Georgia Carre - Beautiful Beast Страница 16

Я гуляю по саду и чувствую истинную элегантность природы. Он напоминает мне какой-то таинственный заброшенный сад. Где-то виднеются большие сорняки, но даже в них есть своего рода богатство красоты. Чувствуется, что здесь намеренно позволяют расти кустам и лианам, как заложено им природой, чтобы прикрыть ненужные статуи и каменные арки, это как своего рода баланс природы.

Мне нравится здесь, но у меня возникает вопрос, зачем он захотел приобрести потрясающее красивый, с помпезностью отделанный замок Сомюр, но при этом оставил сад в таком первозданном диком виде?

Толстая, пепельно-серая кошка с желтыми глазами направляется ко мне и мяукая трется о мои ноги. Я протягиваю руку и чешу ее за ушами. Она трется головой о мои ноги, потом разворачивается и уходит, запрыгивая на старую скамейку, залитую солнцем, и сворачивается калачиком.

Я иду дальше и обращаю внимание, что сад, густо засаженный кустами и низко свисающими кронами деревьев, но по большей части представляет собой открытое пространство, луг. Вдали я вижу воду, сверкающую на солнце. На берегу стоит шатер в марокканском стиле, с лежаком, заваленным большим количеством ярко-красных и зеленых подушек.

Я сижу у кромки воды и смотрю на сверкающую поверхность. Она спокойная, но мои мысли лихорадочно бегут. Я никогда не хотела ни одного мужчины, как хочу Шейна, но я не свободна... пока. Ленни по-прежнему рядом со мной, и было бы неправильно и некрасиво с моей стороны предавать его, и... еще, да, я хочу Шейн. Желание настолько сильное, что я не уверена смогу ли сопротивляться ему долго.

Но пока я сижу неподвижно и созерцаю безмолвную красоту воды, внутри меня происходят глубокие изменения. Здесь нет ни мобильных, ни полицейских сирен, ни гудков автомобилей, ни почты, ни забытых дней рождения, ни очередей, ни террористов, ни войн. Нет стресса, шума, страха и забот, которые являются частью моей повседневной жизни, мне кажется я попала совсем в другой мир.

Солнце согревает мою кожу и отражается в воде, и красота этого места, создает ощущение, словно в воздухе разлита первозданность природы, которую люди должны разделять со всеми другими существами, как и было пока мы эволюционировали вместе. Мое тело расслабляется, пульс замедляется, тело наполняется энергией, и я чувствую, словно вернулась домой.

Я слышу, как меня зовут и верчу головой, замечая Шейна, идущего ко мне. Он только что принял душ, переоделся в чистую футболку и синие джинсы. Его волосы еще влажные. Солнце светит ему в спину, и я не могу разглядеть выражение его лица.

Я поднимаюсь, сполоснув руки в воде.

— Озеро очень красивое, — говорю я.

— Мне тоже нравится.

— Почему ты не ухаживаешь за садом, а оставил его диким?

Он смотрит на меня.

— Я купил этот замок только потому, что услышал, будто здесь могут быть светлячки. И тогда создал специальную для них среду обитания. Они любят влагу, высокие травы и низко висящие деревья, где могут прятаться днем, а также обилие все возможных насекомых, слизней и улиток.

— Мы увидим их сегодня?

— Я буду очень разочарован, если нет. Мы пойдем смотреть на них после ужина. Они обычно появляются после девяти.

— Они действительно тебе нравятся, не так ли?

Он ухмыляется.

— Мое сумасбродство — у меня нет времени на вещи, которые мне не подуше.

— На самом деле, — признаюсь я, — мне нравится твой слишком дикий и заросший сад.

— Тогда ты определенно похожа на владельца этого места.

— На того, который похож на Бога? — нахально спрашиваю я. Будучи не нахалкой, я никогда бы раньше себе такого не позволила, пока не встретила его. Я банальная и скучная. Никогда даже кошку не обижу.

— Именно, — говорит он, и что-то в его глазах загорается.

Я смеюсь, и в этот момент я девушка не с ужасным прошлым. Я обычная девушка, флиртующая с потрясающе сексуальным мужчиной.

13.

Сноу

Мы завтракаем за расшатанным деревянным столом в тени огромного старого дуба. На столе — круассаны, выпечка, холодные закуски, сливочное масло, домашнее варенье и дольки арбуза. Неулыбчивая мадам Шевалье наливает нам густой, крепкий кофе в маленькие чашечки. Он слишком горький для меня, но у Шейна он проблем не вызывает, он с удовольствием выпивает его. Я решаю обойтись апельсиновым соком. Когда мадам уходит обратно в дом, я шепчу Шейну:

— У нее плохое настроение?

— Неа. Она всегда такая, — говорит он равнодушно, откусывая круассан.

— Правда? Почему?

Он пожимает плечами.

— Черт его знает. Наверное, она не одобряет, что я капаюсь в земле.

Я смотрю на него.

— И тебя это не беспокоит?

— Сноу, — терпеливо объясняет он, — эта женщина пользуется книгой рецептов столетней давности. Насколько я могу судить, она может ходить с кислым выражением лица столько, сколько ей нравится. Не суди, пока ты не попробуешь ее Soupe à l’Oignon Gratinée.

Я качаю головой.

— Я не говорю какой она повар, просто я не смогла бы жить с прислугой, которая бы все время смотрела на меня с таким неодобрением.

Он весело улыбается.

— Кое-что ты можешь еще не знать: мадам тайно влюблена в меня.

— Шэйн Иден, ты неисправим.

— Я приму это как комплимент, — говорит он с низким смешком.

После завтрака пожилой мужчина, которого я видела за обрезкой кустов, подходит к нам с улыбкой, застывшей на его румяном лице. Шейн нас знакомит, потом говорит, что месье Шевалье отвезет нас на крытый рынок в Каннах. Месье Шевалье гораздо дружелюбнее, чем его жена, и поскольку он не говорит ни слова по-английски, а французский Шейна состоит из простых предложений, он компенсирует свои ответы больше кивая и улыбаясь. Мы загружаемся в его видавшие виды машину, и он доставляет нас на рынок Форвиль.

Это большое красно-коричневое здание, которое странным образом напоминает Red Fort в Дели. Внутри огромное и совершенно потрясающее помещение. Такое количество покупателей, и очень много различных палаток с продукцией, это настоящий праздник вкуса и запахов. Есть палатки, посвященные только грибам! Грибы всех видов, форм, цвета и запахов. Другие специализируются на мясе, фруктах, цветах, овощах, сырах, вине, оливках, печенье, хлебе, специях и меде. Все выглядит таким свежим и явно местного производства. Полная противоположность стерильности супермаркетов, где все стерилизуют, гомогенизируют и продают в пластиковой упаковке.

Шейн делает закупки для нашего предстоящего ужина: каре ягненка, багет, лук, овощи, ананас. Продавцы, похоже, знают и любят его. Один спрашивает его про светлячков и говорит, что хочет привести сына на неделе, чтобы он увидел их. Он мрачно сообщает Шейну, что светлячки перестали приходить на его землю и винит в этом пестициды.

Мы выходим на улицу, месье Шевалье укладывает пакеты в заднюю часть машины. Следующий план таков — он высаживает нас в Ле Сюке, необычном, холмистом городке с видом на гавань, а сам отправляется в Сомюр, чтобы отдать жене покупки с рынка.

Ле Сюке — старый город, поэтому он полон странных, узких улиц, где полно старомодных магазинчиков. Город просто очаровательный, и я влюбилась в него, но я заметила, что женщины все время смотрят на Шейна. Где бы мы не шли, они пялятся на него, я имею в виду, по-настоящему нагло пялятся. Мы останавливаемся в маленьком кафе со столиками, рассыпанными на улице и старинной pissaladière, красивой своей простой и вкусной пиццой с луком, маслинами и анчоусами, официантка полностью меня игнорирует и просто убийственно флиртует с Шейном.

— Вы модель? — спрашивает она на английском.

Он что-то говорит ей по-французски, она кидает на меня взгляд, пожимает плечами и только тогда начинает принимать наш заказ.

— Ну, — говорю я, когда она уходит, — она, конечно, думает, что ты Бог.

Он скрещивает руки на груди.

— Говорит мне женщина, на которую большая часть мужского населения Ле Сюке смотрит, как зомби со стоячими членами.

Я фыркаю.

— Зомби со стоячими членами? Прости? Вон девушки, которые проходили мимо и вернулись назад, продолжая восхищаться тобой.

— Ну, дорогая, в то время как ты смотришь на женщин, проходящих мимо, мне пришлось пережить неприятные минуты от мужчины нагло раздевающего тебя своими, бл*дь, глазами.

Я прислоняюсь к спинке стула.

— Ты серьезно?

— Черт возьми, да. Это чертовски раздражает, знаешь ли.

Мои глаза расширяются. Неужели Шэйн Иден ревнует? Мысль, как молния ударяет мне сердце.

— Ты ревнуешь? — недоверчиво спрашиваю я.

— Да, — признается он хмуро.

— Мне нравится, когда ты выглядишь задумчивым и хмурым. Это так сексуально.

Он тут же воодушевляется:

— Я не ослышался, ты только что назвала меня сексуальным?

— Да, назвала, думаю, так и есть.

— Ну, это можно назвать прогрессом, — мурлыкает он, посмеиваясь.

— Кстати, что ты сказал официантке, что она вдруг соизволила принять у нас заказ? — спрашиваю я совершенно целенаправленно, сделав глоток отлично охлажденного розового вина.