Гончаров Яковлевич - Игра в подкидную войну Страница 14

Тогда-то и зазвучали «от Москвы до самых до окраин» торжественные кантаты и патетические оратории в честь отца народов. И звонкая песня лилась широко и привольно: «Слава Сталину, слава вовеки!..» Тысяча портретов «человека с усами», десять тысяч, сто... Вождь, еще не ставший вождем, узнал из речи Бухарина, что он уже «пролетарский фельдмаршал».

Остановить вдохновенный хор малокультурной прослойки, чье творчество санкционировалось Эренбургом и Маршаком, Сталин, конечно, мог, однако он понимал и другое: нельзя было оставить незаполненной - зияющую, запекшуюся кровью пробоину в сознании народа, там, где всегда виделся привычным и необходимым образ государя-самодержца. Помазанника, стало быть. Что он мог предложить взамен? Башни Кремля? Так они все разные. Икону Казанской Божьей матери - это необходимо, но опять же не для всех. Что? Только образ победителя, собирателя земель советской державы. Черчилль впоследствии признавался, что при виде Сталина ему хотелось вытянуть руки по швам. Уважал и боялся. Как и вся Англия: «Их всхлип налип на листья лип, на тусклый мозг, на нерва крик...» Так было от времен Ивана IV до Павла I - и далее, с неизменной интригой заговора, целью которого почти всегда было цареубийство в России. И называлось это излюбленное занятие английского истеблишмента...

Деньги петербургским заговорщикам от английского посольства поступали исправно. Будучи энергично обращаемы в игристое шампанское и сладкий лафит, порождали они нескончаемый перепляс в салонном раздолье Северной Пальмиры, что в конце концов подвигло его королевское величество к забавному афоризму: «Зло больших денег состоит в том, что они лишают людей способности жить на деньги обыкновенные». Премьер-министр Уильям Питт ожидал существенного урезания «рептильного фонда», но его величество на удивление не стал ограничивать распространение зла и даже выразил озабоченность: не мало ли даем? Позже король Георг пояснил августейшую позицию:

-      В день, когда мы вдруг прекратим субсидии, эти люди будут готовы на все. Так курильщики опиума делаются преступниками, а респектабельные гвардейские офицеры - цареубийцами. Какие новости из России? Докладывайте самую суть.

-      Извольте, ваше велйчество, вот... В Крыму создан порто-франко для оживления торговли на юге России.

-      Я так и думал! Вот откуда начнется поход на Индию. Дербент и Баку русские уже оккупировали, все торговые пути теперь открыты для них. А что вы думаете по этому поводу, дорогой кузен?.. Не отсюда ли наши колониальные потери?

Принц Уэльский, нервозно барабанивший пальцами по столу, еще не остыл после унизительного отказа премьер-министра вынести на обсуждение парламента вопрос об учреждении официального регентства его высочества над периодически впадающим в приступы безумия королем Георгом, отозвался невпопад:

-      Император Павел сына своего воспитать не сумел, а желает посредством нелепых указов перевоспитать огромную страну.

-      Что-то у вас, ваше высочество, выра¬ение лица сегодня какое-то... нецензурное, - удивился король. - Впрочем, это я так, продолжайте, сэр Уильям, мы вас внимательно слушаем.

-      Российский сенат обсуждал еврейский вопрос. Предпринята попытка упразднить введенную при Екатерине II черту еврейской оседлости.

-      С разделом Польши Россия поспешила проглотить троянского коня, а он оказался отравленным!.. - живо отреагировал Георг. - И что Павел? Решил вернуть евреев Польше?

-      Отправил с ревизией государственного казначея Гаврилу Державина, следствием чего явилась докладная записка императору. Ознакомиться с нею не удалось - засекречена, однако в кулуарном общении Державин свидетельствовал о массовых злоупотреблениях и беспорядках в губерниях, где обитают польские евреи: контрабанда, ростовщичество, обилие шинков, содержащихся через подставных лиц, отсутствие всякой полезной деятельности в соединении с эксплуатацией местного населения.

-      Чудненько! Прекрасная новость!.. Что же велено предпринять? Воскресные проповеди? Шпицрутены? Ссылка в Сибирь?..

-      Ничего экстраординарного, ваше величество. Велено запретить евреям селиться ближе двадцати миль от границы, повсеместно обратить их к полезному труду и сохранить двойные подати в сравнении с мещанами и купцами христианского исповедания. Таким образом гражданские права евреев остались в еще большем неравенстве, чем мы наблюдали ранее.

-      Каждый стоит ровно столько, сколько и чего он умеет, - молвил король. - Что значит всеобщее равенство, о котором не устают твердить либеральные виги? Условное равенство, допускаю, возможно лишь на самом простейшем уровне. Обретя профессию и совершенствуясь в ней, человек уже возвышается над себе подобными. Ленивые же и бесплодные ищут случая возвыситься в неуважении к законам, в разнузданности и торгашеском произволе, именуя это борьбой за равноправие. Что мы и наблюдаем в Ирландии...

-      Ваше величество, - рискованно прервал монолог короля премьер Питт. - Не могу отказать себе в удовольствии сообщить, что русский император, как вы и предполагали, разгадал Брута, то есть своего сына Александра, но просмотрел Длинного Кассиуса. Вы знаете, о ком речь.

-      Ваш Кассиус, в отличие от римского Гая Кассия, ничего не сделал, чтобы его можно было распознать. Очень уж отдаленный эквивалент.

-      Но Длинный Кассиус сообщает, что плод созрел! - с некоторой торжественностью заявил Питт. - Все готово, осталось нанести последний удар.

-      То же самое, помнится, говорили мне относительно покушения на Бонапарта в Парижской опере. В октябре было слишком рано, а в декабре вы уже опоздали. Если сюда присовокупить, что заговорщиков в театре схватил тот самый министр Фуше, который снабдил их оружием и бомбой, то становится ясно, что ваши агенты, отменно многочисленные, столь же отменно неповоротливы разумом, и преданность делу сообразуют с жаждой больших денег. Император Павел, насколько я осведомлен, носится по Петербургу почти без охраны, его можно подстеречь за каждым углом. То же и с Наполеоном Бонапартом. Застрелить его на улице Сан-Нике было делом пары-тройки секунд, не так ли?..

-      Тогда мы опоздали всего на каких- то десять секунд, ваше величество!.. - с ноткой незаслуженной обиды заметил принц Уэльский. - Если бы негодяй Фуше не предупредил Жозефину Богарне, то все сошлось бы, как задумано.

-      Вы опоздали со сменой эпох, дорогой кузен!.. На секунды, часы или дни - это уже не имеет значения для истории. Время вообще обладает странным свойством двигаться, и в истории все течет. Но когда я хочу, как монарх, знать, что именно, почему и куда течет, мне предлагают взорвать адскую машину, а потом объясняют, что опоздали ровно на десять секунд. В результате теперь диктаторов стало двое. Бонапарт порабощает Европу, Павел создает Русский военный орден, и что мне ваши объяснения! - лицо короля Георга сделалось нервным. - Почему я должен пытаться сокрушить этих властителей, вместо того, чтобы по праву сильных разделить с ними бремя правления миром? На место Наполеона и Павла ненадолго придут слабые, жалкие правители - с ними ли нам союз держать?.. Правь, Британия!?.

Это чванство недалекого ума, дорогие мои конфиденты. Дальнему же уму и в былые века, и ныне понятно было, что Цезарь несопоставимо дороже и нужнее Риму, нежели его убийцы Брут и Кассий, коим очень скоро собственная жизнь стала в тягость. Сияющие перспективы, замешанные на крови кесаря, рассеиваются еще более стремительно, чем образовываются...

-      В конце концов, ваше величество, еще не поздно все отменить, - произнес несколько подавленный премьер Питт.

Король снял пушинку с камзола и долго ее разглядывал, задумавшись, вероятно, происхождением. Ответ он нашел.

-      Если можно все отменить, следовательно, не имело смысла и затевать. К тому же теперь это уже не в вашей власти, сэр Уильям. Механизм переворота запущен, замах произведен - и что тут можно отменить без тяжелого ущерба для Англии? Ваш генерал Беннигсен, именуемый Длинным Кассиусом, решит, что ему перестали доверять, и переметнется к Павлу с повинной головой. А удар все равно случится, потому что на карту поставлена жизнь самих заговорщиков. Надо было действовать через гатчинских малороссов, павловских любимых капралов. За пару сотен фунтов они продадут кого угодно и когда угодно. Поднимут на штыки сюзерена и сбегут на Дон. Нечистым в душе все равно кому служить, лишь бы платили. Но что об этом сейчас!.. Итак, Кассиус! Верю в успех, потому что задумано... нелепо и глупо.

Вышли оба с аудиенций в зябкой раздерганности. Кажется, одинаково задеты небрежением его величества, но каждый внутренне считал, что другому на тяжкие раздумья досталось больше.