Денис Лукашевич - Эратийские хроники. Темный гном Страница 19

Первое, что поразило все еще трезвого и оттого хмурого тролля, так это полная тишина подстенного стойбища. Его разнородные обитатели попрятались по своим норам и носу не казали наружу. Профессиональное чутье подсказало, что здесь что-то не чисто. Из вещей у Гурдела остались одежда и нож в поясных кожаных ножнах, даже скорее не нож, а полноценный тесак длиной с локоть и с шириной лезвие не меньше тролличьей ладони. Недостаток остроты с лихвой компенсировался большим весом и немалой силой в руках Гурдела. Тролль привык доверять своему чутью и немедленно извлек оружие из ножен.

Еще сильнее в своих подозрениях он утвердился, когда увидел тройку здоровенных рыцарских лошадей. И стояли они именно около хижины Геронима. Тихий вскрик из хижины заставил его замереть и насторожиться. Теперь он не сомневался.

Хлипкая стена, сложенная из гнилых досок и кусков кирпича практически рухнула, подняв облако пыли. В проломе посланником смерти появился могучий тролль. Рука с зажатым шестопером замерла.

- Мы рыцари… - начал было паладин, но не успел закончить фразу: Головоруб, раскалившись от ожидания, взвился в воздух и по подлому ударил в пах. Лезвие в форме полумесяца легко вошло в тело, кромсая плоть и кости. Секира удовлетворенно заурчала от удовольствия, заворочалась в ране, впитывая кровь и жизнь жертвы, и лишь через несколько секунд со звонким чмоканьем покинула тело паладина. Рыцарь, на удивление тонко вскрикнув, сжал ноги и стальным истуканом повалился на пол. Никто этого не видел, но на лице, спрятанным за забралом, застыло удивленное и немного обиженное выражение.

Капитан, поняв, что находится в меньшинстве, отступил назад, выставив перед собой меч, грозя наколоть на него, как бабочку на иголку, каждого, кто сунется.

- Вы не ведаете, что творите! – гулко прозвучало из-под забрала. – Нападение на рыцарей Ордена, двойное убийство… Простой смертью вы явно не отделаетесь. Тролль, ты пока ты еще не совершил ничего предосудительного – помоги мне, и Орден не останется в долгу. Убей полуэльфа.

Гурдел засомневался. А ведь и в самом деле, что его связывало с Геронимом: сомнительная сделка и вот теперь возможность превратиться в злейшего врага Ордена. «Неплохо, а?» - с ехидцей заметил внутренний голос. – «А смерть Мурдела? Героним ведь во всем виноват: кто вас послал за секирой?» Гурдел не заметил еще Головоруба: секира благоразумно спряталась под телом полуэльфа. Из небытия возникло лицо брата, и было оно столь же грустно, как в тот день, когда скончалась матушка. И братова кровь на руках. Гурдел тряхнул головой, отгоняя наваждение.

- Никого я убивать не буду. Не убивца я, и тебе не позволю, будь ты хоть трижды паладин!

- Ты пожалеешь, тролль, если стал по другую от меня сторону баррикад.

- Все равно! – криво ухмыльнулся тролль, поигрывая свои тесаком. – Сейчас мы уйдем, а ты уж волен потом делать, че хочешь: кричать, звать подмогу, но сейчас молчи, если хочешь жить. И твоя зубочистка туточки не спасет.

Сказано было таким тоном, что капитан ясно понял, что сейчас стоит уступить: ни силой, ни проворством он тягаться с троллем не мог. Пересилив себя, капитан кивнул.

- Уходи и падаль эту забирай. Мы еще встретимся, тролль. Обязательно встретимся.

- Может быть. – Гурдел решил не растрачивать силы на словесную перепалку и уходить. Он так до конца и не понял, что его заставило так поступить, но выбор сделан – назад не повернешь.

Гурдел подхватил за шиворот очумевшего Геронима и покинул хижину таким же путем, каким и зашел, окончательно развалив стену. Крыша опасно накренилась, обидчиво скрипя стропилами. Головоруб все еще сжимаемый рукой полуэльфа ехидно звякнул: он опять победил.

А капитан молчал и глядел вслед им, уведших кроме того двух рыцарских лошадей. Ему спешить было некогда: он знал, что им нигде не скрыться и не спрятаться. Эратия велика, но только не для мести Ордена Света.

Часть 3. Побег из Четвертого забоя.1-2

1.

Жук-огнедуй недовольно заворочался в своем гнезде из сплавленных камней, привлеченный шумом в окружающей тьме. Насекомое было абсолютно слепо, но отлично ориентировалось на слух. Жук замер, вытянувшись на тонких лапках, и прислушался. Звук не повторился, и существо успокоилось и замерло в гнезде, свернув длинное членистое тело вокруг четырех больших, с человеческий кулак яиц.

- Дурак! – прошипел Шмиттельварденгроу растерянному Джаладу, задевшему неудачно подвернувшийся под ноги камешек. – В следующий раз сам пойдешь на охоту, и тогда моли всех бессмертных о возвращении в бараки.

Бараками в Четвертом забое назывались пещеры, в стенах которых были прорублены узкие каменные ниши, служившие постелями для всех каторжан, обитавших в этих проклятых шахтах. Конечно, не королевские апартаменты, но вполне сносно: Шмиттельварденгроу приходилось спать под проливным дождем и на голых камнях. А вот Джаладу было тяжеловато: все-таки такая жизнь требовала привычки. Но в последнее время нытья и жалоб со стороны огненного мага стало гораздо меньше.

- Фозз, ты готов? – окликнул Шмиттельварденгроу огромного косматого огра.

- Всегда, капитан, - гулко шепнул огр.

Фозз, пожалуй, был единственным существом на земле, встрече с которым искренне обрадовался цверг. Огромный косматый огр, звероподобное существо, страшное в своем неистовстве – таким его запомнил Шмиттельварденгроу. Но не таким он был сейчас. Чем-то он походил на цверга: потерянный в послевоенном мире, лишенный цели и смысла жизни, он катился по дороге своей судьбы, равнодушный к жизни, его окружавший. Главное для него было, чтобы остальные оставили его в покое.

Не оставили.

Отряд дварфов отловил его в восточной Эратии. Фозз промышлял разбоем и людоедством – у огров такое в порядке вещей, но подобные увлечения не находили понимания у соседей. Обозленные крестьяне собирались его собственноручно судить и казнить за совершенные злодейства, затравив собаками, но горные карлики, восхищенные невероятной силой пленника, распорядились им со свойственным им практицизмом: определили в Ганалийскую долину. Фозз воспринял свою судьбу стоически, хотя тоже, поначалу, доставлял немало хлопот своим тюремщикам. То тут, то там стали пропадать люди, орки и даже дварфы, что вообще не лезло ни в какие ворота. И после показательной порки стальным бичом, достаточно крепким, чтобы пробить даже такую толстую шкуру, как у огра, его определили в Четвертый забой.

Жук-огнедуй снова дернулся, ощущая неясную угрозу, притаившуюся во тьме, но куцый умишко твари не был слишком изощренным, чтобы заставить его покинуть гнездо и обследовать пещеру. Тем более, он по праву ощущал себя здесь полным хозяином. Даже странные существа, поселившиеся в верхних пещерах, боялись его трогать. Все, кроме цверга.

- В свое время, - шептал Шмиттельварденгроу, - я отлавливал этих тварей десятками. Жидкость у них в брюхе сжигает даже камень, а от дерева или плоти не оставляет и пепла. Но тем жук и опасен: плюнет тебе в лицо и никакой щит не поможет!

- И как же его убить? – поинтересовался Джалад.

- Смотри и учись, жалкий человечишко! – ехидно ухмыльнулся в темноте цверг. – Фозз, действуй.

Повинуясь его сигналу, огр поднял над головой здоровенный валун, размахнулся и метнул в дальний конец пещеры. Своеобразный снаряд просвистел над головой Джалада и с оглушительным грохотом приземлился в дальнем конце пещеры. Гулкое эхо заметалось под каменным сводом, забилось громовыми разрядами в уши и затихло лишь через несколько секунд.

Жук-огнедуй завертелся на пятачке света, образованном его полыхающим брюшком, замер, выбрав наиболее подозрительную сторону, и громко рыгнул. Струя яркого пламени обдала каменные стены, превращая их в раскаленные потеки. Раскаленные ручейки побежали вниз, образуя настоящую огненную реку. А жук продолжал изрыгать огонь, поливая окружающее пространство. Яркий свет бил в глаза.

И только через несколько минут, основательно обработав пещеру, тварь стала подавать признаки усталости: тонкие ножки задрожали, словно поддерживали невероятную тяжесть, а огненная буря превратилась в тонкую струйку, бессильно тянущуюся к земле. Сияние брюшка несколько приутихло, лишь тускло рдели в темноте слезы расплавленного камня.

- Вперед!

С гиканьем и воплями цверг, человек и огр бросились на жука. Огромное насекомое растерянно развернулось в их сторону, но лишь смогло слабосильно плюнуть в огра. Фозз легко избег плевка, перепрыгнув маленькую пылающую воронку. Огромная кирка, словно специально изготовленная под габариты огра, с хряском вломилось в хитиновое тельце, расплескивая сукровицу и лимфу, и пригвоздила жука к земле. А Джалад и Шмиттельварденгроу тем временем обрабатывали неподатливую голову огнедуя, круша жвала и твердый хитиновый лоб.

- Только не брюхо! Не трожь брюхо! – не забывал вопить при этом цверг, сосредоточенно кроша жучиные челюсти.