. Кирко уловил знакомый запах помета гранатового дракона и, не стесняясь своего ужаса, пал ниц и теперь уже сам закричал:

- Ложи-и-ись!

Раздался громкий треск, келандион слегка дрогнул, по правому борту прозвучали вопли - одному из драккаров и точно не удалось увернуться. Оставшийся на ногах Аркилло вопросительно развел руками. Последовало несколько резких хлопков. Автократор с разведенными руками осел на палубу, заливая Тиру и прикрывшего ее своим телом второго помощника Фероико струей крови, хлеставшей из горла. Из восьми стратиотов, последовавших примеру схоласта, шестеро остались относительно невредимыми, но их предводитель-лохаг не двигался - под его головой растекалась багровая лужа. Восьмой стратиот пытался вытащить из плеча железную колючку, одну из многих, которыми были начинены разрывные стрелы. «Может, и верно - ложись, не ложись...» - решил Кирко.

- Не трогай! - Тира с усилием отвалила безжизненного сифониста, поднялась с палубы, и движением руки остановила стратиота. - Полиболос, огонь!

Йеро был первым, кто успел встать за рычаги полиболоса. Правой рукой, он направил орудие слегка вверх и повел его вбок, как быка за ярмо, а левой потянул спуск. Многозарядный самострел затрясся и застрекотал, выплевывая десять болтов за время, что понадобилось бы опытному лучнику на один выстрел. Болты посыпались прямо на головы варварам, толпившимся на палубе черного келандиона.

- Фероико! Фероико! - Кирко приподнял распростертого по тиковому настилу огнеметчика в полусидячее положение.

Его раны не казались особенно глубокими, но кровь лила из них не переставая, и лицо маленького механика на глазах белело. Келандион снова тряхнуло - его таран разнес в щепки то ли драккар, то еще меньшее суденышко, именовавшееся снеккаром.

- Что было в стрелах, они смешали с вытяжкой из душистого колоска, на котором вырос особый грибок, - зачем-то сообщила Тира, склонившись над умиравшим Фероико. - Чувствуешь запах? Эта вытяжка вызывает симптомы, как у гемофилии. Давай к огнемету!

- Я никогда из него не стрелял. Я только тайну смеси знаю! - признался Кирко.

Фыркнув, анасса вытащила из-за пояса стратопедарха грубые кожаные перчатки и подобрала с окровавленных досок просопо - кожаную личину с оправленными бронзой и защищенными стеклом отверстиями для глаз.

- Завяжи мне ремешки и следи за давлением в пропироне. Падает ниже черты, прибавь пламя, поднимается выше - приоткрой клапан и убавь огонь, - Тира встала и повернулась к Кирко спиной, держа просопо у лица. - Скорее!

Впереди снова затрещало, корабль ощутимо потерял ход. Вместо того, чтобы уворачиваться от келандионов, варвары нарочно бросались им наперерез. Из последнего драккара, несколько десятков безумцев ухитрились забросить через ограждения палубы якоря с веревками. Стратиоты и сфендониты бросились рубить эти веревки. Треск полиболоса смолк. На палубе черного келандиона, дождь болтов поразил по крайней мере несколько десятков воинов, но многих защитили щиты у борта и стальные доспехи.

- Почему замедляемся? - глухо донеслось из переговорной трубы, шедшей в машинное отделение.

- Алиэто, прикажи им - полный вперед! - крикнула сквозь личину, тоже глухо, анасса, на пути к стрептону, подвижному соплу огнемета, по очереди всовывая руки в перчатки.

Натуго перетянувший себе кровоточившую руку жгутом из собственного кушака моряк кивнул и заревел в трубу:

- Полный вперед, держать пары!

Громовая бочка, пущенная одним из вражеских оксибелов, гулко ударилась в обшитую сырыми воловьими шкурами стену ксилокастры. Все, кто еще был жив на верхней боевой площадке, присели, прячась за ограждением. Прогремел взрыв, башню тряхнуло, в воздухе просвистели куски металла. Один из осколков громовой бочки упал на полиболос, разнеся в щепки расширявшийся кверху ящик для болтов. На палубе внизу послышались вопли и стоны.

- Пятьдесят саженей, - Тира возилась с кресалом, пытаясь зажечь фитиль в железной клетке под соплом стрептона.

Кирко поспешил было ей на помощь, но анасса сама справилась с задачей и встала позади стрептона, обхватив рукояти управления.

- Как давление?

- На красном! - отозвался схоласт.

Еще один драккар поравнялся с правым бортом Мудрости Осфо. Через пространство, разделявшее корабли, полетели трехлапые якоря на веревках. Ток воды между кораблями ускорился, и драккар с силой ударился бортом о борт келандиона.

- В точности вторая панергическая теорема из «Гидравлики!» - заметил Кирко.

- Надо будет записать... - с восхищением пробормотал Йеро.

В машинном отделении, столкновение не вызвало такого восторга.

- Во втором котле течь! Водогрейные трубки! - раздалось из переговорной трубы. - Давление падает!

- О́дин оди́н! - прозвучал с палубы клич варваров.

- Еще пятнадцать саженей, - отсчитывала Тира, поднимая стрептон вверх под углом в половину прямого.

- Стратиоты, дротики! - Алиэто вытащил из корзины короткое метательное копье и мощной рукой пустил его вниз, пронзив шею лезшему с драккара по веревке варвару в кольчуге с приклепанными поверх колец металлическими пластинами.

- Астеродота Астрархе! - анасса воззвала к наиболее могущественной из Четырнадцати Сил, представлению света, победительнице тьмы, и нажала носком красного сапога на базис - ножной рычаг.

Смесь, тайна изготовления которой была известна только троим смертным, устремилась вверх и вперед из сопла, загораясь от соприкосновения с пламенем фитиля, и огненной параболой соединила верх ксилокастры и борт черного келандиона. Гул огня перекрыли предсмертные крики варваров. Некоторые из них живыми факелами заметались по кораблю, другие бросились в море, но извергнутое сифоном пламя продолжало пожирать их и под водой, на пути в морскую бездну. Кормчий варварского келандиона, оказавшегося сильно поворотливее Мудрости Осфо, налег на рулевой рычаг, чтобы уменьшить площадь, поражаемую сифоном. Перед глазами Кирко предстала кормовая боевая площадка вражеского корабля с двумя оксибелами, у которых возились призрачные формы в черном. У ахтерштевня, воин исполинского роста легко, как охотничий лук, поднял в воздух тяжелый ножной самострел и пустил черную стрелу в руку длиной, пролетевшую вершках в трех над головой анассы. Над гигантом, обхватив рукой в блестящей стальной рукавице штаг, на верхнем ярусе площадки стоял варвар с непокрытой головой. Его светлые кудри развевал тот же ветер, что наполнял паруса Мудрости Осфо. Плечи варвара облекал багряный плащ в точности такого же оттенка, что и убранство багряных гегемонов. Слева от рядившегося в багрец наглеца стоял еще один северянин, этот без плаща, и с ног до головы закованный в черненую венедскую броню с отблескивавшим серебром меандром насечки. Длиннобородый старец по правую руку от светловолосого варвара что-то кричал в переговорный раструб, наверняка отдавая приказы кочегарам и механикам. Трубы с навершиями, изображавшими драконьи пасти, пыхнули клубами дыма, и черный келандион неправдоподобно резко для корабля такой массы ускорился. Струя дыхания гранатового дракона, пущенного сифоном, лизнула окованный железными листами руль и пала на волны.