Admin - i 64277089602d207c Страница 17

  — Сколько видишь пальцев?

  Парень сосредоточенно попытался подсчитать, но, видимо не осилив столь сложного насилия над плывущим сознанием, улыбнулся, щерясь остатками зубов:

  — Апельсин.

  Мне едва удалось сдержать смех. А подрывник-то молодец ведь, чувство юмора даже в таком состоянии не теряет.

  Да и радостная новость — язык местный, значит, мне вполне понятен.

  Я осмотрел его. Явных переломов вроде нет, весь покрыт синяками и ссадинами, дышит, кривясь от боли — значит, рёбрам досталось или почки отбил.

  Но — раз в болевой шок до сих пор не скатился, значит, выживет.

  — Жить будешь, — тут я наконец-то заметил револьвер с почти вдавленным спусковым крючком. Дёрнет пальцем — и всё, у дуба будет новое украшение. — Только палец с курка убери.

  Боец кивнул, расслабляя руку, и та под тяжестью оружия сползла на живот. Блин, крутая цацка у него! Я успел заметить, как он из неё обратил в прах довольно крупного хоска всего парой выстрелов. Хочу себе такую же!

  Желудок недовольно забурчал, напоминая о сгоревшем в чёрном пламени саламандр кролике и о необходимости пополнить силы.

  Я обратился к бойцу как к единственному, находящемуся в сознании и относительной адекватности субъекту поблизости:

  — Слушай, летун, а у вас есть чего-нибудь пожрать?..

Глава 4.

Туманный бартер

  Летуна звали Тофф. При ближайшем рассмотрении дреды оказались прилично растрёпанной причёской, известной на Земле как «драконы». Толстые заплетённые косички ровными рядами убегали от лба к затылку. А вот остальной внешний вид, оставшийся незамеченным за горячкой боя, мягко говоря, удивлял.

  Кожа — оливково-серебристая, тёмных оттенков, и фиг поймёшь — то ли от рождения так получилось, то ли загар такой у аборигенов. Глаза глубоко утопленные, скулы высокие, сильно выступают, создавая впечатление кожи, натянутой на череп. Хотя всё остальное — более чем на уровне — рельефная мускулатура, характерная для рукопашников — всё развито, но в меру. Преобладают жилы, толстые, похожие на корневую систему, проросшую под кожей.

  И ходил Тофф характерно для бойца, ориентированного на ближний бой без вспомогательных средств: центр тяжести держится строго на уровне таза, придавая большую устойчивость и манёвренность на случай быстрого реагирования.

  Зубы он восстановил, используя какой-то хитрый амулет в виде феньки, изображавшей раскидистый дуб с ещё более широко раскинутыми корнями. Вот он щерился жалкими остатками уцелевших зубов, несколько минут — и Тофф уже улыбается в прежние тридцать два. Острые, к слову.

  Я всё никак не мог понять, кого же он мне напоминает... Вроде ширина плечей и пропорции более подходят гномам, а вот цвет кожи и рост — орочьи. Если здесь таковые вообще водятся.

  Я и спросил об эльфах, орках, гномах, гоблинах.

  Ответ меня, мягко говоря, озадачил.

  — Это же легенды, сказки! — рассмеялся Коротышка Тофф, когда мы стащили всех выживших в один ряд и положили каждому на грудь лечебные амулеты. — Когда-то были фэйри, лан-нох, гремлины, прочие народы, но названные тобой — лишь сказки для Эрдигайла. Впрочем, Древние могли знать больше, да где их сейчас найдёшь? А ты почему интересуешься?..

  Надо было что-то отвечать, и я ответил:

  — Я жила в довольно глухой мастеровой деревушке, на плато Раздолья, — названия сами всплывали из памяти, принося с собой виды гористой местности, плоскости между скальными гигантами, испещрённой ручьями и останками старого, но уже послекатастрофного города, маленькая приплюснутая крепость со стенами толщиной больше двадцати метров, расположенная на территории всё ещё активного защитного контура Древних... — Новости до нас вообще не доходили десятками лет. Изредка забредали искатели, но и от них было больше неприятностей, чем пользы, так что со временем и их тоже перестали принимать.

  Тофф как-то странно блеснул глазами, на миг на его лице проступила маска сомнения, но тут же всё вернулось к норме.

  — Как твоей семье удалось столь долго выживать в Ничьих землях?

  Я лихорадочно перебирал память в попытках найти хоть что-то, что могло бы подтвердить мою легенду, но — тщетно...

  — Тофф, на правах спасителя я имею право требовать от тебя клятву неразглашения сведений, способных принести мне прямо или косвенный вред?

  Дредастый на некоторое время замер, изучая глазами движение муравьёв.

  — Можешь.

  — Тогда дай эту клятву.

  Тофф покопался в карманах жилета и вытащил, наконец, тонкую металлическую пластинку с изображением лица, составленного из чего-то, сильно похожего на японские иероглифы катакана. Лицо выглядело округло, добродушно, как у Будды, но при этом сквозили в нём некие хищные линии, напоминающие ястреба и волка одновременно.

  — Дейминар, бог-над-тенью, владетель нитей Судьбы и справедливого суда, — мелькнувшее между пальцев небольшое лезвие вошло в ладонь, капельки крови бодрым ручейком украсили лицевую поверхность пластинки, выделив тёмно-красным лик божества. — Я, Тофф из Анклава Эри-Тау, сын рода Кавиарис, известный так же как Коротышка, клянусь душой, телом и предназначением перед спасшей меня и моих боевых друзей леди Кайной из рода... — недвусмысленный взгляд в мою сторону.

  — Нет у меня больше рода, последняя я... — с печальным выражением лица проговорил я, — но отец звал нас Огнелисами, — а название уже по-русски, а то мало ли? Надеюсь, что этот бог удовлетворится такой общей характеристикой моего нынешнего племени?

  — Леди Кайной из рода Огнелиса, что никогда, ни при каких обстоятельствах и пытках не выдам информации, доверенной ею мне, не предам огласке ничего, порочащего честь, достоинство, заслуги.

  Пластинка засветилась багряным, потемнела и вдруг, извиваясь, словно живая, переползла на запястье Тоффа, дёрнулась и, мгновенно слившись с кожей, стала круговой татуировкой с изображением Дейминара, серо-стального цвета с чёрными вставками закорючек, похожих на клинопись.

  Сознания коснулась мягкая волна извне, из таких запредельных далей, до которых мне вряд ли когда-нибудь суждено добраться: клятва принята.

  Я вгляделся в Суть, убедившись, что никто ещё не пришёл в сознание: энергоканалы тонкие, едва-едва напитаны силой.

  — В общем, такое дело, Тофф, — я старался откровенно не лгать, но и не выкладывать полный объём информации малоизвестному спутнику. — Неким силам божественного уровня (не совсем уверена, что силы эти местные...) очень не хотелось бы, чтобы Эрдигайл погиб. Для этого божество обратилось ко мне, хоть я и понятия малейшего не имею, почему именно я, — разобраться с происходящим. Одна странность реальности укоренилась где-то здесь, и мне нужно найти источник неприятностей и разобраться, как где и как он отключается, пока ткань пространства не сдетонировала, создав на месте мира большую пустоту.

  В глазах Тоффа загорелся неподдельный огонёк заинтересованности.

  — Уж не хочешь ли сказать, что здешняя аномалия может быть результатом работы каких-либо уцелевших механизмов Древних?

  Я кивнул.

  — Не исключено. Но ты ведь и сам видишь — руины совсем нехарактерны для архитектуры Древних. Скорее — поздние столетия эпохи Восстановления. Но центр аномалии находится именно здесь.

  Тофф подорвался было в сторону шеренги контуженных, но был остановлен болевым захватом руки.

  — Не дёргайся, им нужно восстановиться.

  — Ты не понимаешь! — Тофф попытался вырваться, но упор руки при подобном захвате вызывал только дикую боль и риск перелома. Да и кисть, взятая на излом, тоже прыткости не способствовала.

  — Чего я не понимаю?

  Тофф, наконец, перестал вырываться и затих:

  — Мы сопровождали Дорангая сюда, он должен был изучить руины. Ублюдок украл стационарную защиту дирижабля. Тот амулет двойного назначения — и защита, и связь на больших расстояниях, без него не смогу связаться с руководством, чтобы предупредить об опасности.

  — Дорангай — это та орясина, которую стеной накрыло?

  — Да, — Тофф перестал дёргаться, сник.

  — Понимаешь, — продолжил он уже более спокойным тоном, — нам надо было разведать, что тут происходит и насколько это опасно для Анклава... Тем более тот бог, о котором ты говорила...

  Интересные расклады, однако. Упоминание о Артасе особого удивления не вызвало, значит — здесь это вполне себе в порядке вещей. Даже намёк на нездешность волеизъявителя — ничего, кроме заинтересованности целями. Но Антакара же говорила, что боги погибли вместе с кицурэ...

  Выходит, или информация у неё устаревшая, или погибли не все, или же, что вероятнее, за прошедшие тысячелетия наплодились новые боги. Свято место, как говорится... Вывод: нужно заручиться их поддержкой, если удастся, или, на крайний случай, хотя бы добиться невмешательства с божественной стороны.