Виктор Соколов - Мастерская Бога Страница 15

А мы на Запад ваш - «ложили»

и снова можем «положить».

Братишка,

друг,

забудь, кем был ты...

свободным по земле шагай...»

Они сказали, как пришили.

И с ними в бой

Пошел Чугай.

Тогда-то

При дверном заторе

Толпы,

Ронявшей ругань с губ,

Он встретил скульптора,

Который

Ему «помог» попасть в тайгу.

Они столкнулись на вокзале:

Один врага в боях крушил.

Другой

С застывшими глазами –

Убраться за Урал спешил.

Потом,

Когда придет победа,

Доносчик,

Тайный скрыв восторг,

Обратно в Ленинград

Поедет,

Чугай, быть может,

На восток...

Неужто все усилья даром?

И правда с кривдою равны?

Нет!

Десять сталинских ударов

Ведь что-то значат

Для страны.

Тогда

Твердить мы хором стали

За миллионом миллион –

В труде победа –

Значит - Сталин!

В бою победа –

Снова - он!..

Да, это было.

Было с нами –

Со мной, с тобой,

Иль с кем другим.

Мы имя Сталина и знамя

Несли сквозь ночь,

Огонь

И дым.

В душе живут - не меркнут

Годы.

Шумят хлеба. Гудит завод.

И вождь

С трибуны жестом твердым

Людей в грядущее зовет.

(А, может, просто посылает

как на заклание, тельца,

но русский

в Сталине желает

пророка видеть

и отца).

И русский в сутолоке буден

С вождем единство

Не забыл.

Когда-нибудь с годами,

Люди,

Откроется –

Вождь Духа - был!

... А тем годам уже иные

На смену шли, в себе неся

Иные чаянья.

И ныне,

Обманута Россия вся

Вставала на пути исканий,

Былое крыла, не ленясь.

И появились критиканы,

Отняли

Сталина у нас.

Они в загуле отрицанья

В угоду группировке той,

Что стала править,

Потрясали

Своею мстящей правотой.

Они

Со Сталиным квитались.

Когда-то «сталинцы»,

Они,

Днем нынешним живя,

Пытались

Перечеркнуть былые дни.

Чтоб позабыл

Любой и каждый

Властителя и дел, и дум...

Они решились...

И однажды

В злом пятьдесят седьмом

Году

Был взорван ими

Бюст гранитный,

(чтоб Вождь исчез

и пала мгла,

и даже память сохраниться

для будущего не смогла).

Ступив на новую дорогу,

Открыли мы в тоске потерь,

Мы не тому молились богу.

Кому молиться нам теперь?

В какие нам стучаться двери?

Какие славить имена?,

Коль сын отцу

Не должен верить,

Предав былые времена.

Но устояли в детском сердце

Слова Чугая наяву.

Не станет мальчик

Иноверцем...

Его из жизни я зову. –

…И прииск вдруг возник

«Заметный».

За деньги чей-то объектив

Поймал мгновенья

Мир заветный.

На сердце памятный мотив

Звучит в тиши.

И детства дым

Еще ветрами не развеян.

И путь судьбою не измерен

Пред ним наивным,

Молодым...

Он, мальчик, помнит –

«Тройки» были...

Магнитки были и... война.

Безжалостной,

Кровавой былью

Еще в глазах стоит она.

Горели и земля, и небо.

На части распадался век.

Войны и мира сложный ребус

Решал советский человек.

И вождь железною рукою

На смерть

И жизнь вздымал народ.

И вождь,

Не ведая покоя,

Твердил:

«Вперед!.. Вперед!.. Вперед!..»

Он будто знал,

Что остановка

России –

Гибельна в пути.

Сжав серп

И молот, и винтовку,

Мы только так должны идти.

Да,

Мальчик злое ненавидел.

Но правду высшую любя,

Не то в себе Его он видел,

Не то он видел в Нем себя.

Смешалось

«Завтра» и «сегодня»,

Застыло,

Словно бы конвой.

Судьба -

Таинственная сводня

Нас в узел завязала свой.

Доныне слышит мальчик этот

Вождя весомые слова.

Наполненная грозным светом,

Еще кружится голова.

Нет! он былое не отринул,

Сравнявшись возрастом

С отцом.

И сохранил себя доныне

Не разуверенным мальцом,

Поскольку

С прошлым не расстался,

В разгуле толков не сомлел.

Он верным памяти остался

И верным

Долгу и земле...

... В душе надежно,

Неустанно,

Как бог судьбы, тяжел и груб,

Живет

Скалистой глыбой Сталин,

Из камня вышедший по грудь.

(Исканьем Бога

занят автор.

Вождя виденье

мне дано.

Читатель,

думаешь не так ты,

и это мне не все равно).

... Мой русский дух -

Он с детских лет

Живет в душе неистребимо.

Мне время-память

Протрубила,

Смяв

Хрипы патефонных флейт.

Я воздухом тех дней дышал.

Жил ритмом

Тяжких пятилеток.

Однажды утром на рассвете

В шаги Державы

Вбил свой шаг.

Я знаю - много было зла.

Но было много и надежды.

Верней, стремительнее

Прежде

Телега жизни нас везла.

Жестокость грозного пути

Смягчили прожитые годы...

Передо мной крутые горы,

Куда спешили мы взойти!...

Социализм и коммунизм -

На деле словеса, не боле.

Продукты

Кабинетной воли

Для нас, прозревших, -

Архаизм.

Нас поманили ими вдруг, -

Рыбешек

Пестренькой наживкой.

Идеей голову вскружили,

Ввели

В залитый кровью круг...

Сегодня

Годы спят во мгле.

Но сердце

Дней тех не забыло.

Ведь было Государство.

Было.

Одно из сильных на земле.

И нам неважно,

Как тогда

Звалося государство,

В коем

Нам быть пришлось,

Не беспокоясь, -

Вдруг ожидает нас

Беда...

Не надо проклинать себя

И хаять Родину,

Где жили.

Мы песни верные сложили,

Не - явь,

Подчас - мечту любя.

И там

Для нас не звук пустой:

«Индустрия...

Война...

Победа!..»

А наши беды - наши беды,

А не болтливость

И застой.

Да! Можно прошлое забыть.

Отторгнуть

И возненавидеть.

И будущее не увидеть...

Не обрести,

Не полюбить.

Но из истории изъять

Нельзя ничто:

От жизни к смерти.

Судьбой страны –

Себя померьте,

Чтоб перед «новым» устоять.

Уроки прошлого храня,

Я в сердце

Чувствую усталость.

Она была.

Она осталась.

Знать,

Навсегда вошла в меня.

Бежит дорога между сопок,

Торопится из серой мглы...

А там,

Где Вождь стоял высоко,

Где в небе плавали орлы,

Легли под шпалы

Груды камня,

Рабочими плечами став,

Чтоб

На себе держать упрямо

В рассвет грохочущий

Состав.

А что народ?

На беды, стойкий, -

Он промахи Вождю простил.

Он,

Осудив тех лет жестокость,

По строгим будням

Загрустил.

Пусть,

Что потом ни говорится,

Но можно,

Если крепко жать,

Людей заставить покориться,

Но не заставить

Уважать.

Нет!

Память в людях не убита.

Дошли -

Сквозь цензорство оков –

Портреты Сталина в кабинах

Автобусов, грузовиков.

И хоть живет официозность

В недобрых чуждых головах,

Народ не принимает позу –

Он прост

В поступках и словах.

Закона пестрые заплатки

На одеяниях неся,

Народ нуждается в порядке

Уже во всем,

Для всех

И вся...

И,

Относясь к себе все строже

В часы раздумья своего,

Народ упрямо жизнь итожит:

«Как не хватает нам Его».

* * *

Но те двадцатые года...

Но незабытое начало...

Где русских

Без конца качало...

Тот мрак растаял навсегда.

А он - манил.

Куда? Зачем?

Кто нам за прошлое

Ответит?

Кто за косу

Ползучей смерти

Заплатит?

И когда?

И чем?

Года идут... Года идут...

Под звуки

Глинковского гимна.

А миллионы, что погибли,

Лежат

И страшной правды ждут.

Скажите нам - по чьей вине

Им гнить - любимым,

Вечножданным?..

Венец принявшим

Hа гражданской

На нескончаемой войне...

Они лежат на дне траншей.

А внуки Троцкого и...

Прочих

Тогда

Рядились под рабочих,

Теперь глядят

Из торгашей.

Здесь нет друзей.

Лишь «Мы» и «Вы» -

Извечные антагонисты,

Романтики и прагматисты –

Нас припечатал суд молвы.

И «Мы» и «Вы»

Стоим и ждем –

От пониманья удалились,

На злых и добрых

Разделились И жертвам

Тайный счет ведем.

Ну,

Кто же в этом виноват!..

Вы

Разбираться в том не стали.

Вы крикнули:

«Проклятье - Сталин...»

А прежде:

«Сталину - виват!..»

Вы не хотели погодить.

И, вашу чувствуя опору,

Уже готовы щелкоперы

Русь очернить и осудить.

Они-то правду извратят –

Сыны профессии продажной.

Они отцов охают даже –

Пусть

Только власти захотят.

Гнездится в душах их

Вражда:

Шумят газетные витии –

Что им до бед Земли-России

Она извечно им чужда.

Отринув честности обет,

Они поют тому,

Кто платит.

... Знать,

Потому и виноватят