Белая башня - Екатерина Лесина Страница 18

— Я громко звала. А тут мир… нехороший. Раз и все.

— Ага. Я сперва и не понял, чего. А потом тоже не понял, но понял, что надо выбираться, — Джер подошел к границе круга. — Не пускает, да? Выходит, мы теперь тут духи, да? Привидения?

— Привидения — просто остаточная энергия, — заметил Винченцо. — Большей частью неструктурированная и не способная на мыслительную деятельность. И на какую-либо иную тоже. Некоторые ученые вовсе отрицают возможность их существования.

— А если мы там помрем, то тут тоже? Или останемся? — кажется, его лекция прошла мимо барона. — Будем скитаться вечность…

— Я не хочу скитаться вечность… — пробормотал Мирк, но как-то неуверенно.

— Никто не хочет. Но кому-то надо.

— Никто не будет скитаться. Если мы умрем там, то… вероятно, умрем и здесь, — Винченцо не был уверен в этом, да и звучало не слишком оптимистично, но куда лучше перспективы скитаться вечность. — Ну или, если верите, то души отправятся на суд богов, к предкам… еще куда-нибудь.

— А можно просто пожить?

— Не знаю, — Винченцо посмотрел на рог в руке. — Я с таким прежде не сталкивался. Полагаю, нам необходимо вернуться в собственные тела. Однако граница, призванная защитить нас от внешней угрозы, в данном случае выступает препятствием. Но любое препятствие… почти любое препятствие можно преодолеть. Нужно лишь хорошо подумать.

— Вы говорите сейчас, как мой отец, — у Мирка дернулся глаз. — Он, наверное, очень зол…

Вздох.

— Да ладно, — отмахнулся барон. — Мой тоже вечно бухтел… и мной был недоволен.

— И что?

— И ничего. Помер. А я бароном стал. Но лучше бы и дальше жил и бухтел, — мальчишка махнул рукой. — Не-бароном как-то оно веселее… можно и погулять, и выпить, и придумать чего веселого. А тут то замок захватить пытаются, то мир гибнет. Одна сплошная жопа.

Сказано это было искренне.

— Еще и мама умерла…

— Моя тоже.

Дети.

Винченцо посмотрел вверх, но там ничего, кроме серой зыби, притворявшейся небом. Неужели и он в их возрасте… нет, в их возрасте он уже точно знал, что нужно делать, чтобы выжить. И выживал.

Из шкуры вон лез.

Закрепиться.

Стать сильнее.

Доказать свою полезность. И учиться. Ибо только знания и могут вывести… куда? Знаний у него побольше, вот только сейчас он где-то вне тела, в компании разновозрастных детишек, которые, кажется, совершенно не осознают серьезности ситуации. И главное, все-то на него смотрят, ожидая, когда же Винченцо сделает что-то. Или вот план предложит.

Гениальный.

Ну или на худой конец такой, который точно сработает.

Плана не было.

Хотя…

Там, снаружи, при нехватке сил, Винченцо попросил бы поделиться сестру. Если бы и её не оказалось рядом, то силу можно взять и у обычных людей. Что ему и случалось делать. Правда, люди умирали в процессе, но тогда это Винченцо волновало мало, точнее волновало, но главным образом потому, что если умирали они слишком уж быстро, силы получалось мало… но если взять немного?

И не выпивать до дна.

Мальчишки молоды. И выглядят крепкими.

Но…

— Надо преодолеть границу, — Винченцо поморщился. Вот он сам не любил говорить очевидные вещи. — Миара, как мне кажется, способна услышать меня. Есть у нее дар, но слабый… а мне не хватает сил.

— И ты хочешь, чтобы мы дали силы?

Мальчишка соображал быстро.

— Именно. Но это не безопасно, — Винченцо поморщился. А если откажутся? Можно было бы соврать. Или даже не лгать, а сказать, что возьмет он немного, каплю, которой не хватает, а потому все закончится хорошо. Но под взглядом черных глаз мешекской девчонки врать не получалось. И не хотелось. А потому Винченцо продолжил. — Я не знаю свойств этого мира, как и то, сколько сил понадобится. Может статься, что…

— Мы умрем.

— Да, — сказал Винченцо.

— Но если мы останемся тут, то тоже умрем, — барон подошел к границе круга и попытался пнуть её ногой.

Пространство вокруг задрожало, выплюнув пару черных квадратов.

— Осторожно, — Винченцо перехватил его за руку. — А если тебя выкинет куда-нибудь… куда-нибудь туда?

Он махнул на серую муть, в которой, если присмотреться, угадывались смутные очертания деревьев.

— Не факт, что ты снова сможешь вернуться.

— Ну да… наверное. Я не подумал.

— Стоит попробовать, — сказал наемник. — Так отец постоянно повторял. Я еще обижался, что он так… будто издевается. А выходит, что и нет. Правда… мне туда не сильно и хочется.

— Почему?

— Здесь не больно.

— В этом и опасность, — заметил Винченцо.

Миара тем временем подошла к границе и встала напротив его. Она смотрела, чуть прищурившись, и но вот закрыла глаза, подняла руки, будто пытаясь нащупать что-то в воздухе.

— Боль предупреждает об опасности. Есть люди, которые не способны испытывать боль. Я читал. Они долго не живут. Они не понимают, когда в их теле что-то ломается.

— В моем поломано все.

— Сам дурак, — Винченцо попытался дотянуться до руки сестры. Быть может, если медленно действовать, то границу получится преодолеть и так?

Но нет.

Он ощутил упругость воздуха, и тот снова потемнел, правда, вместо черных квадратиков создал сизую стену, которая слегка прогибалась, но не пускала.

Хорошая защита.

Можно собой гордиться.

— Кто мочится на открытые раны? Тебя отец не учил?

— Ну… отец говорил что-то… но болело знаешь как? А Толстяк сказал, что если поссать на ожог, он быстрее сойдет!

— Точно дурак, — пробурчал Джер. — Даже я знаю… у нас один… знакомец мой. Мы тогда слегка… того… погуляли… и он ножичком игрался. И себя полоснул по руке. Ржать стали. А кто-то сказал, что если девка того… ну…

— Помочится?

— Вот. То и заживет наутро. Мы и… а рана гнить начала. И руку отрезать пришлось. Только он все одно помер, даже маг не помог.

Поучительная история.

Пальцы застыли напротив пальцев.

Ну же, Миара… ты всегда была умной. Умнее многих. Опаснее. Осторожнее. Но и умнее. И дар… ты можешь говорить с духами. А Винченцо сейчас что-то вроде духа… и надо, надо, чтобы услышала! Сними границу! Или хотя бы…

Он поднес к губам трубу и тихонько дунул. Миара вздрогнула.

— Руку, — Винченцо сумел перехватить трубу правой. Тяжеловато, но потерпит. Хотя тоже, почему в мире духов, который априори бесплотен, он ощущает вес? И так явно?

В ладонь вцепились тонкие пальчики.

— Бери, маг.

— Дай я! — Джер попытался оттеснить девчонку. — Я мужчина, если рисковать, то мне…

Она подумала и, верно, сочла аргумент стоящим, уступив место.

— Все, — Винченцо поднес трубу к рукам. — Становитесь… в круге сила возрастает, а нагрузка на каждого из круга уменьшается. Так будет больше шансов. И достучаться. И выжить.

Спорить никто не стал.

Правда, в нормальном круге стоит дюжина. Или две, но это уже редко. И не детей, а сильных крепких мужчин или женщин, тут уж как кому привычнее. И привязывают их крепко. И…

Не стоит.

Это было. И за это с Винченцо спросится, если все и вправду так, как есть. А он ответит. Но потом. Сейчас же…

— Расслабьтесь. Это не больно, хотя довольно опасно… для вас. Если ощутите, что силы заканчиваются, то разрывайте круг, отступайте…

Если успеете.

Но этого Винченцо не сказал.

Он сделал глубокий вдох и позволил силе выплеснуться. Она пробежала по кругу, и мальчишка вздрогнул.

— Первый этап. Я делюсь собственной силой.

Винченцо старался, чтобы голос его звучал спокойно и уверенно.

— Она выступает объединяющим фактором, а заодно создает первичное русло, по которому и будет циркулировать энергия. Это как с водой. Ручьи текут и наполняют водами малые реки, а малые реки питают большие.

— Ты, стало быть, река…

— Вроде того. Чем спокойнее вы будете, тем легче все пройдет…

Рабы умирали безболезненно. Они просто засыпали. И страх их уходил после первой же волны. Если бы не этот иррациональный страх, их бы и привязывать было не нужно. Но…

Нет.

Не о том.

Винченцо никого не собирается убивать.

— Правильно, — сказала ему девочка, чье лицо вдруг исказилось, будто кто-то взял и ненадолго выглянул из-под маски. — Нехорошо убивать вот так, обманом.

Винченцо кивнул и поднял-таки рог, который, кажется, стал еще тяжелее. Он стиснул пальцы, добела, до немоты, и сделав глубокий вдох, выдохнул силу. Рог отозвался низким вибрирующим звуком. Тот прошел сквозь тело.

Сквозь тела, потому что барон застыл с приоткрытым ртом.

Мальчишка-наемник покачнулся, но не упал. Встал, широко расставив ноги, и выражение лица стало таким упрямым, словно он сам себе пытался доказать, что удержится.

Или не себе.

А Миара покачнулась. И глаза её, прикрытые, широко распахнулись. Винченцо