Попаданец в Дракона - 2 - Владислав Андреевич Бобков Страница 12

Многие из фей всё ещё были живы, но с ними обращались так, будто они уже были мертвы. Ломающиеся крылышки, вывернутые ноги и руки — зеленокожим было плевать на страдания их будущего обеда. Лишь присущий каждым лесным феям слабый магический барьер позволял им выживать от таких попаданий.

Некоторые из гоблинов визгливо посмеиваясь, игриво прикладывая горящие факелы к стенам домиком и наслаждаясь криками ужаса и отчаяния от пленённых жителей.

Один из зеленокожих, подленько оглядевшись, сунул еле шевелящуюся феечку себе в пасть и стал торопливо её пережёвывать. Правда его поступок не остался без внимания, тяжелый удар кулака здоровенного гоблинского вожака, одетого куда богаче остальных, опрокинул идиота, после чего вожак принялся яростно месить ногами скулящего и размазывающего кровь по роже подчиненного.

Отвлекшись от захвата фей, остальные гоблины улюлюканьем поддержали своего вожака, полностью сконцентрировав на воспитательном моменте всё внимание. Лучшего момента для нападения было сложно подобрать.

— Асириус, на тебе поддержка, — приказал кобольду Лев, на что тот серьезно кивнул, покрепче стиснув посох. Череп на палке злобно щёлкал клыками. Кажется, ему тоже не нравились гоблины. — В прямой бой не лезь, помогай мне своей пращей. Если всё будет плохо, отступай за мной. Если побегут за тобой, путай следы и используй духа пути, чтобы потом меня найти.

За то время, что они шли, Асириус набрал немного подходящих по размеру камней, а праща у него всегда была обернута вокруг пояса.

— А ты сиди тут! — это уже относилось к фее. Именно с ней он договаривался о вознаграждении, поэтому она должна была быть жива. В идеале лучше было договариваться с королевой, но где он её сейчас найдёт.

Сам Лев обратился к своей сути, разогревая клокочущую ярость и злобу. Думова невероятно бесил тот забег наперегонки с урсусом тираном и возможность вернуть самоуважение ему была по душе.

Он дракон! Он крылатая смерть! Он тот, от кого все должны бежать!

И прямо перед ним те, на кого он наконец-то может обрушить всю свою ярость!

Сжавшись, словно пружина, дракон молча бросился вперёд, с каждым прыжком всё сильнее набирая скорость.

Сто метров! — гоблины его ещё не заметили, с упоением наблюдая за страданиями одного из них.

Пятьдесят метров! — вожак отступает, позволяя избитому подчиненному подняться. Закованный в полноценный доспех гоблин отдаёт каркающие приказы. Драконий переводчик послушно переводит, но Лев его не слушает.

Тридцать! — когда ты не отвлечен, сложно не заметить атакующего красного дракона, несущегося к тебе во весь опор.

Среди гоблинов начались крики и легкая паника, но последняя ничуть не мешала им вытаскивать стрелы из колчанов и накладывать их на короткие, черные луки.

Десять метров! — острия стрел уже смотрели прямо в морду дракона, когда он резко взмахнул крыльями и заставил себя сдвинуться в сторону. Хвост выступил отличным стабилизатором, не дав ящеру пропахать носом землю.

Однако кем бы гоблины ни были, плохими стрелками их не назвал бы никто.

Плечи Льва вспыхнули от жгучей боли, когда по бокам от его головы появились торчавшие древки стрел. Укреплённая магией драконьей ярости чешуя смогла удержать стрелы от погружения в плоть слишком глубоко, но даже так они причиняли ужасную боль.

Одна из стрел и вовсе отрикошетила от его рогов, и, вихляя, улетела куда-то вверх.

«А теперь моя очередь!»

Думов успел увидеть широко раскрытые красные глаза ближайшего гоблина-лучника, как обрушил на него весь свой немаленький вес, с хрустом вминая в землю.

Змеиный бросок челюстей дракона сомкнулся прямо на горле хрипящего зеленокожего, чтобы за один укус раздробить его позвоночник и превратить все кости в месиво.

Вот только Льву этого было мало. Если после первого рывка раздался лишь мокрый, рвущийся звук, то со вторым голова гоблина, с вывалившимся из пасти языком полетала прямо в лица его товарищей!

— Бойтесь! — телепатический рёв огласил округу, заставив его противников задрожать. — Ведь перед вами ваша смерть!

Но даже несмотря на страх, гоблины и не думали сдаваться. Гоблины-лучники привычно начали увеличивать дистанцию, окружая дракона и не переставая вести кинжальный огонь. Часть стрел застревала или отскакивала от чешуек, но многие пробивали и причиняли новую боль, приводя Льва в ещё большую ярость.

Гоблины бойцы, зачастую вооруженные короткими копьями и маленькими, кулачными щитами, стремились зайти к ящеру с боков и пырнуть того в мягкий живот или нижнюю часть шеи. Некоторые же из зеленокожих срывали с поясов топорики и отправляли их прямо в дракона, особо не обращая внимания на меткость.

И будь Лев обычным, пусть и сильным зверем, их тактика могла бы сработать, но Думов, не взирая на ярость и пожирающую его боль, себя всё ещё контролировал.

Отбив остриё ближайшего копья, попутно оставив на внешней стороне своей лапы порез, Лев протаранил ещё одного гоблина. Щит спас того от моментальной смерти от укуса в голову, но Думов с мстительным торжеством положил на неприкрытую щитом грудь лапу, выпустил когти, и резко двинул ей вниз, вспоров булькающего зеленокожего от груди до паха.

«Большая ошибка заходить к дракону со спины, думая, что так безопаснее». — быстрое движение хвоста и заходящийся от воя гоблин падает на землю, пытаясь сжать торчавшие в разные стороны ноги с раздробленными коленями.

Из-за того, что Лев вырвался из окружения справа, большая часть гоблинов с копьями и дубинками оказалась у его левого бока. Видя, что ящер отвлёкся на убийство их товарища, они всей толпой кинулись к его брюху, желая вспороть драконью чешую.

Никто не увидел, как вылетевший из леса камень с глухим стуком повстречался с капюшоном одного из гоблинских стрелков, сразив того насмерть.

Их второй ошибкой было забыть о магической природе драконов. Единственный, кто понял, что глубокий вдох дракона это что-то нехорошее, был вожак, в последнюю секунду успевший прыгнуть вбок.

Остальным его бойцам повезло куда меньше.

В этот свой выдох Лев вложил половину всей своей магии, от чего даже его собственная пасть почувствовала бешеную температуру огня, а закончив огнеметание, он закашлялся, чувствуя резкий отток маны.

Но тем же гоблинам было намного хуже.

Уже почти ударившая дракона верещащая толпа в мгновение ока оказалась погружена в бушующий поток пламени, оставив по итогу около семи катающихся и лишившихся кожи слепых головешек, ведь их глаза лопнули от жара. Ни броня, ни одежда им ничуть не помогли. Даже хуже, раскалённый металл лишь увеличивал их страдания.

С начала боя прошла, может быть, минута, а среди разрушенной деревни было уже девять умерших страшной смертью трупов.

Вот теперь страх в полной мере вспыхнул среди гоблинов, когда они наконец-то осознали, с кем именно им пришлось столкнуться.

Не зевал и Асириус, отправив второй камень, что попал на этот раз в руку одному из стрелков, выведя того из строя и заставив выронить лук.

И посреди всего этого кошмара стояла кроваво красная фигура дракона, из которой торчали десятки стрел. Вот только несмотря на это, она и не думала умирать!

— Я чувствую ваш страх! — драконья телепатия позволяла Льву одновременно говорить и прыгнуть к ближайшему окаменевшему от страха гоблину-лучнику. Дрянной шлем хрустнул в пасти и в глотку дракона хлынула черная кровь. — Ваши страдания наполняют меня радостью!

Кажется, эти слова стали последней каплей. Завывая от ужаса, выжившие гоблины, которых осталось лишь восемь штук, решили, что с них довольно.

Но кто сказал, что Лев собирался отпускать их так просто?

И вначале у Думова были самые большие претензии к гоблину-вожаку. Последний, оправдывая своё высокое положение, самым первым сообразил, что нужно драпать, поэтому уже развернулся и оперативно бежал прочь.

— Дух зарослей, — наполненные жаждой крови слова дракона вытолкнули духа из тотема. — Замедли его.

У духа зарослей и пут было мало сил, чтобы причинить одетому в броню гоблину заметные повреждения, но зато он мог заставить траву под ногами вожака сплестись и укрепиться, от чего тот забавно споткнулся.

— Нет, великий дракон! Я… — закричал перекатившийся на спину вожак, но Думову не интересно было его слушать. Удар