Татьяна Харитонова - Правый Страница 16

После драки кулаками не машут

bug_hunter

2005-08-23 02:27 pm UTC (ссылка)

Стал бы наш мир беднее или богаче от того, что мама Бетховена сдела-ла бы аборт, или заменил ли его кто-нибудь другой мы узнать не сможем. Не хватает статистических данных. Точнее их совсем нет.

А без данных это просто домыслы.

lisa_alisa_my

2005-08-23 02:51 pm UTC (ссылка)

Если бы... Если бы... Мы бы никогда и не узнали,что бы было, если бы Бетховен не родился... Но ведь он был, и это прекрасно. Эволюция знает свое дело и ему суждено было родиться. (Раздумывая) естественный отбор...?;))))

pdts

2005-08-24 07:43 am UTC (ссылка)

аборт, конечно

один Бетховен на миллионы недоносков - кпд ужасен

29a

2005-08-24 09:43 am UTC (ссылка)

согласен.

Она упала на кровать и заплакала. Убила ребенка, добровольно. Хотя, это просто эмбрион. Они учили по биологии. Эмбрион. Несколько тысяч клеток, нервная трубка. Никакой чувствительности. Ткань. Просто ткань. А вдруг будущий музыкант или художник. Он видел бы мир Любашиными глазами и рисовал его. Хотя, только музыканты или художники достойны жить? Он мог бы быть просто дворником. И делал бы этот страшный мир чуть более чистым. Или строителем, или космонавтом. Или в крайнем случае мерчандайзером. Этих мерчандайзеров не хватает. Некому товар расставлять на полках магазинов. Ну и пусть! Одним человеком стало меньше.

Телефонный звонок:

-Алле? Сережа? Почему не отвечаю? Телефон в кармане оставила. Все нормально. Голос? Нормальный. Да я на тебя не обижаюсь. С какой стати? Да я знаю, что не хотел обидеть. Да. Да. Я знаю. Все. Жду тебя. Я дома, я сегодня пораньше.

Звонит, беспокоится. Ему бы.

Подошла к компьютеру. Набрала «аборт».

В Испании парам, принявшим решение прервать беременность, выдают останки нерожденного человека для захоронения на кладбище.

-Все, хватит! Не могу больше! Это невыносимо!

Любаша метнулась в ванную, открыла воду, залезла под душ. Вода хлестала ее по лицу, смешивалась со слезами. Сделала контрастный душ, пришла в себя.

Еще один звонок. Наскоро обернулась полотенцем, пошлепала по полу, оставляя за собой лужи.

-Да?

-Любаша! Это я, Ася! Любаша, забери меня отсюда. Мне плохо.

-Что случилось? Ты чего плачешь?

-Мне плохо. Я хочу к маме!

-Ася! Это невозможно! Мама в Саратове. Мы же решили, что так будет лучше.

-Мне плохо! Я хочу домой!

-Асенька! Милая моя! Ну, потерпи немножко. Тебя обижают?

- Никто не обижает. Просто мне плохо!

- Ты не привыкла. Потерпи пару дней, подружись с кем – нибудь.

-Не буду я! Забери меня! Любаша. Я убегу, точно.

-Не смей даже думать об этом! Не смей!

-Точно убегу.

-Асенька, девочка моя! Я приеду, я завтра приеду за тобой. Ну, ночь выдержишь?

-Ночь выдержу. Любаш! Ты не обманешь?

-Приеду завтра, разберемся. Жди меня.

Люба положила трубку.

-Это когда- нибудь закончится?

***

Девчонки радовались свободе. Воспиталки были нормальными, не приставали особенно. По утрам, правда, заставляли заправлять постели, убираться в комнате. Перед утренней проверкой. За чистоту каждой комнате выставляли отметку, и все очень переживали. У Аси под подушкой нашли носки, она их туда впопыхах положила, и поставили им тройку. Асю ругали все: и воспитательница, и дежурная Ира. Их комната стала комнатой позора. С этого все и началось. А еще трудно было с косой. Заплетать ее она сама не умела. Волосы были длинными и густыми. Приходилось идти с расческой к воспитательнице. Та вечно спешила, больно причесывала ее и заплетала две косы бубликами. Так Асе не нравилось, но сказать об этом было неловко. Так и видела себя в зеркале с двумя бубликамииз косичек и заплаканными глазами. Как драгоценность, держала в кармашке номер телефона Любаши и своего плюшевого медвежонка. У одной девочки был телефон, но она никому его не давала. Пришлось просить ее с особенным старанием. Девочку звали Катя. Она приехала в лагерь из Москвы и ничуть не скучала. Мама звонила ей каждый день. Может, поэтому. Вечером Ася решилась:

-Кать, можно мне позвонить с твоего телефона?

-Вот еще. Звонки дорогие, а у меня деньги кончаются.

-Я тебе заплачу.

-Вот еще. Нужны мне твои деньги!

-А что тебе нужно?

-Ничего! Впрочем, подари мне твоего медвежонка.

-Не могу. Это мамин подарок.

-Ну и не надо. Я тебя просто проверяла, жадная ты или нет! Очень нужен мне твой облезлый мишка.

-Никакой он не облезлый!

-Облезлый!

-Он у меня очень давно, мне его Любаша подарила, когда мне всего один год исполнился. Ему шесть лет. А еще он желания выполняет. Я его прошу, а он выполняет.

У Кати от удивления расширились глаза.

-Что, правда?

-Конечно, зачем мне врать.

-Ну, покажи.

-Я его редко прошу, и только по важному поводу. Он ведь уже старый.

-Какой старый? Ты же сказала, шесть лет.

-У них год за семь идет, как у собак. Посчитай.

-Мы таблицу на семь прошли. Шестью семь – сорок два.

-Точно, сорок два. Старый.

-Да. – Катя задумалась. - Ну, хоть крошечное желание. Маленькое.

-Ну ладно, я попрошу, чтобы в комнату вошла воспиталка.

-Тоже мне, желание, она и так к нам часто заходит.

-А ты выйди в коридор, посмотри. Ее нет, это точно. Если она в коридоре, голос слышен до первого этажа. А сейчас тихо. Не орет.

- Правда, тихо.

Ася положила медвежонка на подушку, залезла на кровать, накрылась с головой одеялом и прошептала:

-Мишутка, пусть сюда войдет наша воспитательница.

Ася высунула голову и прислушалась.

Народ весело носился из комнаты в комнату, откуда-то доносилась музыка, за стеной девчонки играли в карты. И вдруг дверь отворилась и в комнату вошла Людмила Андреевна.

-Девочки, а почему на ужин не собираетесь? Что у вас тут происходит. Кошмар! Ася, почему в постели? Заболела? – Воспитательница сдернула одеяло с Аси.

-Нет, Людмила Андреевна, это я …так просто.

-Так просто? В платье, под одеялом? Кошмар! Что у вас тут происходит? Безобразие. Что я тут, как в детском саду, всякий раз буду вам объяснять, что в постели вы только ночью или во время тихого часа? А если бы сейчас директор лагеря зашел? Кошмар! Меня бы премии лишили сразу. А если бы комиссия из Москвы? Кошмар.

Кошмар – это любимое слово Людмилы Андреевны. Она повторяла его в конце каждого предложения. Поэтому предложения ее были все сплошь и рядом кошмарные.

-В следующий раз, если увижу что-нибудь, подобное этому кошмару, я не разрешу тебе идти на дискотеку.

-А я и не хочу!

-Как? Кошмар! Ты еще и препираешься?

-Я просто не хочу на дискотеку.

-Не хочешь? А куда ты хочешь?

-Домой.

-А кто не хочет домой? Домой все хотят. И я хочу. Дома муж, и сын. Кошмар и ужас. Как представлю, как они без меня?

-А зачем вы их бросили?

-Бросила? Точно, бросила. Ну, не совсем, в пятницу у меня выходной, поеду, проверю, что эти кошмарики без меня делают. А тут я потому, что надо деньги зарабатывать. Знаете, есть такое слово – надо! На - до, на - до, надо, надо, надо – Людмила Андреевна запела эти три слова под какой – то неизвестный веселый мотивчик и стала застилать Асину постель.

-Все, готово. Я вас жду внизу, у корпуса. На ужин! На ужин. – Она вышла из комнаты в коридор, и ее звучный голос ударной волной понес слово «кошмар!» в палату мальчишек.

- Ну, что, поверила?

-Да. – Прошептала Катя. - Он всегда тебе помогает?

-Почти.

-Береги его. Он твой амулет.

Ася с сожалением посмотрела на свою игрушку и решительно протянула его Кате.

-Возьми!

-Что, правда, хочешь мне его отдать?

-Держи, только дай позвонить.

-Держи телефон. Только быстро! У меня деньги заканчиваются.

Ася дрожащими пальцами набрала номер Любаши

-Да?

-Любаша! Это я, Ася! Любаша, забери меня отсюда. Мне плохо.

-Что случилось? Ты чего плачешь?

-Мне плохо. Я хочу к маме!

-Ася! Это невозможно! Мама в Саратове. Мы же решили, что так будет лучше.

-Мне плохо! Я хочу домой! Я хочу к маме!

-Асенька! Милая моя! Ну, потерпи немножко. Тебя обижают?

- Никто не обижает. Просто мне плохо!

- Ты не привыкла. Потерпи пару дней, подружись с кем – нибудь

-Не буду я! Забери меня! Любаша. Я убегу, точно.

-Не смей даже думать об этом! Не смей!

-Точно убегу.

-Асенька, девочка моя! Я приеду, я завтра приеду за тобой. Ну, ночь выдержишь?

-Ночь выдержу. Любаш! Ты не обманешь?

-Приеду завтра, разберемся. Жди меня.

-Люба! Люба! Мамочка! - Ася зарыдала, протянула Кате телефон.

-Ну и дура ты, Аська. Тут так прикольно, не плачь. На своего медведя, рева. Ты что, маленькая? Вон, какая кобыла вымахала!

-Никакая я не кобыла!

-Да ладно, это меня бабка так называет. Я не обижаюсь. Ты, слышишь, не плачь. Давай на дискотеку собираться.

-Не хочу!

-Ну и плачь, рыдай, как дура! Так всю жизнь и проплачешь. Пока молодая, надо веселиться.