передний - o 496d70464d44c373 Страница 18

самых потаенных уголках мозга. Только через несколько минут пришлось

осознать, что на обычное невинное похмелье наложился очередной

приступ мигрени. Знаю, что там наверху никого нет, но если они все-таки

существуют – меня совершенно не любят и ни во что не ставят.

71

Раздался стук в дверь, и это было новое испытание. Шурик починил

замок, и хотя дверь замечательно запиралась, теперь мне пришлось

ползти и открывать ее.

Даже счастливая рожа Диего не вселила в меня оптимизма. Правда, он

трогательно принес мне бутылку текиллы, к которой я тут же присосался,

как младенец к груди матери. Ямочки на пальцах, беззубый ротик,

хрюнячьи глазки. Ненавижу детей.

– Чего-то ты рано. Испугался и сбежал из постели ненасытной Лены? –

спросил как-то слишком злобно.

– Рано? Сейчас пять вечера.

– Темнеет позже. Каждый год путаюсь. Сумерки путают.

Диего приложил руку к моему лбу. Я покачнулся и закрыл глаза.

– Нет, температуры у тебя нет. Но выглядишь на пять долларов.

– Спасибо, дорогой, это как раз то, что я хотел услышать в начале нового

многообещающего дня… то есть вечера… Да кого это к черту волнует.

Сжал текиллу в объятьях и забрался обратно в кровать. Диего, не

раздеваясь, присел около меня с краю. Запрокинув голову для

внушительного глотка, следом я улыбнулся своему сто раз спасителю и

только после этого заметил проникшую в комнату кошку. Она была

коричнево-черной. Видимо, с рожденья.

Диего проследил за моим взглядом и объяснил:

– Это я ее впустил. Она сидела около двери в квартиру. Соседей, да?

– Нет, наверное, все-таки моя.

Кошка не обращала на нас ни малейшего внимания, только все к чему-то

принюхивалась.

– Твоя? – спросил Диего.

– Покойной Нелли. Тут девушка ножом зарезалась, кошка ей

принадлежала.

– Знаешь, мне Лена рассказала.

– Что?

– О твоих приключениях, в частности об этой Нелли.

– Надо же, оказывается, она все-таки меня слушает.

– Лена очень хороший человек. И она о тебе беспокоится. Думает, что

ты…

– Не в себе?

72

– Да, но она это не цинично сказала, она, действительно, волновалась.

– Как благородно.

– И попросила, чтобы в ее отсутствие я за тобой присмотрел.

– А ты, наивная душа, с порога выложил все карты.

– Понимаешь, я, конечно, с Леной согласился, но сам не очень верю, что

ты тронулся.

– Диего, ты великолепно подбираешь слова. Тебе надо работать в

психологической помощи тем, кто неожиданно потерял близких.

– Меня тоже считали сумасшедшим. Еще в Португалии. Я поэтому и

уехал в Россию, получил здесь замечательное образование, а главное

избежал смирительной рубашки.

– А что случилось?

– В конце 80-х в Лиссабоне получила широкое признание одна

политическая партия, я тогда подрабатывал журналистом и интуитивно

прочувствовал в этом сенсационный материал. Дело в том, что костяк

партии составляли бывшие богословы и такие же бывшие агностики, эта

тенденция показалось мне интригующей, и незаметно я влился в их ряды,

чтобы чего-нибудь разнюхать. Втерся в доверие, стал участвовать в редких

закрытых собраниях, содержание которых они вряд ли хотели сделать

предметом гласности.

– Ягненочек, смилуйся, пожалуйста, – говори медленнее и тише…

– О’кей. Я так и не понял до конца, что это были за люди, то ли

сумасшедшие, то ли какие-то сектанты. По наведенным справкам все они

были образованными, уважаемыми в своих областях людьми,

богословами, философами, но почему-то резко свернули со своей дорожки

и решили уйти в политику. Их коллеги считали это неразумным и даже

подозрительным. Они несли полный бред на своих собраниях. Говорили о

каких-то отвернувшихся богах, будто атеизм получил распространение не

из-за торжества разума и того, что бога действительно нет, а из-за того, что

все известные и почитаемые боги сами отвернулись от людей и ушли в

другие, более высокие миры, предоставив землян самим себе. Еще помню

какую-то чушь о том, что человеческая душа с тех пор перестала быть

бессмертной. В общем, не долго думая, а я тогда был честолюбивым,

нетерпимым и чересчур поспешным, я решил все-таки просветить

общество на счет тех, за кого оно хочет голосовать. Разразился жуткий

73

скандал. Скажем так, программа партии совершенно не имела отношения

к их бредовым разговорам, и это многих возмутило. И все же ребята

смогли оправдаться, они хорошенько меня подставили, и я лишился и

должности, и вменяемой репутации.

– А почему тебя объявили сумасшедшим? Многие журналисты рано или

поздно ошибаются в погоне за сенсацией.

– Это партия распалась вслед за скандалом. Мне все-таки удалось

пошатнуть доверие к ним, и лучше они выдумать не могли. Однако все это

не давало мне покоя, и я решил неофициально проследить за их

дальнейшей судьбой. Через пару, тройку, пять лет почти все из них

вернулись в большую политику, но рассредоточившись по другим партиям,

иногда даже не имевшим отношения к их изначальному профилю. Как

вирус, понимаешь? Проникли с совершенно никому неизвестными

планами. Это реально сбило меня с толку, может быть, я и напридумывал

себе всяких ужасов. Закончилось тем, что я сколотил движение против

коррупции в высших эшелонах власти и наделал много шуму. Дошло до

суда, где я с пеной у рта доказывал, что в политику идут сектанты и

мистики, что однажды нами будут править психи…

– И тебя попросили из страны?

– Вроде того. На самом деле я сам уехал. И во многом из-за страха. Эта

история, а я расписывал ее себе в самых фантастических красках, чуть

взаправду не сшибла меня с колесиков.

– Ты мне что-то пытался рассказать в нашу первую встречу, но я принял

это за пьяный бред. Извини.

– Прекрати. Теперь ты понимаешь, почему я не собираюсь считать тебя

за дурика?

– Да, я благодарен.

– Однако мне приходится признать другой вариант, что вся твоя история

– правда.

– Вся моя история – правда, – я усмехнулся.

– И что ты собираешься делать?

– После вчерашней встречи с Леной, я твердо решил познакомиться со

своими обидчиками.

– Не опасно?

– Ну, они все-таки оставили мне жизнь в первый раз. Любой идиот

74

догадается, что теперь мне не даст покоя обыкновенное любопытство.

– В таком случае, я скажу то, зачем сюда пришел. Ты во всем можешь на

меня положиться.

– Черт тебя дери, Диего, какой же ты все-таки милый.

– Я действую с расчетом. Понимаешь, я очень люблю Лену, она та самая

женщина, которую я даже не надеялся встретить. Было достаточно одной

ночи… Но она взяла с меня слово, что я не уеду из России, пока не смогу

убедиться, что с тобой все в порядке. Только после того, как я тебе помогу,

я отправлюсь за ней в Марокко. Она в свою очередь обещала ждать.

– Ты все-таки переспал с ней?

– Нет.

Я болезненно поморщился и сделал несколько длинных глотков, чуть не

захлебнувшись на последнем. От невыносимой грусти.

– Знаешь, – сказал я, целиком веря в свою мысль, – все лучшие мужики

все равно рано или поздно достаются женщинам.

– Есть еще все остальные, – куце подбодрил Диего.

– Это что-то настолько аморфное, что даже язык не поворачивается

назвать их людьми.

– Не грусти.

Диего наклонился и поцеловал меня в губы. Больше я никогда не

почувствую его запах безнаказанно.

– Тебя там внизу подарок ждет. От Лены.

– Я никуда не пойду. Издеваетесь, что ли?

Только через несколько секунд понял, о чем он. И хотя мигрень не

прошла, я готов был прыгать от счастья.

– Йес! Йес! Йес! Порше!

– Даже подсказывать не понадобилось, – рассмеялся Диего.

– И даже не жди, что я буду интеллигентно отказываться от столь

дорогого подарка. Меня долго уговаривать не надо.

– Лена решила, что рассекать на нем марокканские пустыни глупо.

– Правильно решила. Я целиком с ней согласен.

К кровати подошла кошка Нелли. Вернее, моя кошка.

– Вот и замечательно, не придется идти за Вискасом пешком. Думаю,

киска проголодалась, а мне надо смириться с неожиданными

обязанностями хозяина.

75

– Я тебя подвезу.

– Смеешься? Я жизнь начал заново. У меня есть торс Венеры, кошка и

Порше. Я почти остепенился, теперь осталось узнать, кто хотел этому

помешать.

– Ты только что выдул на моих глазах полбутылки текиллы.