JustStuff - Unknown Страница 19

Я отодвинул свой стул от стола, и Эдит посмотрела на меня. Она казалась… грустной. Но смирившейся. Как будто именно этого и ожидала.

– Мы же опоздаем, – сказал я, вставая.

Всего секунду на ее лице читалось удивление, а затем я снова увидел уже знакомое выражение веселого удивления.

– Я не иду на урок, – она так быстро крутила крышку, что та казалась размытым пятнышком в ее пальцах.

– Почему?

Эдит улыбнулась мне, но глаза ее выдавали. За показным весельем я по-прежнему видел напряжение.

– Иногда полезно прогулять урок-другой, – ответила она.

– О. Ну, наверное… Мне нужно идти? – был ли у меня выбор? Я не в восторге от прогулов, но если бы она меня попросила…

Она снова занялась своим импровизированным волчком:

– Тогда увидимся позже.

Это прозвучало так, словно она предлагает мне уйти, и я не особенно возражал против этого. Нужно было о многом подумать, а в ее присутствии у меня это плохо получалось. Прозвенел первый звонок, и я поспешил к выходу. Оглянувшись, я увидел, что Эдит сидит неподвижно, только крышка все еще крутится, словно не собираясь останавливаться.

Я почти бежал к кабинету биологии, а голова кружилась чуть ли не так же быстро, как та крышка. Я получил ответы на некоторые вопросы, но появились новые – и в гораздо большем количестве.

Мне повезло – учительницы еще не было на месте, когда я, опаздывая, с горящим лицом, вбежал в класс. МакКейла и Аллен посмотрели на меня: Аллен удивленно, чуть ли не с благоговейным страхом, а МакКейла негодующе.

Потом в кабинет вошла миссис Баннер, призывая класс к порядку и едва удерживая в руках кучу картонных коробочек. Она уронила их на стол МакКейлы и попросила передать остальным.

– Итак, ребята, доставайте по одному предметы из каждой коробки, – сказала она, вытаскивая из кармана пару резиновых перчаток и надевая их. Щелканье, с которым перчатки занимали свое место, показалось мне странно зловещим. – Первой должна быть карта-индикатор, – продолжила она, показывая нам белый прямоугольник размером примерно с карточку для каталога, но с четырьмя квадратами вместо линий. – Вторым – аппликатор с четырьмя зубцами, – миссис Баннер извлекла нечто, похожее на почти беззубую расческу. – И третьим идет стерильный микроланцет, – она подняла вверх маленький кусочек синего пластика, а потом вскрыла его. Острия на таком расстоянии было не видно, но мой желудок взбунтовался.

– Я пройду по классу с пипеткой, чтобы подготовить ваши карты, так что прошу не начинать, пока не смочу вашу карту. – Она вновь начала с парты МакКейлы, осторожно капнув водой на каждый из четырех квадратов её индикатора.

– Затем аккуратно уколите палец ланцетом… – она взяла руку МакКейлы и ткнула острием в подушечку её среднего пальца. Та жалобно ойкнула.

Мой лоб покрылся липкой испариной, в ушах тихо зазвенело.

– Поместите по маленькой капле крови на каждый из зубцов, – миссис Баннер иллюстрировала свои распоряжения, сжимая палец МакКейлы до тех пор, пока не потекла кровь. Я судорожно сглотнул, и мой желудок сжался.

– А затем приложите аппликатор к карте, – закончила она, показывая нам карточку с красными каплями.

Я закрыл глаза, пытаясь услышать слова учительницы сквозь нарастающий звон в ушах.

– В следующие выходные «Красный Крест» будет проводить день донора в Порт-Анджелесе, поэтому я подумала, что вам следует знать свою группу крови, – в ее словах звучала гордость за себя. – Тем, кому еще не исполнилось восемнадцать, потребуется разрешение родителей – бланки на моем столе.

Она пошла дальше по аудитории со своей пипеткой. Я прислонился щекой к прохладной черной поверхности стола, стараясь держаться, а окружающее, казалось, ускользало в темный туннель. Повизгивания, жалобы и смешки при прокалывании пальцев – эти звуки доносились словно с большого расстояния. Я медленно дышал ртом.

– Бо, ты в порядке? – спросила миссис Баннер. Ее голос раздавался совсем близко, но все равно далеко и звучал встревоженно.

– Я уже знаю свою группу крови, миссис Баннер

 Я не мог открыть глаза.

– Голова кружится?

– Да, мэм, – пробормотал я, желая дать себе пинка за то, что не прогулял, хотя была такая возможность.

– Кто-нибудь проводит Бо в медкабинет? – спросила она.

– Я провожу. – Хотя звуки доносились словно издалека, я узнал по голосу МакКейлу.

– Ты можешь идти? – спросила меня миссис Баннер.

– Да, – прошептал я. «Только дайте мне убраться отсюда, – подумал я. – Я поползу».

Я почувствовал, как МакКейла взяла меня за руку – наверняка потную и противную, но меня это волновало в последнюю очередь – и попытался открыть глаза, пока она тянула меня, помогая встать. Нужно выйти из класса до того, как наступит кромешная тьма. У выхода я споткнулся, и МакКейла обняла меня за талию, пытаясь придать устойчивость. Я положил руку ей на плечи, но она слишком маленького роста, чтобы помочь мне сохранять равновесие, поэтому я изо всех сил старался сам держаться на ногах.

Мы с МакКейлой медленно тащились по кампусу. За углом кафетерия, вне зоны видимости – если, конечно, миссис Баннер наблюдала, – я прекратил сопротивление.

– Можно я присяду на минутку? – попросил я.

Девушка выдохнула с облегчением, когда я неловко примостился на краю дорожки.

– И чтобы ты ни делала, не вытаскивай руку из кармана, – сказал я. Все тошнотворно вращалось вокруг, даже когда я закрывал глаза. Я повалился на бок и прислонился щекой к холодному влажному бетону тротуара. Это помогало.

– Ого, Бо, да ты зеленый, – нервно сказала МакКейла.

– Просто дай мне… минутку…

– Бо? – позвал издалека другой голос.

Ох, пожалуйста, нет! Только не это. Пусть окажется, что мне всего лишь мерещится этот до ужаса знакомый голос.

– Что случилось? Он поранился? – голос приблизился, в нем слышалось странное отчаяние. Я зажмурился, надеясь умереть. Или, по крайней мере, что меня не вырвет.

Голос МакКейлы звучал напряженно:

– Думаю, он потерял сознание. Не знаю, что случилось, он даже палец не уколол.

– Бо, ты меня слышишь? – голос Эдит раздался над моей головой, теперь в нем было облегчение.

– Нет, – простонал я.

Она засмеялась.

– Я пыталась отвести его в медкабинет, – оправдывалась МакКейла, – но он не смог идти дальше.

– Я доставлю его, – сказала Эдит. По голосу я понял, что она все еще улыбается. – Можешь возвращаться в класс.

– Что? Нет, я должна…

Тонкая, сильная рука обхватила меня, и вот я уже стоял на ногах, не понимая, как это получилось. Эта крепкая, холодная, как бетон тротуара, рука плотно прижимала меня к стройному телу, что, казалось, могло сойти за костыль. От удивления я открыл глаза, но смог увидеть только ее спутанные волосы цвета бронзы на уровне моей груди. Эдит двинулась вперед, и мои ноги подкашивались в попытке не отставать. Я ожидал падения, но ей как-то удавалось удерживать меня в вертикальном положении. Она даже не пошатнулась, когда я потерял равновесие и нас потянуло вперед.

Впрочем, я ведь легче фургона.

– Я в порядке, клянусь, – пробормотал я. Пожалуйста, пожалуйста, пусть меня не вырвет на неё.

– Эй! – позвала МакКейла, отставшая от нас уже шагов на десять.

Эдит не обратила на нее внимания.

– Выглядишь просто ужасно, – сказала она мне. Я расслышал в ее голосе усмешку.

– Просто положи меня обратно на тротуар, – простонал я. – Несколько минут – и я буду в порядке.

 Благодаря ей мы быстро двигались вперед, хотя я всего лишь старался переставлять ноги в нужном темпе. Несколько раз я готов был поклясться, что мои ноги на самом деле просто волочатся по земле, но, с другой стороны, я их не очень-то хорошо чувствовал, так что мог и ошибиться.

– Так ты теряешь сознание при виде крови? – спросила Эдит. Похоже, это ее забавляло.

Я не ответил. Снова закрыл глаза и боролся с тошнотой, крепко сжав губы. Самое главное – чтобы меня не вырвало на нее. Остальное я переживу.

– И это даже не твоя кровь! – засмеялась она. Ее смех походил на звон колокольчиков.

– У меня слабая вазовагальная система*, – пробормотал я. – Это просто неврокардиогенный синкопе**.

Она снова рассмеялась. Судя по всему, эти длинные слова, которые я запомнил, чтобы объяснять подобные ситуации, не произвели на нее должного впечатления.

Не знаю точно, как ей удалось открыть дверь, практически неся меня на себе, но неожиданно стало тепло, за исключением тех мест, где ее тело было прижато к моему. Я жалел, что так плохо себя чувствую и не могу как следует ощутить соприкосновение наших тел. Разумеется, в нормальной обстановке я наслаждался бы этим.

– О Боже, – раздался рядом взволнованный мужской голос.

– У него неврокардиогенный синкопе, – живо объяснила Эдит.

Я открыл глаза. Мы были в приемной, и Эдит тащила меня вдоль стойки к двери в глубине комнаты. Мистер Коуп, лысеющий администратор, бежал впереди нее, чтобы помочь. Услышав страшно звучащий диагноз, он остановился.