Гинс Г.К. - Сибирь, союзники и Колчак т.2 Страница 13

Нетрудно понять, насколько произвольно утверждение, что переворот 18 ноября отдалил признание. Ни французы, ни англичане не проявляли никакого сожаления о падении Директории. Генерал Нокс был возмущен поведением черновцев и искренне верил в способность адмирала создать армию. Генерал Жанен, только что приехавший, тоже понимал, как человек военный, преимущество единоличной военной власти в обстановке борьбы с большевизмом, при отсутствии дисциплинированного и обученного войска.

Не было никаких оснований рассчитывать на признание «Российским» правительства, фактически управлявшего только Сибирью; речь могла идти только о поддержке. Со стороны Англии и Франции в этом отношении было получено и при Колчаке все, что они могли дать по своему внутреннему состоянию после войны. Неясно только то, что дали бы Директории Соединенные Штаты. Возможно, но только возможно, что они оказали бы ей поддержку, в то время как адмиралу ее оказано не было.

Окончание мировой войны

Поражение Германии оказалось роковым для дела борьбы с большевизмом. С этого момента помощь приходила нерешительная, как будто исподтишка.

Отношение союзников к антибольшевистскому правительству изменилось сразу к худшему, и, конечно, не переворот 18 ноября был главной причиной этого, а перемирие с Германией.

Главный фактор союзнической интервенции — война с Германией — сразу отпал, а вместе с тем изменились и задачи союзников. Если раньше они должны были бы поддерживать чехо-словаков в борьбе с германизированными большевиками, то теперь оставалось только охранять отдых чешской армии. Интервенция приобрела как раз тот характер, о котором так веще говорило заявление Соединенных Штатов: «Военное вмешательство может оказаться средством использования России, а не оказания ей помощи».

Права России — обязательства союзников

По случаю окончания войны народов «Союз Возрождения России» устроил торжественное заседание. В этом заседании я произнес следующую речь:

«Война окончилась. Все помыслы обращаются теперь к будущему. Но будущее связано с предыдущим. Конец заставляет вспомнить о начале. Мы забыли о нем. Четыре года войны притупили наши нервы, и тяжкие страдания ослабили нашу память. Скорбный образ измученной, тяжело больной родины заслонил в нашем представлении мощную и страшную врагам Россию.

Война окончилась победой союзников. Эта победа — общая. Честь ее принадлежит и России. Мы имеем право, мы должны, мы не можем не вспомнить сейчас о том, что сделала Россия в этой ужасной и вместе великой борьбе.

Четыре года тому назад взоры всего мира, взоры друзей и врагов внимательно следили за русскими ратями, в суровом напряжении продвигающимися на пространстве от Балтики до Карпат. Одни следили за ними с надеждой и благодарностью, другие — с ненавистью и страхом.

Успешная русская мобилизация, победоносное шествие в Галиции, разгром австрийцев, безумный набег на Пруссию Ренненкампфа, подступавшего к фортам Кенигсберга, — эти шаги России в первые месяцы изменили весь ход борьбы. Расчеты Германии не оправдались. Быстрота и натиск перешли в длительную борьбу. Россия заставила оттянуть немецкие войска на восток и тяжелыми жертвами в Пруссии спасла положение на западе.

Гений союзного командования, проявившийся в историческом бою на Марне, и блестящие победы русского оружия в Галиции отняли у Германии ее главную надежду — победить своей подготовленностью.

Война затянулась. Англия формировала и стягивала войска. Позиции превращались в крепость, западный фронт становился несокрушимой твердыней. Германия, сжатая в тиски, металась с запада на восток. Утратив первоначальную ясность плана, она в поисках победы, для укрепления духа в стране меняла решения, бросала войска по всем направлениям.

И всё это время Россия несла неисчислимые и бесконечно тяжелые жертвы. Лишенная тех технических средств, которыми обладали ее враги и союзники, Россия боролась людьми. Обильной кровью ее сынов напоена земля Галиции, Польши и Литвы. Безумной отвагой и выносливостью солдат искупались технические несовершенства. Немецкие «чемоданы» не могли сломить русского упорства и смелости.

В ноябре 1914 г. происходили кровопролитные сражения под Лодзью. В октябре немцы рассчитывали нанести русским войскам сокрушительный удар и, сосредоточив большие силы в направлении на Варшаву и Ивангород, повели быстрое наступление, но были отброшены, разбиты, а в ноябре часть немецких сил еле вырвалась из окружившего их кольца у Стрыкова. Русские войска держались в это время у Мазурских озер в Пруссии, двигались к Кракову в польской Галиции, занимали высоты Карпат, а кавалерийские части уже появились в Венгрии.

Скоро Германия принуждена была влить свои части в деморализованную австрийскую армию. Натиск германских войск на западе ослабился на длительный период.

Неудачи турок у Саракамыша и разгром турецкой армии потребовали помощи германских войск и на турецком фронте.

Россия дала возможность сделать западный фронт непреодолимым.

Но этим ее роль не закончилась. Лишенная не только средств наступления, но и обороны, русская армия после года борьбы, принуждена была отступать. Но победа германцев была победой пирровой. Фронт растянулся, и Россия продолжала помогать союзникам, оттягивая силы Германии, не позволяя ей перебрасывать войска на запад. А когда перебрасывание сил начиналось, тогда неизменно наносились короткие и сильные удары с востока. Россия продолжала борьбу.

Италия не забудет 1916 г., когда блестящая победа Брусилова спасла от грубого насилия прекрасную Венецию и Ломбардию.

Россия ни разу не позволила германцам сосредоточить все силы свои на западе.

Россия выбыла из строя только за год до капитуляции Германии. Русский фронт распался вследствие истощения страны, принесшей непосильные жертвы. Яд революционной демагогии, так искусно использованный германской рукой, разложил стойкость и выносливость русских солдат. Но мира с Германией никогда не было. Позорный не для России, а только для большевизма, Брест не избавил Германию от необходимости оккупировать страну, и одна Украйна поглощала до 300 000 немецких войск.

Мы, русские, с Германией никогда не мирились. Мы продолжали бороться, как могли, и если не активным, то пассивным сопротивлением помогали победе до конца».

Выступление Америки

«Силы германского милитаризма были исключительны, и борьба с ними еще не скоро привела бы к счастливому концу, если бы в решительный момент в ряды борцов не встали сыны свободной Америки.

Нельзя оценить заслуги отдельных участников войны. Героическим Бельгии и Сербии следует, быть может, воздать не меньше, чем могущественным Англии и Франции.

Вступление Италии и Румынии в число борющихся в момент тяжелого напряжения оказало неоценимые услуги. Но исходя из основных мотивов четырехлетней войны, можно будет сказать, что Россия дала благоприятный оборот началу войны, а счастливый конец ее ускорила и с несомненностью определила Америка.

Случайно ли то, что Америка объявила войну как раз тогда, когда в России произошел февральский переворот? Мне думается, что нет».

Россия будущего

«Еще в 1915 г., через год после начала Великой войны, я читал в одном из французских Revue (франц. журналы. — Ред.) статью о грядущей опасности со стороны России. Что, если она победит, если в Берлин войдут войска монархической России, блестяще вооруженные, опьяненные победами, превосходящие численностью войска всех прочих союзников вместе? Не будет ли это новой угрозой демократическому миру?

Опасения французского публициста оказались напрасными. Россия не вошла в Берлин, не приобрела прекрасного вооружения, а силы Англии и Франции в последний год войны почти не уступали русским и численностью. Но психология французского писателя заслуживает внимания. Она типична и показательна. Она пропитана была боязнью перед старой монархической Россией недоверием к реакционному союзнику.

Это недоверие понятно. Русский монархический строй принципиально почти не отличался от германского. Он не страдал особым отвращением к праву силы и не отдавался культу защиты национальных начал.

Не таков, однако, русский народ. В его душе всегда находили сердечный отзвук порывы сочувствия угнетенным, и его история полна самоотверженной защиты слабых. Грехи правящих кругов не были грехами народа.

Вот отчего Америка с легким сердцем вступила в борьбу после свержения монархии. Гимн Америки проникнут восторженной любовью к родине и свободе. В нем содержится призыв к ветру, чтобы он разнес песнь свободы и звучал от каждого дерева, в нем призыв ко всему движущемуся и неподвижному принять участие в песне, призыв к молчащим горам, чтобы они нарушили свое молчание протяжным эхом песни свободы.