Аверин/Вардунас - ХРОНОС. Охота на Нострадамуса Страница 19

  - Нет... - потрясенно прошептал Дениел. - Это невозможно... Этого не может быть... Как... - он вновь посмотрел на волка, но вопрос застрял в глотке, когда он увидел что тот подобрался, вытянулся, а на его холке шерсть угрожающе стала дыбом. - Постой, что ты хочешь...

  Волк рванулся к не подозревающей об опасности детской фигурке, пружинисто переставляя лапами по белому ковру.

  - Нет! Ты не сделаешь этого, стой!

  Рванувшись следом, Дениел стремительно побежал через лес. Несущаяся впереди фигура волка мелькала между стволами, словно была нарисована на перелистываемых страницах блокнота.

  - Беги!

  Обернувшаяся на его крик девочка заметила волка и испуганно съёжилась, прижав кулачки ко рту.

  - Папа!

  Корзинка упала на землю и из нее на мшистый ковер резво выкатились грибы. Откуда-то сверху стал стремительно приближаться монотонный нарастающий гул.

  - Чего стоишь, беги!- срывающимся от бега голосом прокричал Дениел и споткнулся о подвернувшийся пень.

  - Не трогай ее...

  Последнее что он увидел, был волк, с разбегу бросающийся на кричавшую девочку. В следующий миг земля выскользнула у него из-под ног, мох расступился и Дениел полетел на дно широкой глубокой ямы, прямо на остро заточенные колья, загодя приготовленной ловушки.

  Дениел вскрикнул и сел на кровати, судорожно ощупывая налипшую на грудь футболку. Небольшую каморку привычно сотрясала вибрация, которую создавала несущаяся за окном электричка. Было темно. Часы показывали три минуты седьмого утра.

  В дверь настойчиво барабанили. Вот черт! Должно быть это Фарид... Вскочив с кровати, Дениел быстро сорвал с двери цепочку замка.

  Пока он молча жевал недосоленную и быстро остывающую яичницу, от чего белок все больше напоминал резину, сидящий у окна Фарид, смакуя, курил тонкую женскую сигарету, изредка поглядывая на улицу. Комнатный воздух разбавил синтетический привкус ментола. Завтракая, Дениел с интересом разглядывал своего раннего гостя. Коротко стриженный с характерным приплюснутым носом-картошкой, долговязый, сутулый, в спортивном костюме и огромных темных очках, араб раз за разом погружал конец сигареты в невидимые под густой аккуратно подстриженной бородой губы, отчего создавалось ощущение, что он безобидно сосет чупа-чупс. Эдакий колоритный заезжий араб, которыми изобиловали современные французские комедии. Только смотреть на испещренные узловатыми шрамами пальцы, сжимавшие палочку сигареты, было почему-то не смешно. Дениел поспешно проглотил кусок, и зацепил вилкой следующий.

  - Хвоста не было?

  - Какой хвост, - не оборачиваясь, искренне удивился араб. - Да мой костюм даст фору любому здешнему сутенеру. Расслабься, брат. Я здесь свой.

  - Точно не хочешь? - расправившись со своей порцией яичницы, Дениел вопросительно ткнул вилкой в сковородку, хотя гость не мог этого видеть, на которой еще оставалось немного глазуньи с помидором.

  - Ешь, - не оборачиваясь, отмахнулся сигаретой Фарид, и мельком посмотрел на запястье, где красовались золотые часы. - Только быстрее, Сарбук не любит ждать.

  - Сарбук - это самый главный? - проголодавшегося Дениела не надо было уговаривать дважды, скинув остатки яичницы на тарелку, он наклонил сковороду соскребая остатки шкварок. - Начальник?

  - Брат.

  - А ты в роли кого? Так что ли - на побегушках? Курьер?

  - Мы ни у кого не на побегушках. Мы семья. Ты вышел на него. Сарбук сказал привезти. Я с тобой. Так надежнее, - рублеными фразами отчеканил Фарид, снова затягиваясь.

  - Ясно, - пробурчал Дениел, и торопливо запил кусок яичницы чаем.

  Почему-то, невозмутимое поведение араба заставляло его нервничать. Он первые общался с человеком такого сорта и напряжение от предстоящей встречи с главарем, от которого зависел успешный исход операции, упорно выбивало из тела остатки спокойствия.

  - Почему ты хочешь убить? - неожиданно поинтересовался Фарид, продолжавший сидеть у зашторенного окна словно статуя.

  - Кого? - оторвавшись от еды, не понял Дениел.

  - Всех этих людей? Сарбук сказал, - араб сделал неопределенный жест рукой, и сигаретный дым расчертил в густом воздухе комнаты причудливую кривую линию. - Что они тебе?

  - Они убили мою семью.

  - Зачем мстить? Мертвым плевать на нашу месть, - пожал плечами Фарид, окружая себя клубами голубоватого дыма. - У них другая жизнь.

  - Да, другая, - машинально повторил Дениел вспомнив, как заметал следы. Как тоже самое ему сказал Смит. Им все равно, но ему нет.

  - Но вы же... убиваете, - резонно парировал он. - Мстите. Да и какая, в конце концов, разница, я же плачу.

  - Мы не мстим. Мы воюем, - докурив, Фарид впервые обернулся и вопросительно показал Дениелу зажатый тремя пальцами окурок, выпуская сизый дым из мясистых ноздрей.

  - Кидай в умывальник, - кивнув на раковину рядом с газовой плитой, Дениел допил остатки чая. - Все равно сваливаем.

  - Как говоришь, называется твоя контора?

  - Чего?

  - Организация, которую ты представляешь, - терпеливо повторил Фарид.

  - 'Красный восход', - выходя на него, Дениел выдал себя за сотрудника известной экстремистской организации, готовой спонсировать американских террористов.

  - Арабы, турки?

  - Ливийцы.

  - Грозный народ.

  - Каждому есть что защищать, - пожал плечами Дениел.

  - Мы не мстим, - повторил араб, кинув окурок в немытую пластиковую чеплашку из-под китайского салата, наполовину заполненной мыльной водой в пене которой виднелись кусочки моркови. - Мы отстаиваем веру и наши убеждения. Это наша война.

  - Тогда у меня своя.

  - Твоя, наша. Ты, я, - нетерпеливо отмахнулся Фарид, одергивая костюм. - Да я даже не знаю твоего настоящего имени.

  - Я же сказал, зови меня Боб, - засовывая в умывальник сковородку с чашкой, отозвался Дениел.

  - Пф! Боб. Охренеть как оригинально. Не смеши меня, - Фарид снял очки и посмотрел на Дениела неподвижным взглядом расширенных зрачков мясника-наркомана, который рутинно каждый день рубит головы еще живым птицам. - С конспирацией у тебя явно проблемы, парень. Еще скажи, что внизу так же записался, а? А может ты вообще коп? На службе у звездно-полосатой свободы полным-полно таких вот простаков, возомнивших себя капитанами Америки!

  Верно. Регистрируясь на ночлег Дениел, не назвал настоящего имени суровой пожилой тетке, с тяжелым потерянным взглядом, смотревшей исподлобья поверх распечатанной на принтере надписи 'ресепшн'. Хотя кому какая разница, под каким именем ты переночуешь в дешевой комнатушке над борделем. С девчонкой, или парнем. Один. С мешком денег, или травы. Да к черту вопросы. Лишь бы деньги платил.

  - Я не коп.

  - Ну, тогда порядок, брат, мне сразу полегчало! - Фарид развел руки в деланом изумлении. - Боб, Роберт. Шмоберт. Да ты на себя в зеркало посмотри. На лице же написано - ни семьи, ни постоянной работы, ни жилья. А все Бобы сплошь ботаники и очкарики. Не-ет. Ты скорее, Дэйв. Или Дуглас. Может Даг...

  Дениел вздрогнул на мгновение перестав запихивать в лежащую на кровати сумку одежду, под которой был упакован бережно завернутый в полотенце планшетник.

  - Нет у меня жены, - застегивая молнию, огрызнулся он. - Ни жены, ни семьи. Никого! Я сам по себе.

  - И что? Пусть даже так, - не спорил Фарид. - Твоя жизнь только в твоих руках, и больше никого. Не позволяй ее отнимать у тебя.

  - Это уже сделали.

  - Ты боишься своего имени? Почему, - продолжал говорить араб, а Дениела не покидало неприятное чувство, что из него по кусочкам выбивают признание. - Им тебя наделил отец, когда тебя родила мать, дав жизнь и сделав человеком. Нас с детства уважают чтить родителей и память о них. Чтить семью. А вы вымираете, вот здесь, - Фарид ткнул Дениела пальцем в грудь. - И поэтому вы слабые. В нас с тобой нет ничего плохого. Изначально мы не враги, хоть и принадлежим к разным обществам. Мы никто, так, плоть и мясо, частички этого мира. Со своими тараканами, грехами и амбициями. И в тоже время, мы - часть гармонии. Но вашей стране это не нравится, когда кто-то не похож на нее. Вы на дух не переносите, когда не слушаются ваших надуманных и лживых принципов, которые вы так старательно пытаетесь навязать всему остальному миру, под маской могущества скрывая свою уязвимость. Вы не приемлите, когда кто-то не похож на вас. А сами гордитесь чем - вымышленной историей, построенной на лжи да парой ядерных пукалок, которые готовы наставить на любого, кто не дай бог щелкнет по носу. Как дети в песочнице. Погрязли в порнухе и фаст-фудах, забыв вкус настоящей еды, а потом плачетесь, что в стране восемьдесят процентов населения жертресты. Послушное неуклюжее стадо, которым легко управлять.

  - Я этого не говорил, - сказал Дениел. - И я не люблю фаст-фуды.

  - А это и не нужно. Это у тебя в крови, - покачал головой Фарид. - Все американцы поражены этой болезнью с рождения. Вы передаете это по генокоду родителей, вместе с молоком матери. Вы везде и во всем должны всегда находиться первыми. Школа, работа, война. Никсону переклинило крышу, и вы дали миру Вьетнам. Вам показалось мало нефти, и вы вошли в Ирак. А затем смело убеждая народ в своей правоте, штампуя патриотические киношки. Громкие фразы и смерть под хруст поп-корна! Ла-ла-ла! Вертолетики с силиконовыми героями летят в закат под глупую музычку. В задницу вранье! Вы сами пропагандируете массовое насилие, а потом удивляетесь, почему ребенок притащил в школу ствол и устроил кровавую баню. Я знаю, что такое смерть, голод и страх. Видел выгребные ямы доверху наполненные телами расстрелянных детей. Знаю на что способна вся эта шваль, гордо именующая себя солдатами и миротворцами. Но то, что задумал ты, это не просто чудовищно. Это предел.