Эндрю Кин - Ничего личного: Как социальные сети, поисковые системы и спецслужбы используют наши персональные данные Страница 17

Однако, несмотря на свою неспособность (или, возможно, как раз благодаря ей) к нормальному общению, Цукерберг создал самый мощный генератор общения в человеческой истории — компьютерную социальную сеть, в которой по состоянию на лето 2014 г. было зарегистрировано 1,3 млрд пользователей, каждую минуту пересылавших друг другу 2,46 млн комментариев. В социальном пространстве Интернета Facebook стала тем самым победителем, который получает всё: за один только первый квартал 2014 г. доходы компании, поступающие в основном от рекламы, составили $2,5 млрд, а ее прибыль — рекордные $642 млн85. Успешно монетизируя «выхлопные данные» о наших дружеских, семейных и любовных связях, которыми мы щедро снабжаем эту фабрику данных, в июле 2014 г. Facebook достигла рыночной капитализации в $190 млрд, став более дорогой компанией, чем Coca-Cola, Disney или AT&T.

Подобно тому как Google не была первой поисковой системой в Интернете, так и Facebook не изобрела идею первой социальной сети — места в интернет-пространстве, где пользователи «подпитывают» свои социальные отношения. Рид Хоффман, один из основателей LinkedIn, создал свою первую социальную сеть — сайт знакомств SocialNet — еще в 1997 г. В 2002-м появилась сеть Friendster, в 2003-м — базирующаяся в Лос-Анджелесе сеть MySpace, ориентированная на обмен музыкальным контентом и новостями Голливуда, которая на пике своей популярности в 2008 г. насчитывала 75,9 млн пользователей и тогда же была куплена за $580 млн корпорацией News Corporation86. Однако Facebook, где до сентября 2006 г. общались исключительно старшеклассники и студенты, предложила менее загроможденный и более интуитивно понятный интерфейс, чем MySpace. Таким образом, распахнув свои двери в мир за пределами школ и университетов, Facebook под маркой Mark Zuckerberg Production быстро стала крупнейшей в Интернете социальной сетью с охватом 100 млн пользователей в августе 2008 г.

Далее в действие вступил сетевой эффект, та самая петля положительной обратной связи, которая и делает Интернет тем классическим рынком, где победитель получает всё. К февралю 2010 г. сообщество Facebook выросло уже до 400 млн пользователей, проводивших в сети, уже работавшей на 75 различных языках, в общей сложности 8 млрд минут в день87. Facebook стал вторым по популярности в мире веб-сайтом после Google и остается таковым до сих пор. К лету 2014-го Facebook выросла настолько, что могла меряться с населением Китая — она насчитывала более 1,3 млрд пользователей, что составляло около 19% всего мирового населения, причем 50% пользователей заходили в социальную сеть не менее шести дней в неделю88. Как и Google, Facebook становится все более влиятельной. В 2014 г. компания совершила успешный переход к мобильной технологии — ее мобильное приложение стало «безусловно, самым популярным сервисом» на платформах iOS и Android, на который его пользователи тратят, что ошеломляет, 17% всего времени, уделяемого ими смартфону. Таким образом, отметившая десятилетие компания Марка Цукерберга, скорее всего, продолжит доминировать в Интернете наряду со своим главным соперником Google и в течение второго десятилетия своей замечательной истории.

Как и у Google, цель Facebook — утвердить себя в качестве платформы, а не отдельного веб-сайта — стратегия, которая отличает компанию от потерпевших неудачу социальных сетей Веб 1.0, созданных в стиле «портала». Вот почему Дэвид Киркпатрик, автор исчерпывающей истории Facebook, бестселлера «Социальная сеть»[10] (The Facebook Effect)89, утверждает, что запуск компанией платформ Facebook Connect в 2008 г. и Open Stream API в 2009 г., позволяющих создавать веб-сайты по типу самой Facebook, стал «грандиозным преобразованием, самым радикальным изо всех предпринятых компанией», поскольку позволил разработчикам вывернуть Интернет наизнанку и превратить его в расширенную версию Facebook. Как и Google, Facebook стремится к вездесущности. «Facebook повсюду» — так охарактеризовал ее мобильную стратегию в 2014 г. в журнале Fast Company Остин Карр90. Она желает стать «информационным хранилищем наподобие банка, но также центром обмена информацией и транзитным пунктом наподобие почты или телефонной компании»91, как определяет эту трансформацию Киркпатрик, исходя из данного Тимом О'Рейли определения революционной сети Веба 2.0.

Что отличает Facebook от Google, так это ее почти религиозная убежденность в значимости своей социальной миссии. «Концепция Facebook построена на радикальном социальном предположении о том, что всеобъемлющая прозрачность неизбежно овладеет современным миром», — пишет Киркпатрик. Согласно Марку Цукербергу, сеть строится на коллективном распределении в ярко освещенной глобальной маклюэновской деревне. Как отмечает Киркпатрик, Маклюэн — это «любимец компании», поскольку «он предсказал развитие глобальной коммуникационной платформы, которая объединит всю планету»92. Цукерберг разделяет заблуждение нарратива, присущее Маклюэну, рассматривая Интернет «всего лишь как огромный информационный поток. Это практически поток всего человеческого сознания и всей передаваемой информации, а продукты, которые мы создаем, всего лишь его разновидности»93. В 2009 г. Facebook запустила зловещий проект под названием «Индекс валового счастья» (Gross Happiness Index), представляющий собой типично утилитарную попытку измерить настроения пользователей сети посредством анализа публикуемых ими слов и фраз на странице в Facebook. А в 2012 г. компания осуществила еще более жуткий эксперимент, целенаправленно меняя содержание новостных лент 700 000 пользователей Facebook, чтобы посмотреть, как это отразится на их настроении94.

То, что Сергей Брин называет «большим кругом» данных, Марк Цукерберг рассматривает как рекурсивный цикл социальной сети. Цукерберг убежден, что, чем больше людей присоединяется к Facebook, тем более полезной — в культурном, экономическом и прежде всего моральном плане — становится Facebook для всех нас. Он даже вывел так называемый «закон Цукерберга» (вариацию закона Мура для социальных сетей), который гласит, что с каждым годом наши персональные данные будут расти в сети в геометрической прогрессии. Как Цукерберг сказал Киркпатрику, спустя 10 лет «в тысячу раз больше информации о пользователях Facebook будет проходить через социальную сеть… людям придется все время носить с собой девайс, [автоматически] распределяющий такую информацию. Это можно предсказать»95. Это тревожное предсказание, боюсь, уже сбывается в виде доминирования Facebook в мобильном Вебе и развития смартфонов в качестве «совершенных средств слежения», которые будут точно определять не только, где именно мы находимся, но и что мы делаем96.

Сюжет с Facebook — еще одна глава в полной иронии истории Интернета. Марк Цукерберг, «паренек, не способный к нормальному общению», возвел общение в причудливый культ, совершив революцию в сфере коммуникаций XXI в. Он присвоил идеалы открытости и прозрачности в коммерческих интересах Facebook, тем самым постепенно превращая конфиденциальность в устаревшее понятие. Его нарратив заблуждения заключается в убежденности, что социальная сеть в виде Facebook объединяет нас в единую человеческую расу. Потому мы прямо-таки морально обязаны раскрывать в сети свою истинную сущность, участвовать в режиме реального времени в коллективной исповеди нашей залитой светом глобальной деревни. И вот почему социальный аутист Цукерберг считает, что у нас есть только «одна идентичность», заявляя Киркпатрику, что «если у вас две идентичности, то это говорит об отсутствии целостности»97. Ему вторит Шерил Сэндберг, главный операционный директор Facebook: «Только проявляя свою истинную сущность, можно находиться в Facebook»98.

Но это, как и многое другое, что говорят Цукерберг и Сэндберг, совершенно неверно. Наличие нескольких идентичностей — гражданина, друга, работника, женщины, родителя, приятеля по сети — как раз, наоборот, свидетельствует о целостности человека, который не хочет смешивать свои различные социальные роли. И, как признают всё больше молодых людей, для того чтобы сохранить свою «аутентичность» в цифровую эпоху, нужно покинуть Facebook и найти себе менее освещенное место для пребывания в Интернете99.

Вдохновленный трудом Макса Вебера «Протестантская этика и дух капитализма», американский социолог Роберт Мертон предложил концепцию «непреднамеренных последствий» целенаправленной социальной акции. История Facebook прекрасно подтверждает его теорию. Facebook была замышлена с целью объединить нас в виде счастливой глобальной деревни. Но произошло обратное. Вместо того чтобы объединить нас, как показало исследование, проведенное в 2013 г. психологом из Мичиганского университета Этаном Кроссом, Facebook делает нас более завистливыми и несчастными100. Не устанавливает он и доверительных отношений: как показал проведенный в 2014 г. агентством Reason-Rupe опрос в США, всего 5% респондентов готовы доверить Facebook свои персональные данные — значительно меньше, чем доверяют Федеральной налоговой службе (35% опрошенных) и Агентству национальной безопасности (18%)101. А вместо радости, как показал опрос 600 пользователей Facebook, проведенный в 2013 г. Институтом информационных систем при Университете имени Гумбольдта в Берлине, Facebook заставляет более 30% своих пользователей чувствовать себя более одинокими, обозленными или разочарованными102.