Екатерина Мишаненкова - Лучшие притчи. Большая книга. Все страны и эпохи Страница 16

– Что случилось? – спросил Мулла.

– 90 из моих друзей закрыли дверь перед моим носом, едва услышав о теле в моем мешке! – сообщил раздосадованный юноша.

– Понятно, – покачал головой Мулла. – Эти 90 из 100 не являются твоими друзьями. Они не помогут тебе в трудную минуту. Но что же сказали остальные 10?

– 9 из оставшихся согласились помочь мне закопать мешок с телом и готовы были отправиться со мной рыть могилу, – сказал юноша.

– А что же сказал последний? – спросил Мулла.

– Он сказал: «Отдай мешок мне, я закопаю тело. А сам ты отправляйся спать. Не волнуйся, все будет хорошо».

– Понятно, сын мой, – вновь покачал головой Мулла, – 90 из 100 не твои друзья, 9 – друзья наполовину и лишь один из сотни – твой настоящий друг.

Шел однажды Насреддин по пустынной дороге и вдруг увидел вооруженных воинов на лошадях, приближавшихся к нему. У Насреддина тут же разыгралось воображение, и он уже увидел себя связанным, избитым, прикованным к коню и волочащимся за воинами по пустынной дороге.

Не желая испытывать судьбу, Насреддин рванул с дороги в сторону, чтобы спрятаться, но поскользнулся, покатился в грязную канаву и больно стукнулся головой. Когда он очнулся, то увидел, что спешившиеся воины обступили его, и один из них спросил:

– Что делаешь здесь в канаве? Может, чем помочь?

Насреддин почесал ушибленный затылок:

– Если возник вопрос, то это еще не значит, что на него существует прямой ответ. Все зависит от вашего мировоззрения. Но если вы настаиваете на ответе, то скажем так: я здесь из-за вас, а вы здесь из-за меня.

Однажды на море начался сильный шторм. Парусное суденышко бросало из стороны в сторону. Пассажиры, сбившись в кучу, стали молить Аллаха о спасении. А Мулла Насреддин, забравшись в укромный уголок, преспокойно покуривал трубку.

Наконец буря утихла, опасность миновала, и судно пришвартовалось к берегу.

– Послушай, Мулла, неужели ты не боялся, когда мы все дрожали от страха? – полюбопытствовал один из пассажиров.

– А чего бояться?

– Как чего, разве ты не видел, что во время шторма от нас до смерти было рукой подать?

– Верно, но разве этого не бывает на суше? – ответил, смеясь, Насреддин.

В одном собрании заспорили, что на свете для человека хуже всего. Кто говорил – болезни, кто говорил – смерть, кто говорил – бедность… Много всякого было сказано. Спросили у Насреддина:

– А ты, Мулла, что думаешь?

– Плохо, когда не сбывается то, чего хочешь, – ответил Насреддин. – Но кудахуже, когда сбывается то, чего не хочешь, – подумав, добавил он.

Однажды, во время пребывания Насреддина при дворе, король пожаловался на то, что его подданные лживы. Насреддин сказал:

«Ваше величество, истины бывают разные. Прежде чем люди смогут использовать относительную истину, им необходимо практически познать реальную истину, но они всегда пытаются делать все наоборот. В результате люди слишком бесцеремонно обращаются со своими же искусственными истинами, подспудно чувствуя, что это не более, чем выдумка».

Все это показалось королю слишком сложным. «Вещи должны быть или истинными или ложными. Я заставлю людей говорить правду, и с помощью этого они приобретут привычку быть правдивыми». На следующее утро перед открытыми городскими воротами красовалась виселица, которую окружали гвардейцы короля во главе с капитаном. Глашатай объявил:

«Каждый, кто войдет в город, должен прежде всего правдиво ответить на вопрос капитана королевской гвардии». Насреддин, поджидавший снаружи, вошел в город первым.

Капитан спросил:

– Куда ты идешь? Говори правду, иначе тебя повесят.

– Я иду, чтобы быть повешенным на этой виселице.

– Я не верю тебе!

– Прекрасно. Если я солгал, – повесь меня.

– Но это будет означать, что ты сказал правду.

– Вот именно, – сказал Насреддин, – вашу правду.

Однажды некий дервиш загородил Молле дорогу и стал читать ему касыду. Молла выслушал ее, и, как только касыда кончилась, он хотел идти дальше.

– Молла, – сказал дервиш, – дай мне что-нибудь.

– Пожалуйста, приходи завтра, – ответил Молла, – и получишь.

На следующий день дервиш поймал Моллу на базаре:

– Давай деньги.

– Какие деньги? – спросил Молла.

– Обещанные вчера.

– Я не помню, за что обещал тебе вчера деньги.

– Я прочел тебе касыду, и ты обещал мне деньги.

– Дал ты мне какую-нибудь вещь или нет? – спросил Молла.

– Нет, никакой вещи я тебе не давал, – ответил дервиш.

– Ты только прочел касыду?

– Да, только прочел касыду.

– Ты прочел мне слова, и я тебе дал слово. При чем тут деньги? Другое дело, если бы ты дал мне какую-нибудь вещь. А за слова и получил слова.

Однажды шел Ходжа Насреддин по базару и встретил своего земляка. Тот чуть не плакал. Насреддин подошел к нему с вопросом, отчего он так печален. И тогда бедняга рассказал Ходже, что нанялся работать к богатому купцу. Трудился у него честно и усердно, а когда пришла пора расплачиваться за работу, хозяин велел ему поймать и наказать ветер, который сбил с его любимого дерева все персики. Когда выполнишь эту задачу, сказал, тогда и заплачу тебе. Не смог слуга поймать легкий ветерок… Так и ушел без денег.

– Эх, – сказал Насреддин, – да это ж известный в городе скряга! Всех своих работников он держит до тех пор, пока те не начинают требовать заработанные деньги. Тогда он дает слуге поручение, которое невозможно выполнить, а потом выгоняет беднягу в три шеи. Посочувствовал Насреддин своему земляку и решил отомстить богатому скряге, проучить его. Пришел к нему.

– Хочу, – говорит, – господин, к тебе на работу наняться.

Сговорились на три месяца. Работал Насреддин эти три месяца не за страх, а за совесть, а когда срок к концу стал подходить, явился к хозяину за заработанным.

– Я расплачусь с тобой сегодня же, но при условии, что ты выполнишь мое последнее поручение, – сказал хозяин. – Выполнишь – деньги твои, не выполнишь – пеняй на себя.

– А что мне надо сделать? – осведомился Насреддин, давно уже ждавший этого приказания.

– Пойди-ка на базар и принеси мне ах и ох, – ухмыльнулся богач, очень гордый своей выдумкой, в полной уверенности, что даже Насреддину не под силу такая задачка.

– Хорошо, господин, – ответил наш хитрец.

Но пошел вовсе не на базар, а в рощу за городом. Поймал там скорпиона и фалангу, посадил их в кошелек и довольный вернулся домой к хозяину. Потирая руки и хихикая, скряга спросил Насреддина:

– Ну, ты купил то, что я просил?

– А как же, господин, – ответил тот почтительно.

– Так, где же это?

– Здесь, – сказал Насреддин и подал хозяину кошелек. Скряга засунул руку в кошелек, и скорпион тут же ужалил его.

– О-о-ох! – во весь голос завопил скряга.

– А еще поглубже в кошельке и ах найдется, – усмехнулся Насреддин.

Так и пришлось богачу своими распухшими от укусов пальцами отсчитать Насреддину его жалованье.

Мулла Насреддин сидел в чайхане с друзьями. Туда зашел один человек, который завидовал способности Моллы находить ответы на неожиданные вопросы. Он решил опозорить Муллу перед друзьями, задав ему каверзный вопрос, на который тот не сможет сразу найтись с ответом.

– Мулла, а Мулла, скажи, веришь ли ты, что наш мир создан Богом?

– Да, – просто ответил Мулла.

– Хорошо, – тут человек достал из кармана орех, а с блюда взял финик и положил их перед Муллой.

– Так растолкуй же мне, почему божественное провидение сделало у финика съедобной наружную часть, а у ореха – внутреннюю. А?

– Божественное провидение, – сказал Насреддин, задумчиво доедая финик, – заботится не о том, как будет съедено созданное им. Божественное провидение заботится о сохранении созданного навечно, – продолжил Молла, доедая орех.

Когда Тимурленг был в Акшехире, пришел в город дехри (философ-материалист) и объявил:

– Я хочу предложить вопросы. Если есть у вас искусные ученые, давайте устроим состязание.

Тимурленг собрал именитых граждан города и сказал:

– К нам пришел со стороны ученый и хочет состязаться с вами в науках естественных и материалистических. Он странствует, ходит по всему свету. И если вы не выставите против него человека, ум которого постиг различные науки, он повсюду расславит, что в Руме ученый люд иссяк и исчез, а это поведет к умалению нашего достоинства среди государств и народов.

Старейшины города устроили совещание и сперва хотели было с сожалением признаться, что, действительно, у них ученых нет, но потом подумали: «Нет, так не годится, нужно найти выход из положения и спровадить эту погань». Они решили вызвать ученых из Коньи, Кайсери, но кто-то заметил: