Вампирский дедушка (СИ) - Сергей Греков Страница 14

— Так мошна это. Кошелем ещё называют. А люди — кошельком. Ведомо тебе слово такое?

— Конечно! И какие тут цены? Как им пользоваться? И как валюта тут называется? Где её брать? И из какого металла он сделан? — засыпал я вопросами. У меня было понимание, что эта информация для моего выживания была далеко не самая важная, но раз призрак наконец-то заговорил со мной, то стоит начать с таких вот мелочей. Да и ощущение у меня появилось, что ему самому эта тема интересна.

— Во всем мире, у всех кланов, на всех землях есть только одна валюта: кровь, — принялся объяснять хозяин кладбища. — У тебя простая мошна: фиолетовая. Её ресурс может хранить девятнадцать целых и девятьсот девяносто девять тысячных литров. Есть ещё серая, но она только для людей. И там ноль целых и девятьсот...

— У вас есть такое понятие как округление? — перебил я его. — Один литр, вместо тысячных.

— Есть! — несказанно обрадовался призрак. Он подлетел поближе и сел рядом. — Серый хранит всего один литр. Синий — сто. Голубой — тысячу. Зеленый — десять тысяч. Есть и другие: желтый, оранжевый и красный. Но они только для очень значимых благородных.

— И чем обеспечивается эта валюта? — поинтересовался я. Вот прям чувствую, что привидение хочет поговорить о деньгах. Так почему бы не предоставить ему такой шанс?

— Так кровью же! — недоуменно проговорил новый знакомый. — Корм платит налог кровью. Клан забирает себе пятьдесят процентов. Остальное достается дворянам. А подделать значения мошны нельзя. Таков завет богов. Сколько отдано крови, столько и отобразится на браслете.

А это справедливо. Здесь, видимо, никакой инфляции нет. Да и денежных реформ тоже. Хотя...

— А если крови станет слишком много, то что?

— Это невозможно! — запротестовал хозяин кладбища. Его тело покраснело. — Два человека, пока живут, могут обеспечивать одного благородного. Ещё два — отдают кровь в оборот. И на одного благородного всегда приходится четверо людей. Таков завет! И он нерушим!

— А если в государстве будет сто человек и сто благородных, то что? — спросил я. Что-то как-то не вязалась у меня эта информация. — И кто такие благородные?

— Такой клан вымрет. Либо присоединится к более могущественному клану, у которого есть ресурс для существования. А благородные — это игроки. Ты ведь тоже стал таким, верно? — призрак хитро прищурился. — Инициализацию прошел?

— Ну вроде бы что-то такое было. Вижу всякие уведомления. Они прям перед глазами появляются. Я ещё что-то про время слышал, — сказал я. — Что это такое?

— Это энергия корма. То есть время его жизни. Каждому человеку отведено сто лет. Больше он прожить не сможет. Таков завет!

— Ну сто годков — большой срок, — оценил я. Мне-то до такой цифры ещё семнадцать лет мир коптить надо было. Хотя я знаю пару-тройку человек, которые разменяли вторую сотню.

С удивлением я увидел, как тело хозяина кладбища замерцало. Во все стороны посыпались разноцветные искры, а по погосту разнесся его смех.

— И что я такого сказал? — не понял я. Странное поведение у моего не менее странного знакомого.

— Да что можно сделать-то за сто лет? — сквозь смех выдавливал слова призрак. — Чему научиться?

— Да чему угодно, — пожал я плечами. — Можно стать профессионалом во многих областях.

— Эх, уморил ты меня. Корм же тупой, — хозяин кладбища снова заржал.

— Я общался с ними. Ну да, они немного наивны. Но тупыми бы их не назвал, — не согласился я. Да даже тот мужик, который меня ублюдком называл, вполне себе внятно излагал мысли. И сдается мне, что он не врал про графства и герцогства.

— Это потому что ты в трущобах сейчас, — пояснило существо. — Сюда стекаются те, кому жизнь в баронствах не по душе. А вот выйдешь в цивилизованные места — поймешь. Да и никто сто лет не проживает. Максимум — пятьдесят. Но это редкость.

— И почему же? — нахмурился я.

— Так энергию же тратить всегда надо.

— И на что?

— На что угодно: скотину хромую исцелить, свои раны залечить, свет зажечь. Ну или согреться, если холода наступят. К тому же дома для самого корма могут разрушаться. Благородные следят за таким и говорят, что и как надо делать, чтобы исправить это.

Я вспомнил, как пузан метнул огненный шар. Да и первая моя жертва тоже сделала нечто непонятное. И люди в квадрате создавали проекцию прошлых событий. А ещё какой-то мужик у костра иллюзию бабочек творил.

— Так энергия — это магия? — догадался я.

— Слышал я и такое определение, хотя точно не знаю, что оно значит. Энергия — это отведенное время. И чем больше влияние на мир, тем больше тратится времени.

— А может человек снести, — я задумался, — скажем, крепостную стену? Сколько ему на это понадобится энергии?

— Смотря какая стена и смотря какой запас. Но, в принципе, сможет. Вот только для чего это ему надо?

— А если война? — ухватился я. В моей голове промелькнула мысль, каких бы я дел смог наворотить в Афганистане с ротой магов. — И несколько человек ударят по врагу. И всё. Конец чужой армии настанет.

— Корм никогда не участвует в войнах. Таков завет! Война и сражения — дело игроков.

— Так ежели враг на пороге, то нужно всеми силами обороняться, а после всеми силами наступать! — с уверенностью сказал я, вспоминая подвиг советского солдата.

— Если война на пороге, то повысятся налоги. Корм будет делиться кровью с благородными. Кровь восстановит жизнь игрока или залечит его раны. Не знаю, из какого мира ты прибыл, но здесь другие законы. Люди живут тут только для одного — создавать в своим телах как можно больше крови. Больше они ни на что не годны.

Мне вдруг стало мерзко. Как можно про людей говорить так, будто это глупый скот? И дворянчики эти возомнили себя выше других? С какой это стати? В моем детстве тоже были твари, которые мнили себя высшей расой — фашисты! И что с ними стало? Да раздавили мы их, как тараканов! И этих тоже надо давить!