Туренко Алексей - Резкие движени Страница 18

  -Кофе нет, - посетовал вслух Терминатор, переключив течение мыслей.

  -Свари, - откликнулся бух.

  -Неохота возиться.

  Миша пожал плечами и задрал голову, разглядывая темнеющее небо. Я закурил, чувствуя как усиливается желание прилечь - ужин стал последней каплей.

  -Нам слишком везет, - не отрывая глаз от небосклона сообщил бух в пространство. Я склонялся к тому же мнению, но промолчал - лень.

  -Война вместо отдыха? -открыл рот Саша, -Ну ты скажешь....

  -Я не про то.

  -А про что?

  -Отбились, вооружились....

  -И что?

  -У нас - две царапины, у них - двадцать трупов.

  -Пройдись по берегу, - не выдержал я.

  -Зачем?

  -На наши потери посмотришь. Там их до хера лежит...

  -Это к чему?

  -Мало мы гоблинов набили. Счет еще ровнять и ровнять.

  -Предлагаешь задержаться? - донеслось от ярославских.

  -Для начала - отдохнуть, - язык едва ворочался - день был слишком длинным и насыщенным. И еще не кончился.

  -Пойду прилягу. Когда придет лодочник - я в номере.

  Встав с лавки я поплелся в отель.

  Не встретив ни души, я дошел и толкнув дверь, вошел. Внутри было сумрачно и пусто. Сквозняк ворохнул занавеску. Тонкое запястье смахнуло тряпку явив медсестру в открывшемся проеме.

  Бля, я и забыл - у меня же гостья.

  В серых глазах мелькнуло выражение шлюхи разглядывающей девственника.

  Похер. Спать.

  Кроссовки и автомат остались у двери. Когда я дошел до кровати, на мне оставались только джинсы. Сев на край я пару секунд размышлял - снимать - нет? В жопу.

  Рывком подтянувшись я улегся в полный рост, и отвернувшись к стене,пробормотал.

  -Я вздремну. Сходи пожуй с ребятами. Там, у входа.

  В следующую секунду, проваливаясь в сон я почувствовал, как со спины ко мне прижимается гибкое и решительное тело. Меня перевернули и молча впились в губы.

  Секундное замешательство. Горячий, требовательный рот. Я повернулся к ней, чувствуя как срывается пружина.

  В голову бухнула кровь. Смыв мысли и усталость она устремилась вниз, завершая превращение в животное. Треск сдираемой одежды. Лязг расстегнувшийся пряжки. Пронзительный кроватный скрип.

  Частое дыхание, рычание, всхлипы - исступленный животный секс. Я вбивал ее в койку. Распятая задыхалась, поглощая мою ярость и страсть.

  Тело подо мной напряглось.

  -Ааах!

  Стон перешел в всхлип. Пальцы впились в спину. Пронзающий толчок и оглушающий, концентрированный как кислота, эмоциональный выплеск.

  Страсть ушла, оставив пустоту. Странно - мне полегчало. Ушла усталость, злость.

  Сев на кровати и слыша ее успокаивающееся дыхание я не знал что сказать. Пожалуй, сейчас это лишнее.

  Поцеловав мокрую щеку, я встал и стараясь не глядеть в сторону темного на светлом, молча оделся. Неловкое молчание затягивалось.

  -Прощай, - донеслось с кровати.

  Кивнув, я вышел. Оплатив дар комочком слизи. Торгаш.

  20.50.

  Всякая тварь после соития печальна. Мужская - тоже, но недолго. Выйдя в боковой проход и отлив в кустах, я подошел к подъезду в хорошем настроении. Пусто в яйцах - легко в голове.

  Народу убавилось - закончив с ужином большинство разошлось коротать время в семейном кругу. Терминатор опять взгромоздил в кузов целлофановый стул, засев сверху сонным филином.

  Подойдя к пикапу и облокотившись о борт я задрал голову. Бледный рог Луны всплыл над побережьем - в небесах намечалась тихая южная ночь. В кустах заверещала запоздалая пичуга.

  -Выспался?

  -Ага, - развивать тему не хотелось. - Кэп не появлялся?

  -Пока нет.

  Из дверей вышел бух с пачкой наличности.

  -Что несешь?

  -Несколько лет безбедной жизни, - философски отозвался Майкл.

  -Предпочел бы просто жизнь. Безбедная плохо влияет на сон и совесть.

  -Что есть жизнь?

  -Наложение характера на обстоятельства, - донеслось сверху. Еще один философ.

  -Загвоздка в вашем характере, юноша,- продолжил логическую цепочку бух, - Работайте над собой. Кстати, а где наш морской волк?

  И этот туда же.

  -Еще не подошел. И не спеши с его безбедной жизнью, в этих краях предоплата - дурной тон.

  -Понял, - заключил Миша пряча пачку.- В каком составе двинем?

  -В минимальном.

  -А как?

  -Лодку бы... - вслух помечтал я.

  -Может на пикапе? - вернул на землю Терминатор. -Дождемся темноты и тихо двинем нижней дорогой. Ночи темные, арабы - пуганные.

  -Звучит заманчиво...,

  Захрипела рация.

  -В отеле!

  Саша нагнулся и взял ее в руки.

  -На связи. Что у вас? Прием.

  -Местный, оружия нет, - доложил безликий простуженный голос. И после паузы добавил, -Прием.

  -Наверно капитан. Пропустите.

  -Понятно, - рация затихла.

  Мы втроем повернулись в сторону дорожки. Знакомая фигура, напряженно озираясь вышла из густых сумерек. Подняв руку я шагнул навстречу.

  -Привет.

  Кэп, узнав меня, выдохнул.

  -Здравствуйте.

  -А где семья?

  -Можно посмотреть деньги?

  Предусмотрительный.

  -Можно.

  Казначей вытянул из кармана сверток.

  -Смотри.

  Белки кэпа блеснули и пропали - он склонился пред пачкой.

  -Можешь пересчитать. На руки получишь после погрузки.

  Зашелестела бумага. В темных дверях обозначилась движуха - весть о прибытии морехода пошла в массы. Кэп приподнял голову и мельком оглядел людей. Успокоившись видом детей и женщин он вернулся к пересчету.

  Мы ждали. Закончив, он со вздохом отдал деньги.

  -Все в порядке. Я приведу свою семью? Это быстро.

  Саша соскочил с кузова, - Я провожу.

  Глава 14.

  Вторник. Ночь, 22.10.

  Мечта сбылась - я катил на Прадо по приморской улице. Теплый ветер в лицо, рокот восьмерки под капотом. Формальные признаки - налицо. Имелись и нюансы - выбитые стекла 'по кругу', четыре вооруженные и встревоженные рожи в салоне, гранатомет у ноги соседа и навязчивая арабская мелодия, доносящаяся из темноты.

  Трофей пришлось взять вместо пикапа - путь планировался в один конец, а пикапы с пулеметами не растут на деревьях. Хотя, он был бы предпочтительней - джип уступал во всем, кроме мощи. Рассевшись и прикинув секторы стрельбы будущие участники автопробега не сговариваясь, вылезли, принявшись за наведение порядка. Битье триплексов оказалось нелегкой задачей. Японское стекло крошилось и гнулось, не желая сдаваться, в конце концов уступив японской же матери и отечественному упорству. Стоп-сигналы сопротивления не оказали.

  Без стекол Прадо выглядел забавно.

  Мы повторно разместились в салоне. Совсем другое дело! Обзор и обстрел достигли абсолюта. Амбразура на месте лобового стекла так и манила пальнуть, пробное включение зажигания, вызвавшее тихий рокот движка не глушило тихий разговор у машины и хруст осколков под задницей.

  Пара ярославцев разместившись сзади стиснула меж собой сопевший предмет особой заботы в арафатке. Еще один уроженец верхней Волги наконец снявший золотой обвес уселся на место переднего пассажира, пристроив между ног автомат и трубу РПГ. В ходе короткого спора с буйными ярославскими хлопцами мне удалось убедить, вынуть из ствола, почти введенную гранату - пальба из салона обещала быть фатальной. В качестве утешительного приза пришлось загрузить в салон пяток оливковых палок с набалдашниками, с корнем выдрав для этого передний подлокотник. Терминатор, сосватавший их нам, утверждал, что это осколочные. Не зная арабского и матчасти, пришлось верить на слово. Танки тут пока не водились.

  Хлопнув о чью-то подставленную ладонь я вполголоса произнес 'Двинули' отпуская тормоз. Качнувшись на 'лежачем полицейском', Тойота выехала из проезда и потушив габариты нырнула в страшноватую темноту.

  Могучий движок тащил на холостом ходу, почти не издавая звуков. Шуршание толстых покрышек заглушало тихое урчание мотора. Члены экипажа оживленно вертели головами, вглядываясь и вслушиваясь в экзотический пейзаж.

  Электричество отключили не везде. Кое-где темнота поселка нарушалась проблесками света и как оказалось - даже кипела жизнью - далекие звуки арабских мелодий, иногда - чьи-то вопли. Придерживая руль я вглядывался и вслушивался темноту, стараясь не задерживаться глазами на редких огнях, пробивающих густую зелень.

  Завидев за деревьями молчаливую, темную громаду первого отеля я притормозил. Восемь этажей здесь и сейчас казались небоскребом. Похоже, брошенным - ни огонька, ни звука. Кажется появился повод для гордости - отселение беспокойных соседей означало, что у нас появилась репутация. Дорога выглядела обманчиво пустой и безобидной. Черный асфальт, звездное небо и мягкие очертания деревьев обрисовывали четыре плоскости темного коридора, уходящего в бесконечность. Три горевших фонаря бросали косые отблески на дорогу, делая темноту полосатой.

  -Ну что - помолившись, напрямую? Или ищем окольную тропу?