Жуков. Танец победителя - Сергей Егорович Михеенков Страница 115

Главной задачей было держаться там, где стоишь, ни шагу назад. Неустойчивые будут отданы под суд и расстреляны перед строем. Это он повторил несколько раз. Командиры смотрели на него молча. Многие из них расстрелы перед строем уже видели. А он в те минуты видел глаза людей, готовых на всё. Вот почему с такой твёрдой уверенностью спустя несколько часов во время очередных переговоров с Верховным он скажет, что враг не пройдёт, что Москвы немцам не видать.

Перед совещанием состоялся разговор с командармом Голубевым. Жуков всё ещё сомневался в том, что противник выдохся и остановлен здесь, на Стремиловском рубеже по восточному берегу реки Нары, на подступах к Подольску.

– И всё же, – сказал он, – что произошло на вашем рубеже обороны? Доложите более подробно. Сегодня я буду докладывать о положении на вашем участке Верховному.

– Войска противника остановились, – ответил Голубев.

– Чем это можно подтвердить?

– Сегодня в 7.00 артиллерийской подготовки по нашим позициям не было. В 8.00 противник в наступление не перешёл. Не появилась и его авиация. Наши наблюдатели отметили следующее: в 8.50 в центре и на левом фланге противник приступил к совершенствованию своей обороны. На правом фланге части Пятьдесят седьмого моторизованного корпуса тоже приступили к строительству оборонительных укреплений.

– Что сообщает разведка?

– Войсковая, армейская и авиационная разведка, а также командиры переднего края на 19.00 ещё раз подтвердили, что войска Девяносто восьмой и Тридцать четвёртой пехотных дивизий Двенадцатого армейского корпуса в течение суток создали оборону на всю глубину своих боевых порядков. Танковые подразделения второго эшелона Пятьдесят седьмого моторизованного корпуса от населённого пункта Воробьи повернули направо в направлении посёлка Балабаново и двигаются дальше. Сегодня утром в полосе обороны нашей Пятьдесят третьей стрелковой дивизии её разведкой был захвачен офицер Двести восемьдесят девятого пехотного полка Девяносто восьмой пехотной дивизии. Он показал следующее: в пехотных ротах его полка осталось по 15–10 человек, всё обмундирование летнее, оборванное, питание плохое. Лошади почти все убиты и съедены. Людской состав переносит боеприпасы и другие грузы на себе, таким же способом перетаскивает орудия и миномёты. Настроение солдат, да и младших офицеров, подавленное. Генерал-фельдмаршал фон Клюге обещал, сказал он, что у русских нет сил для обороны, что через день-два мы будем в Москве, но мы, солдаты, этому не поверили. Ещё сказал следующее: такого мощного сопротивления они не испытывали с начала кампании на Востоке.

– Какие вы делаете выводы из происходящего?

– На наш взгляд, противник измотан. Думаю, что немцы понимают: дальнейшее наступление на Москву по Варшавскому шоссе через Подольск перспективы не имеет. Докладываю, что в районе Варшавского шоссе, включая Подольск и окрестности, создаётся Подольский боевой участок. Центральная ось боевого участка – шоссе и прилегающие населённые пункты. В настоящее время ведутся усиленные работы по совершенствованию обороны Подольского боевого участка и эшелонирования его в глубину. – И командарм показал на карту, на которую штабными работниками была нанесена схема боевого участка и обозначены линии обороны стрелковых частей, ПВО, противотанковые районы и ловушки, минные поля и проволочные заграждения.

В публикациях многих исследователей истории боёв 43-й армии период конца октября (после смены командующего армией и «расстрела» полковников) – начала ноября характеризуется как непродолжительная оперативная пауза, возникшая вследствие усталости наступавшей стороны и упорства оборонявшейся. Немцы проводили частичную перегруппировку для нового броска вперёд.

Действительно, под Малоярославцем и Тарутином наступило относительное затишье. Обе стороны готовились к новым боям.

Из отчёта, подготовленного офицерами Генштаба в ноябре 1941 года по итогам минувших боёв, которые уже тогда называли первым этапом Московской битвы: «Начатое 2 октября немцами наступление на Москву к концу октября выдохлось, и ослабленные в результате октябрьских боёв немецкие дивизии вынуждены были прервать своё наступление».

Второй удар, ноябрьский, Западный фронт выдержал уже увереннее. Подошли резервы. В районе Серпухова произошла проба сил – 49-я армия генерала Захаркина, усиленная 2-м кавалерийским корпусом и 112-й танковой дивизией, своим правым крылом атаковала из района Серпухова в направлении Кремёнок и Высокиничей. Ударная группировка была подчинена командиру кавкорпуса генералу Белову[129].

Это был лихой конник, решительный командир и храбрый солдат. Его звезда ещё блеснёт в районе Юхнова и Вязьмы в 1942-м, под Жиздрой и Хотынцом во время битвы на Курской дуге в 1943-м, в операции по блокированию Курляндской группировки в 1944-м. Войска генерала Белова первыми из группировки 1-го Белорусского фронта в 1945-м форсируют Одер и захватят плацдармы, необходимые для атаки на Берлин.

Но до Берлина и даже до Одера было ещё далеко.

Из мемуаров генерала Белова: «9 ноября 1941 года корпус был включён в состав войск Западного фронта. В тот же день я был вызван к командующему фронтом генералу армии Г. К. Жукову.

Беседа в штабе фронта длилась недолго. Командующий сообщил мне, что создаётся группа войск под моим командованием; основой её будет 2-й кавалерийский корпус, придаются 415-я стрелковая и 112-я танковая дивизии, две танковые бригады, 15-й полк гвардейских миномётов – «катюш» под командованием подполковника Дегтярёва и другие части.

Замысел предстоящей операции состоял в том, чтобы нанести контрудар по противнику в районе Серпухова в полосе 49-й армии совместно с нею, а потом прорваться в тыл немцев. Контрудар приходился на то время, когда немцы ещё наступали и держали в своих руках инициативу действий на советско-германском фронте.

Командующий показал мне на карте район намечаемой операции. Моя конно-механизированная группа, взаимодействуя с 49-й армией, должна была нанести главный удар в полосе шесть километров по фронту. Местность лесистая, с редкими населенными пунктами. По данным штаба фронта, этот участок слабо прикрыт гитлеровцами, у них выявлено здесь всего два или три пехотных батальона, в позициях противника есть свободные промежутки, что облегчает прорыв вражеской обороны и позволяет направить в тыл к немцам диверсионные отряды наших войск».

Наступление под Серпуховом не принесло успеха Западному фронту. Ударная группа, двигаясь по глубоким снегам и лесистой местности, пересечённой глубокими оврагами, к тому же плотно насыщенной войсками противника, которые успели хорошо укрепиться и насытить свою оборону огневыми средствами, быстро израсходовала свой наступательный ресурс и вскоре выдохлась. Немцы серией коротких контрударов быстро выправили положение и отбросили и кавалеристов, и танкистов, и пехоту 49-й армии на исходные.

Итак, донесения командармов и атака под Серпуховом показали, что противник ещё силён, укрепился на достигнутых рубежах основательно. Но наступать уже не намерен.

В эти дни Жуков, находясь на северном крыле в 16-й армии, заехал в расположение 78-й стрелковой дивизии, недавно прибывшей с Дальнего Востока. Дивизией командовал полковник Белобородов[130]. В штаб армии пришло сообщение, что захвачен пленный.