Хрестомагия - Андрей Рафаилович Мельников Страница 17

Холодно и пусто

седая накипь стынет

на граните,

Нева притихла,

будто бы в себя ушла,

молчанье — злато,

что ни говорите,

весомей даже слов

из серебра –

обратного теченья

нет у речи –

что сказано,

уплыло навсегда,

а немота

устами сомкнутыми

лечит,

не предает своим уходом

берега,

верна единственному

руслу –

река усталая безмолвно

изрекла:

под нимбом огнедышащих

реклам

на самом деле холодно

и пусто…

16.05.20

Черенка оборванная нить

тяжелый плод,

впитавший соки древа,

неумолимо клонится к земле,

в томлении зовет: «Ко мне! Ко мне!» –

приди в саду блуждающая Ева,

иначе от усталости

бесславно

упаду!

Змею, лукавыми клубами

сверкнувшую среди густой листвы,

хотя бы на короткий миг

опереди,

пусть все, что будет

между нами,

останется под грифом «Я и ты»!

Сама потом решишь,

достойна моя мякоть,

чтобы ее на память затвердить,

или, когда взорвется тишь,

и как плакат прикажет:

«Плакать!»,

смахнешь с ресниц

приснившуюся слякоть,

и восстановишь черенка

оборванную нить!

25.05.20

Замысла величье

из незаметных скромных

мелочей,

не претендующих на большее,

чем просто

существовать во времени,

пространстве,

всего лишь оживляя ритмом

глухие бездыханные лакуны,

перерастающие постепенно

в небеса,

наполненные невесомостью

паренья,

вот так — по капельке, по вдоху

и воплощается неумолимо

в жизнь

Божественного замысла

величье!

29.05.20

Дресс-код

аллюзии прозрачного ручья

почерпнуты из горных ледников,

кристаллы искр чистотой

сравнимы с песней неземной,

ее всегда гостеприимный кров

из тихих белых облаков

лишь спросит: «Чей ты?» или «Чья

посланница?» –

теней болотных, солнца,

северного ветра –

дресс-код на редкость прост –

ни плесени, ни грязи, только эта

сочащаяся светом высота,

когда мелодия подобно совести

чиста,

как будто через пропасть

перекинут мост!

01.08.20

Намордник

маски — в массы — как печать

современного дресс-кода,

поневоле эта мода

стала к лицам прирастать,

поцелуям нету хода,

изо рта не лезет ода –

вместо жизни — тишь да гладь!

Был народ и нет народа –

для короны — благодать!

Как бы, вроде — оборона

от заразы,

но — как знать,

вдруг атака, типа гона,

чтобы вытравить всю тать –

вот и алиби у трона –

можно смело гнуть и гнать,

благо есть на страже рать!

И сейчас (как время оно)

ей казнить не привыкать,

из казны заплатит знать!

Словно вирус — длань закона –

не дает намордник снять!

30.05.20

Сила слова

принять ли века вызов наглый

или молчанием предотвратить дуэль?

Вооружиться луком словно Тель

или подобно Ганди строить планы

глагольных окончаний битв?

Когда не сабель лязгающий бит,

а сила слова усыпит

не знающего передышек Марса,

когда с процентами начнут взиматься

с него долги

за обездоленные души,

когда глагол огонь в его глазах потушит,

и властно к покаянью призовет,

чтобы небесный синий свод

объединил пылающее солнце

с морями и притихшей сушей…

26.07.20

Иногда

рукою прикоснуться

к пустоте,

согреть ее нутро

своим неровным пульсом,

наполнить жизнью: чувством,

смыслом,

из ничего извлечь оттенки

те,

которым не перечь,

а повинуйся –

они уже причастны высоте –

той, что из века в век парит,

и присно

на щит вздымает артефактом планку,

на службе днем и в ночь,

и спозаранку –

так-то!

Там что ни птица, то звезда,

иные — воплощенные

планеты,

их голоса плывут, плывут

над Летой,

срываясь от волнения

в кипение фальцета

иногда…

08.06.20

Узлы распутав

визит печальный

как прощанье,

очередная встреча

как глоток

начала

без изжоги окончанья,

итогов

бесконечности поток…

вы не исчезли,

просто новый облик,

хоть и не зримый,

но не менее реальный

обрели,

иначе чем еще

такой знакомый отклик

над толщею земли

во время разговора

объяснишь?

Не мертвая глухая тишь,

а диалог живой,

как теплое плечо,

подставленное в трудную

минуту,

и вот уже дыханье горячо

благодарит за помощь,

все узлы распутав!

10.06.20

Вернуть святые лики (И.Ю. Воронковой)

и кто же мог предугадать,

что тот парад окажется последним,

и тот салют,

и Финского залива гладь

прилюдным таинством окрасит

воспоминаний узловатых петли

о том, как яхты на приколе в Терийоках

от наших взоров колотила дрожь,

хотя плавильня лета

обжигала жаркой сердцевиной,

но трещинка уже тогда

проникла в голос,

как тени лезвие над жертвою невинной,

и был тот вечер

на икону древнюю похож,

и позолота нимба превращалась в хворост

лучей закатных,

догоравших вместе с фейерверком,

возможно, то была проверка

твоей готовности вернуть святые лики

своею кистью — собственной душой,

чтобы продолжить разговор живой

даже когда, казалось бы,

уже слова

поникли…

23.06.20

Ноша

проклятые вопросы

не тревожат –

благословленным на полет за медом

не до них,

на первом плане лепестки цветка,

прозрачные прожилки

образуют ложе,

но пчел влечет нектара

скрытый стих,

их миссия от медитаций далека,

совсем иные

исповедуют блага –

слагая из вибраций неба

оды,

их ноша ох как нелегка,

хотя и кажется не жизнью,

а жужжаньем,

их жала родственны скрижалям –

настолько же безжалостны

их ноты

к намекам алчущего зла…

12.07.20

Подражая ветру

пасьянс микроскопических

песчинок

без видимых причин,

но под влиянием таинственных

причинок

меняет облик брега на корню,

изображая дюны в стиле «ню»,

уносит на запасный путь

последние упрямые травинки,

заветом «Что имею, не храню»

в пустыню силится вернуть

все, что оставили на память

инки,

надеясь, что какой-либо починке

руины времени

уже не подлежат,

отныне вся история нагая –

пиши, что вздумается,

подражая ветру,

Земля лежит словно Даная,

и ждет, когда свой солнечный

ушат

обрушит похотливый Зевс,

чтобы наполнить ревностью

Деметру…

23.07.20

С чистого листа?

не идеален результат, увы –

венец природы, если честно,

подкачал,

вернуться бы к началу всех

начал,

но жаль уничтожать

невинных братьев меньших,

попытки правок оказались

бесполезны,

Потоп Всемирный уже был,

Чума, Холера, Оспа… что еще…

ах, да — Коронавирус,

но он обходит стороною

многих женщин,

поборницы Me too

сочли эту особенность

в контексте феминизма лестной,

решив, что в домогательствах

весь род мужской теперь изобличен,

и так — во всем –

подобных пошлых шалостей

зашкаливает