Alphard Македонская) - Неделя — и ты моя Страница 16

— У меня кровать большая, так что ничего страшного… — голосом, который с ужасающей скоростью терял уверенность, прошептала девушка. Прошептала, потому что скажи она эту фразу громче, голос бы точно предательски дрогнул.

— Вдвоем теплее, да, — коварно усмехнулась Карина, у которой, видимо, с утра было хорошее настроение.

Вчера девушка грызла себя за то, что она так неосмотрительно поступила: план в жизнь толком претворять не начала, Катю, наверное, спугнула, чуть не заболела. Сегодня же она была полна сил. Решив, что убиваться и изводить себя понапрасну времени нет, Карина решила долго не заморачиваться и начать с малого. Рассудив, что немного загадочности, которой, в целом, Карина и так успела наградить девушку, да отмеренного коварства вместе с легкими прикосновениями будет для начала предостаточно, Туман успокоилась и решила, что после работы позвонит девушке. Конечно, она могла позвонить и раньше, но по какой-то неясной для себя причине — причине реальной, а не той, которой она себя кормила, — Карина отложила звонок на потом.

— А отгул тебе не дадут? — пытаясь увести разговор в сторону, спросила Глафира.

— Я же всего пару дней там, и так на пару часов отпрашивалась.

— Понятно…

— Ты на работу не опаздываешь?

Вместо ответа девушка посмотрела на Туман. В карих глазах было столько неподдельной доброты и желания помочь, желания остаться рядом и забить на эту работу, сидеть и поить чаем Карину, что, не выдержав такого искреннего взгляда, Кара отвернулась.

— Да, пора уже выходить, — Глафира вышла в прихожую.

Карина с минуту постояла еще в комнате, а затем неслышной походкой вышла за кареглазой. Та как раз уже надевала пальто. Заметив, что возле дверного проема появилась Кара, Глафира выпрямилась и, заботливо посмотрев на девушку, произнесла:

— Надень под куртку свою байку, хорошо? На улице холодно. А еще этот риск заболеть…

— Знаю, — прервала девушку синеглазая, но затем, чуть помолчав, добавила: — Спасибо.

Лицо Глафиры озарила безмятежная, но в то же время усталая улыбка — сказывалась ночь без сна.

***

Сегодня был поразительный день: солнце вернулось на небо и, разогнав серые облака, принесло надежду. По крайней мере, именно так думала Карина. Девушке хотелось верить, что сегодня все получится. И радость ее была бы чистой, если бы основой для этого не служила боль, пронесенная через прошлое, и месть за эту боль. Умножало мрачное основание тяжелой для посторонних людей радости то, что и месть была уготована не тому, кому предназначалась. Но мрачная и хищная улыбка Карины говорила о том, что ей все равно, что о ней подумали бы люди, если бы узнали, какой у нее повод для счастья и что это за счастье в целом.

Проходя уже знакомое место, где девушка недавно зацепилась острым взглядом за песочного цвета дворовых щенят, Карина почему-то остановилась. Рядом с «жилищем» бездомных животных на корточках сидела маленькая девочка и, хмуря отчего-то лоб, на котором только-только начинали залегать морщинки, ждала того момента, когда хоть кто-нибудь из щенят подойдет к ней.

Ведомая чьей-то рукой, синеглазая повернула к ребенку и, подойдя к девочке вплотную, теперь с интересом на нее смотрела. Белые некогда кроссовки были покрыты грязной сеточкой, что свидетельствовало о том, что обладательница обуви не ищет легких путей и идет напролом, как танк. Под синими чуть коротковатыми джинсами можно было рассмотреть два разноцветных носка: красный и белый в зеленый горошек. Странного цвета куртка была распахнута. Одной рукой девочка опиралась на грязную землю, а в другой протягивала щенкам собачий корм. Причем выражение лица у малышки было такое серьезное и упрямое, что скорее время сдалось бы в этом поединке, чем девочка сошла бы с того места, на котором сидела.

— Если ты будешь так на них смотреть, они к тебе точно не подойдут, — произнесла Карина.

— А Вы кто? Хозяйка? — не отрывая пронзительного взгляда от щенят, которые недоверчиво смотрели на людей, спросила девочка.

— Нет.

— Тогда и идите отсюда, — нелюбезно отозвалась малышка. — Раз у Вас нет еды, чтобы покормить их, раз Вы не хотите их забрать, то Вам здесь не рады! Люди только и могут, что глазеть на страдания несчастных! А как помочь, так… так…

— Так хрен? — подсказала ребенку Карина.

— Именно!

— А если я скажу, что я возьму их?

Малышка замолчала и, как показалось Карине, искренне задумалась. Личико ее в тот момент выражало напряженный процесс мышления, который, судя по всему, давался нелегко. Но потом, повернувшись к синеглазой, девочка, у которой оказались пронзительные голубые глаза, с небывалой серьезностью для ее возраста взглянула на Кару.

— Честно?

Вопрос девочка задала таким голосом, что если синеглазая солгала бы, то есть не выполнила бы обещание, то вернуть доверие этой малютки потом было бы невозможно. Голубые глаза не отрываясь смотрели в серо-синие. Это был первый человек, который так враждебно и открыто смотрел на Карину. Малышка не боялась ее, так как девочку больше занимала судьба щенят, чем какой-то двухминутный разговор с незнакомой тетей.

Карина, которая тоже пристально смотрела ребенку в глаза, молчала. В темной душе что-то волнующе шевелилось, и Кара не могла понять почему. Но она знала точно: если она уйдет отсюда просто так, что-то с досадным криком умрет в ней, и причем окончательно.

— Заберу после работы.

— Далеко живете? Потому что я буду приходить и навещать их, — дерзости этой малютке было не занимать.

В обычной ситуации синеглазая бы не промолчала, но здесь Кара даже не злилась почему-то, а чувствовала себя отчасти виноватой. Вот только перед кем: перед собой? перед девочкой? или перед щенками? Еле заметная, но зато настоящая улыбка дрогнула на губах девушки и сразу исчезла, поглощаемая пока большим по своей важности чувством: желанием отомстить, которое было приправлено и другими чувствами.

— Нет, недалеко.

— Я буду ждать, — сказала малышка чуть потеплевшим голосом, а потом тут же добавила: — Пока Вы не придете.

Молчаливый поединок взглядов продолжался еще несколько секунд, а затем, не проронив на грязную землю ни слова, Карина развернулась и неспешно пошла на работу, обдумывая, как лучше сказать Глафире, что их теперь будет четверо. Девушка не знала, почему она поступила именно так. Внутри у нее слабым огоньком кричало приятное волнение, но его хотело поглотить основное чувство, однако после стольких попыток это не удалось.

***

— Черт, я забыл тебе еще один заказ отдать, — лопоухий парнишка, щеки которого всегда были красные в присутствии синеглазой, хлопнул себе по лбу. — Как хорошо, что склад как раз рядом. Подожди, я сгоняю туда, а потом вернусь с ним!

— Я могу его завтра доставить, — пожала плечами Карина, равнодушно смотря на то, как паренек, который едва доставал ей до плеча, носится по кабинету и думает, как лучше поступить.

— Заказ был сделан до полудня, значит, сегодня заказчик должен получить товар. У нас же акция!

— Беги тогда на склад.

— Точно? — поправив огромные очки, парень взглянул на Кару.

— Я подожду тебя.

От этой фразы, брошенной ничего не значащим тоном, кучерявый паренек весь расцвел, улыбнулся самой счастливой на свете улыбкой и на всех порах, радостно смеясь, умчал на склад. Измученный пакетик, в котором он притаскивал все товары, грустно волочился за ним следом.

Девушка, оставшаяся в уютном кабинете одна, присела в кресло и, поставив на пол портфель, с наслаждением откинулась назад. Облокачиваться на мягкую спинку было до того приятно, что девушка закрыла глаза, тем самым удвоив наслаждение.

«Ничего. Первый блин всегда комом», — вспоминая вчерашнее, думала Карина.

Тут в дверь кто-то постучал. Кара не могла понять, то ли это Вася, кучерявый парнишка вернулся, что значило, что Карина успела и подремать, то ли еще кого-то принесло. На всякий случай крикнув «Войдите!», синеглазая, которая до этого по-хозяйски раскинулась в кресле, только раскрыла глаза. Причем когда она увидела, кто зашел, глаза на миг раскрылись еще больше. На пороге стояла Катя.

Увидев синеглазую, девушка облегченно вздохнула и зашла в кабинет, не забыв прикрыть за собой дверь. Но как зашла, так и осталась стоять у самой двери. Нерешительность, которой у девушки не наблюдалось уже давно, мялась в ногах у светловолосой, заползала по штанине и пальто вверх, силясь добраться до сердца и внести внутреннюю сумятицу.

Первой, как ни странно, подала голос Карина, и в этом голосе слышалось что-то новое, но сероглазая не заметила этой перемены.

— Привет.

— П… привет, — с облегчением и слабой улыбкой выдохнула Катя. Так выдыхает человек, который до определенного момента был натянут сильнее, чем тетива лука, и ждал, когда же спустят стрелу, а после сразу же наступило облегчение, когда стало ясно, что никакие стрелы спускаться не будут.