Неизвестно - Черняев 1982 Страница 19

Юрка, конечно, Миттерних и Талейран. И, конечно, человек дела и огромных способностей. Его не интересует суть вещей, он занят игрой явлений, тем, что на поверхности власти и что определяет судьбы людей, а для народа, для государства имеют косвенные, производные последствия, как правило - плохие. Так было при царях. Это российская традиция, российская модель делания политики.

8 ноября 82 г.

Читаю Ю. Давыдова «Две связки писем». Роман в «Дружбе народов». Про Нечаева, Лопатина, походя Бакунина, Лаврова, Герцена. Великое дело делают эти рядовые наши писатели, которые восстанавливают живую историю в ее самых великолепных и благородных точках. И здесь, конечно, есть подтекст и даже прямые формулы, обращенные к нам, к советскому человеку. И не так уж, наверно, мало людей у нас, на кого производят действие эти исторические примеры и мысли. Правда те, от кого зависит наша нынешняя история, ни этих, ни других романов не читают, так же, как, например, не читают «Литературку» хапуги, воры, насильники, взяточники, проходимцы, алкоголики и проч., кого она столь яростно и квалифицированно разоблачает и клеймит.

Совсем забыл зафиксировать еще одну информацию, полученную от Арбатова. У Киселева (белорусский первый секретарь) - рак. При смерти от рака же 80-ти летний Пельше, известно, что Кириленко еще в сентябре отстранен от должности (и, кажется, его уже не было на праздничных портретах). Так что, на предстоящем Пленуме, очевидно, будут заполняться вакансии.

Узнал сегодня от дежурного, что Б.Н. согласовал французское приветствие с Зимяниным (на приеме) - в том смысле, что убрали выражение «трагические ошибки», заменив: «Вместе с тем по мере строительства социализма возникали (в СССР) проблемы». Так и в газете сегодня (приветствие ИКП еще не опубликовано). Уверен, что Жора закатит скандал.

Неужели Пономарев начал действовать по принципу Людовика XVI? Дела его при Андропове, конечно, не важны. И как бы его не сделали после Пельше председателем КПК.

11 ноября 82 г.

Вчера умер Брежнев. Я узнал об этом таким образом. Около 11 часов звонит Зимянин: «Можешь сейчас ко мне придти? На целый день. У тебя есть какое-нибудь дело?

- Да нет, - говорю. - Только вот Пономарев хотел собрать совещание замов.

- Я сейчас позвоню ему.

- Иду. А какое дело, Михаил Васильевич?

- Срочное.

Пришел, искал долго. Оказывается, он переместился из нового здания в другой подъезд. У лестничной площадки стоят Афанасьев и Толкунов.

Виктор говорит: «Можешь не ходить уже к шефу. Поступаешь в наше распоряжение». Оба смеются. Я еще ни о чем не догадываюсь, захожу в кабинет Зимянина. Здоровается и тут же за телефоны: Щелокову - отменить концерт по случаю дня милиции. Демичеву - отменить развлекательные спектакли. Лапину - отменить легкие передачи. Попутно отругал кого-то не то в ТАСС, не то в Общем отделе: спрашивали, ставить ли подпись Брежнева под посланием ангольскому руководству.

Я уже все понял. Он говорит:

- Утром, в 8часов 30 минут, умер Леонид Ильич. Сейчас надо подготовить некролог и обращение к народу. Над обращением уже работает группа Косолапова-Замятина, а ты в группе Афанасьева, Толкунова, Тяжельникова.

Опять отправляется у телефону, дает распоряжение делать маску, докладывает Черненко, такие-то две группы. Говорит:

- Посмотри, как в отношении Суслова было, как - о Сталине. Только без этого. без культизма! Строго, спокойно, с достоинством. О роли партии, Политбюро. Надо все поставить на свои места.

И опять за телефоны. Я пошел. Нас уединили в комнате на третьем этаже - какой-то не занятый кабинет для секретаря ЦК.

Мы быстро накидали план и каждый стал писать свое. К обеду насочиняли, перепечатали, обменялись . и тут начались «дискуссии», которые были бы абсолютно невозможны еще несколько часов назад.

Несмотря на «указания», действовала инерция культа: он всему инициатор, он всего создатель, везде ему принадлежит великий вклад. Но в спорах стали охладевать.

Я, например, говорю: Ну, что мы написали? «Ведомые комиссаром Брежневым советские воины совершили беспримерный подвиг на Малой земле» Был же командующий армией, у него был штаб, были командиры дивизий и т.д. А тут на тебе - «ведомые комиссаром».

Согласились, убрали.

То же в отношении экономики и, особенно, вклада в теорию. Но тут не доглядели, Б.Н. заметил сегодня утром и упрекал меня: Как же так? - говорит. - Теоретические труды Л.И. Брежнева легли в основу разработки советской внешней политики. А Ленин, а Программа партии?! И какие это теоретические труды?!

Тем не мене наш текст в конце концов оказался действительно сдержанным и почти без преувеличений. Обидно только, что мне не удалось добиться снять слово «скромность», которая отличала покойного. Воспротивился особенно Тяжельников, ссылаясь на официальную биографию.

Зимянину текст понравился и почти без поправок он послал его на Политбюро. Но ничего нам не рассказал, кроме того, что похороны 15-го, а публикация о смерти завтра.

В это время звонит Пономарев:

- Закончили? Заходите.

У него сидят Брутенц и Шапошников. Рассказал как он узнал, когда собирался ехать на работу. Сообщил, что на ПБ принято решение рекомендовать Генеральным секретарем Андропова и что внеочередной Пленум ЦК состоится в пятницу.

Долго ругал медицину, Чазова - бездарного врача, проныру и даже как никудышного организатора: реанимация приехала только через 20 минут! Это надо же!

Но вместе с тем, между ним и Карэном произошла любопытная «дискуссия»:

Карэн: Наверно, и те нагрузки, которые у него были в последнее время, - оказались не по силам.

Б.Н. (с раздражением): Какие нагрузки? Что вы, Карэн Нерсесович! Какие нагрузки?! Вы же не знаете? А я то знаю - три дня в неделю выходные, не считая субботы и воскресения. Заседание Политбюро? Да, вы сами должны были видеть, бывали там: Черненко готовил все бумажки, фразы, реплики. Александров - все краткие замечания. Все это крупными буквами. Прочтет - принято, следующий вопрос - принято! Так и штампуется.

Карэн: Ну, я то хочу сказать, что даже это было уже непосильной нагрузкой.

Б.Н.: Нет, нет! Не спорьте. Я не согласен. И потом - умер он от сердца, а не от мозговой перегрузки.

Сказано это было уже с явным раздражением и безапелляционно. Он ведь очень не любил покойного (взаимно), очень невысоко ставил его умственные способности и, особенно, его компетентность. Его всего передергивало, когда рядом оказывались слова «Брежнев» и «теория», «марксизм».

А в споре с Карэном его завело, видимо, то, что он, Пономарев, старше, а вкалывает с утра до вечера, и еще как вкалывает, все пять, а то и шесть дней в неделю и, так сказать, имеет право утверждать, что «работая, работает!»

Потом вернулись к делу. Б.Н. не может, чтоб не подсуетиться и не внести «свой» вклад. Задумал, наряду с обращением к народу, - обращение к коммунистам мира. Карэн изобразил это на двух страницах, Б.Н. просит меня почесть. Читаю. Говорю: подходит, только здесь пышнее, чем мы делали «руководствуясь указаниями» (о сдержанности и без культизма).

(Сегодня на похоронной комиссии Б.Н. попытался навязать этот текст. Ему сказали: Разошлите, посмотрим!)

А теперь о главном - об Андропове. Это очень хорошо, что он станет Генеральным. Думаю, тот разговор его с Брежневым, о котором мне рассказал Арбатов 7-го числа, сыграл роль своего рода «политического завещания» в его пользу.

Но у него плохое здоровье, у него мало времени, чтобы оставить след в истории. И раскачиваться, осторожничать, вживаться будет некогда, да и опасно - этот «процесс» затягивает и расслабляет, притеревшись, труднее будет рвать. В рвать надо со многим.

Если позволительно с «пикейно-жилетного» угла - я бы предложил такую «программу».

Цель - накормить народ и восстановить интерес людей к труду.

Методы и главные проблемы:

1. Ликвидировать брежневскую инфраструктуру - всех этих родственников, прихлебателей, любимчиков, всяких притащенных из Молдавии и Днепропетровска: Трапезниковых, Павловых [тогда управляющий делами ЦК], Голиковых, Тяжельниковых, Щелоковых... Виллы, загородные дачи, охотничьи хозяйства, раздутую охрану, сотенную, если не тысячную челядь. Это - для возрождения морального права лидера.

2. Уйти из Афганистана.

3. Сказать Ярузельскому, чтобы выкручивался сам и всем дать понять, что в Польшу не полезем ни при каких обстоятельствах.

4. Принять в отношении соцстран декларацию типа хрущевской 1956 года (которую тот тут же попрал в Венгрии). Отбросить принцип - что не по-нашему, то долой, недопустимо и не позволим. Пусть делают, что хотят.

5. Убрать СС-20 из Европы.

6. Обуздать военно-промышленный комплекс. Открыто начхать на американский шантаж и сократить численность армии вчетверо.

7. МИД поставить в подчинение ЦК. Назначить полномочного секретаря ЦК по международным вопросам. Но кого? Б.Н. явно не подходит.

8. Отпустить всех диссидентов за границу во главе с Сахаровым - и тех, кто сидит, и тех, кого Андропов еще не успел посадить.