Неизвестен Автор - Успение святой Иоланды Страница 13

Поставив миску и бутылку на расшатанный стол, с которого аббат - ох, уж эти мужчины! - даже пыль вытереть не удосужился, Марго прошла, точнее пролезла, через весь чердак, вышла на лестницу, огляделась... и сразу же заметила аббата. Тот, крадучись, останавливаясь и тревожно прислушиваясь к каждому шороху, двигался в сторону пансиона. ("икак, опять наладился по девчонкам? еужто мало ему?") о аббат, миновав пансион, свернул к странноприимному дому. Вошел... И почти сразу же вспыхнул слабый свет наверху, во втором справа окне - в комнате герцогского духовника. ("Ага, вот как! е выдержал, первый побежал к Эрве...

каяться? Или?...") Соскользнув по лестнице так быстро, будто ступеньки горели у нее под ногами, Марго на цыпочках последовала за его преподобием.

Встала под окном, поглядела вверх. Сквозь белую тонкую шторку видны две темные фигуры, одна - та, что пониже и потоньше, - отчаянно жестикулирует.... И, похоже, угрожает! "Эге, да он никак, перышко достал! у да, как же - напугаешь собаку костью с мясом!

Ага... теперь умоляет... видать, не на того нарвался... О-ля-ля, похоже, дело завязалось жаркое! Эх, жалко, в комнату к ним никак не ввалишься! А подслушивать у них под дверью... Судя по физиономии этого Эрве... Э, нет, мне еще жить не надоело! Эрве - это тебе не герцог-добрый папочка! А трельяж весь прогнил насквозь, к окну не взобраться... у, раз легла такая карта... поглядим, как дела у скорбящего отца".

Марго обошла здание гостиницы. а заднем фасаде, обращенном к стене, трельяж был поновее. В нужном окне тоже горел свет. Сбросив башмаки и подоткнув платье, Маргарита ловко взобралась на второй этаж, шепотом ругаясь, когда оплетенная плющом легкая деревянная решетка трещала и шаталась под ее тяжестью. Заглянула в окно.

Герцог сидел за столом и что-то писал. Время от времени он останавливался и перечитывал написанное, что-то вычеркивая и поправляя. Маргарита уже совсем было собралась постучать в стекло, но тут дверь комнаты распахнулась. Герцог обернулся - на пороге стояли отец Эрве и Гаспар.

Марго отпрянула от окна, едва не свалившись вниз вместе с трельяжем. С трудом удержав равновесие, она спряталась за ставнем.

В щель между ставнем и стеной было видно не все... но вполне достаточно для того, чтобы бывшая девка, уже предвкушавшая, как убийце воздастся по заслугам, задохнулась от возмущения. Герцог пожал Гаспару руку! Герцог выплеснул в камин содержимое роковой склянки, погубившей Теодорину!! Герцог сжег на свечке признание Сильвии!!!

Вот вам и "слово дворянина", вот вам и "дойдем до Его Святейшества"! Видно, Лавердьер, когда решил пойти с Беарнцем к мессе, свое мужское достоинство заложил в кабаке! А Эрве довольно потирает руки... и глаза щурит, как кот, который курицу на кухне стащил... Святая мученица, Маргарита Антиохийская, да что ж это за дьявольщина творится на белом свете?!

Оба духовных лица наконец вышли. Герцог, задвинув засов, со стоном бросился на постель. ("Так! Выходит, эти два лысых таракана хорошо спелись, там, у Эрве... а после дуэтом закатили нашему папочке такой кошачий концерт, что тот с перепугу наложил в штаны... о что за ведьмин псалом надо провыть, чтобы этак напугать самого Лавердьера?")

Маргарита, прильнув к стене, решала, что ей сейчас делать - пойти подслушать, о чем будут говорить Гаспар и Эрве, или постучаться в окно, и потребовать у герцога объяснений: "Именно так, монсеньер:

кто-кто, а уж я-то имею право требовать!" о не успела она проговорить про себя эти слова и поднести руку к окну, как услышала внизу тихие голоса. Причем, один из них был ей хорошо знаком! Она быстро опустила подоткнутое платье, затаила дыхание...

осторожно оглянулась...

а полузаросшей травой дорожке, шедшей вдоль стены - по этой тропке можно было при желании незаметно обойти всю обитель по периметру появились двое: один в длинных темных одеждах, другой - в штанах и камзоле, со шпагой на перевязи. Они медленно шли по дорожке, тихо беседуя. у, конечно: Эрве и Гаспар, чтоб у них обоих тонзуры поганками заросли! овоявленные союзники остановились чуть ли не под самыми ногами Маргариты, которая в этот миг охотно пожертвовала бы спасением души ради возможности стать невидимой.

- Итак, сын мой...

- О, высокочтимый мой наставник, отныне вы - мой отец... нет, больше, чем отец! Отец дал мне только жизнь, а вы спасли мою честь! - Гаспар, упав на колени, порывисто схватил руку Эрве и принялся исступленно целовать.

- Hу, ну, довольно! - Эрве вырвал руку и брезгливо вытер ее о полу сутаны. ""Вы - мой отец!" - зло передразнил он Гаспара. - е много для меня чести заиметь такого сынка! Я сделал для вас все, что было в моих силах прикрыл вас от гнева его светлости... но не воображайте, что я и впредь буду пользоваться мощью Ордена, дабы спасти жалкого грешника... который даже и скрыть свой грех как следует не умеет! Я исполнил свой долг христианина...

поддержал оступившегося... сделал то, что вы сделать не могли...

но дальше вам, любезный мой, придется полагаться только на собственные силы. Я и так проявил к вам чрезмерную снисходительность!

- О, да...да, я понимаю... благодарю, тысячу раз благодарю, достопочтенный професс!

- Да, я - професс, а вот вы, любезнейший...

- ..С-схоластик, свят...

- овиций! - тоном, не допускавшим и мысли о возражениях, отрезал Эрве. - овиций. И, повторяю, я еще слишком снисходителен... можно сказать, преступно снисходителен! - учитывая, каким позором вы запятнали ваше имя... и чем вы осмелились угрожать мне. В стаде Иисусовом не место паршивой овце!

- Да, конечно, отче... я понимаю... Mea culpa... Confiteor ... забормотал совершенно уничтоженный Гаспар. - о ведь никто не ведает...

- Пока не ведает. о дабы вы снова стали чисты перед Всевышним, - Эрве наставительно поднял палец, - ваши.. ммм... прегрешения против седьмой и шестой заповедей должны навеки кануть в небытие!

- О, да, конечно, конечно, отче... навеки... в небытие... вместе со всеми...

- Именно! Благодарение Всевышнему, вы не окончательно утратили сообразительность. Да, кстати, духовнику негоже прятаться от своих подопечных.

- Счастлив повиноваться, святой отец! - Гаспар опять прижал к губам руку професса. Левую. Правую отец Эрве привычным жестом прочертил в воздухе крест: "I- nomine Patris et Filii..." При этом в его благословляющей деснице блеснуло нечто весьма подозрительное. И Гаспар благоговейно принял в ладони это "нечто".

Затем святой отец-професс величественной и неторопливой походкой прошествовал в гостиницу, а Гаспар, постояв несколько минут, и, повидимому, окончательно на что-то решившись, быстрым шагом, почти бегом направился по дорожке в сторону главных ворот.

Маргарите показалось, что в руке его мелькнуло лезвие ножа.

"Черт подери! Побежал к воротам... к привратницкой! Уж не с Доротеи ли он вздумал начать?.. Ведь старая дура тогда раззвонила на все заведение, что добрый Боженька избавил малютку от женских очищений. Дьявол, я ведь даже предупредить ее не успею! о зачем ему нож, если шпага есть?" Дав Гаспару отойти подальше, Маргарита осторожно слезла на землю и, надев башмаки, которые, на ее счастье, все это время незамеченными пролежали в траве, тихо последовала за незадачливым аббатом, спешившим спрятать во мраке небытия свои прегрешения.

Вопреки ее предположению, аббат, на полусогнутых прокравшись мимо темных окон привратницкой и перебежав въездную липовую аллею, устремился прямиком в лазарет, к окну лекаркиной келейки.

Догнать его Марго при всем желании не успела бы. "Значит, Сильвия!

И ничего нельзя сделать, черт подери!" Марго, спрятавшись за ствол вековой липы, смотрела, как аббат влез в окно... и через несколько минут вылез. При свете луны Маргарита ясно видела нож, блестевший в его руке. Почти не таясь, аббат со всех ног ринулся к конюшне - не по дорожке, а через сад и кладбище, напрямик.

Понятно, сделал свое дело - и скорей ноги уносить! Тем более, что Эрве ясно намекнул: духовному лицу на чердаке не место. у что ж, пусть бежит! Как уедет, так и приедет - куда ж он от любимой тетушки денется!

Перебегая от дерева к дереву, Маргарита добралась до двери лазарета. Вошла. Где-то тут, под лестницей, должен был быть ящичек с огарками свечей, которые экономная Сильвия собирала, дабы потом отдать в переплавку. айдя огарок, который можно было держать в руке, Марго тихо постучалась в комнатку лекарки и позвала: "Матушка! Матушка Сильвия!", может, старуха только ранена? Осторожно толкнула дверь - закрыто. Выбрав из своих отмычек самую тонкую и длинную, Марго поддела крючок и открыла дверь. Вошла, зажгла свечу от лампадки, висевшей в углу перед статуэткой Девы Марии, и оглядела комнатку. Крохотная келейка, всегда так тщательно убранная, теперь напоминала кабак наутро после хорошей попойки. Сильвия лежала на кровати, наполовину свесившись - почти касаясь головой пола, и неподвижными, остекленевшими глазами смотрела на Марго. Седые волосы лекарки слиплись в крови. Так и есть - убита. Марго осторожно подошла ближе и склонилась над мертвой Сильвией, - похоже, красавчик сперва раскроил лекарке череп тяжелым табуретом, а потом перерезал ей ножом горло, да напоследок еще и вывалил кишки - для верности. Грязно сделано мясник-недоучка работал, а не убийца!