Павел Дмитриев - Поколение победителей Страница 2

Какой‑то умник нацелил нанопушку на своем мегаполигоне, нажал кнопку… И попал пальцем в небо. Вернее, в кусок дороги со мной, любимым. И перетащил его куда‑то в сторону… Чудо, что подвернулась лесная дорога, по которой коняга неторопливо волочил телегу. Эдак могли и в автобус с детьми засветить, да что там – и в городской дом с ничего не подозревающими жильцами. С другой стороны, попади экспериментаторы в тайгу – мне бы не поздоровилось от встречи с растительностью. Дешево отделался.

Сейчас главное по‑тихому смыться с места происшествия, а то изолируют от общества в целях соблюдения секретности. Или как минимум стребуют подписку о неразглашении да закроют выезд в теплые страны. Оно мне надо – куковать в грязных Сочах вместо Египта или Тая?..

– А тебя как зовут?

– Петром, – машинально ответил я, потом, спрыгнув с насыпи на более‑менее твердую обочину, подошел ближе и вернул вопрос: – А тебя?

– Катя. – Она замялась, чуть‑чуть тряхнула головой, явно досадуя на свою излишнюю простоту, и добавила: – Екатерина Васильевна.

Нас разделяла неширокая телега. Плоское, густо присыпанное соломой днище транспортного средства скрывало женщину почти по грудь. Заношенная зеленоватая телогорейка армейского происхождения, темный платок‑бандана. Свежие грязные разводы на щеках делали и без того бледное лицо еще бледнее. Явно плакала… Но хоть опустила топор… зато пододвинула поближе к себе пару узлов, будто там лежали золото и бриллианты.

Неожиданно дошло, что передо мной совсем молодая девушка. Лет двадцать – двадцать пять, вряд ли больше! Несмотря на неприглядный антураж, вполне симпатичная, можно даже сказать красивая. По крайней мере, на лицо, так как всего остального попросту не видно.

– Под серьезный эксперимент мы попали, – надо было срочно заполнить паузу и как‑то замаскировать неприличное разглядывание.

– Не иначе, военные спутник как‑то неправильно запустили, – охотно согласилась Катя. – Как бы тут еще чего не случилось.

Девушка‑то просекла ситуацию чуть ли не быстрее меня! Умная, не смотри что на телеге да в телаге. И речь правильная, без деревенских закидонов. Может, дачница, хотя в мае для них еще рано. Впрочем, какая разница, надо помочь ей и телефончик не забыть взять. Кстати, о телефоне!

Вытащил из кармана мобилку, катнул пальцем список контактов, прикидывая, кому звонить в первую очередь… Остановился – перечеркнутый значок соты недвусмысленно говорил о бесполезности набора. Вот занесло же! Ну, хоть фоток пока сделать для твиттера.

– Что это у тебя такое? – отвлекла на секунду вопросом Екатерина.

– HTC Legend, – машинально ответил я и начал фотографировать срез имплантированного куска дороги в разных ракурсах. Сумерки уже совсем сгустились, вспышка выдергивала из темноты странные фрагменты. Вот только не надо было приводить то, что осталось от коня, в более фотогеничный вид. Даже меня проняло от вывалившегося из‑под хребта теплого и пахучего ливера. Чего уж говорить о девушке, которая опять начала подозрительно всхлипывать. Надо бы подальше от этого запаха, а то придется одежду стирать, прежде чем вылезать из леса к людям.

– Пойдем скорее ко мне в машину, хоть согреешься, – предложил я. – Все равно телегу придется бросить как минимум до утра. Если не застрянем в колее, довезу до дома.

Екатерина благодарно кивнула в ответ и, прихватив узелки, пошла за мной. Неудивительно, что она пряталась за телегой. Видок у девушки был еще тот – бесформенные полувоенные штаны и здоровенные кирзачи еще никого не красили. Впрочем, мою помощь по влезанию на насыпь она приняла совершенно просто и естественно. Да и рука у попутчицы оказалась мягкая, без набитых колхозом мозолей, с чистыми, ухоженными ногтями. И еще, при повороте головы в небольшом ушке красной капелькой блеснул камешек сережки.

«Тойота» мирно стояла на прежнем месте. Я галантно открыл дверцу даме, предложил садиться. Мысленно поморщился, когда за дверью исчезли сапоги с налипшими комьями грязи, впрочем, все равно без капитальной мойки после таких приключений не обойтись. Залез в салон сам, завел двигатель, машинально врубил фары, крутанул климат на полную мощность, приглушил звук. «Scorpions» играли шикарный «Sly», и мне показалось – вполне в тему.

Закончив «предстартовую подготовку», перевел взгляд на попутчицу. С девушкой творилось что‑то странное, она увлеченно скребла обеими руками дверь в поисках ручки. Неужели решила бежать в лес? Чем успел напугать?

– Что с тобой? – Я попытался ее успокоить. – Сейчас домой поедем!

– Ты шпион или пришелец? – Девушка прекратила дергать дверь и повернула ко мне лицо с широко открытыми злыми глазами. – Откуда взялся?

– Да не бойся же! Вот, уже везу тебя домой. – Я врубил передачу и сдал на полметра назад, чтобы выехать на жалкое подобие дороги.

– Не бывает таких автомобилей!

– А какие бывают? – Ну что еще за дикий вопрос? – Да обычный я, в Екатеринбурге живу! С летающими тарелками не дружу, секреты Родины – хотел бы продать, так все одно никто не купит, не знаю ничего особо…

Но Катерина меня явно не слушала, только нервно рассуждала, словно сама с собой:

– Ну «Волга» или «Победа». Они же совсем не такие!.. Ледженд еще какой‑то, музыка не наша. Надписи не русские… Да и одет ты не по‑советски совсем! Да вообще – все у тебя чужое, незнакомое…

– Прекрати истерику! Объясни толком! – Я нашарил в двери предусмотрительно припасенный на вечер энергетик, сдернул язычок и протянул девушке: – Вот, выпей газировки, успокойся!

– Нет!!! – неожиданно сильно оттолкнув баночку, она снова начала дергать дверь.

Словами тут явно не помочь, да и тянуться через ее колени к двери было как‑то страшновато. Выпускать новую знакомую посередь лужи тоже не вариант. Пришлось резко выехать на относительно чистое место, выскочить, обойти машину и распахнуть дверь снаружи, освободив девушке дорогу в лесной массив.

– Не смею задерживать, но ради бога, объясни, что случилось! Ну не понимаю я!

Екатерина выскочила из салона, резко отпрыгнула на пару шагов и, увидев мое искреннее недоумение, остановилась в раздумье, явно давая последний шанс все объяснить. Упускать такую возможность было по меньшей мере глупо и, поспешно, но насколько возможно спокойно начал объяснять:

– Меня зовут Петр Воронов, двадцать восемь лет, занимаюсь строительством компьютерных сетей, вот как раз и еду с монтажа… – Если от такого начала не сбежала, можно продолжить: – Живу в Екатеринбурге, на ЖБИ. Не женат. Тачка – обычная Тoyota RAV‑4, японская, двухтысячного года издания. Смарт Legend, ну, это телефон такой. У вас что, тут даже сотовых нет, что ли?

– Не‑эт… – протянула она и с крайне задумчивым выражением лица продолжила: – Я тут учительницей работаю в школе. Математичкой. Окончила в прошлом году пед в Свердловске и по распределению попала сюда, в Н‑Петровск.

Она замолчала почти на минуту, перевела взгляд с машины на меня, потом опять на машину… Но только я собрался вывалить очередную благоглупость, Катя добавила:

– А сейчас тысяча девятьсот шестьдесят пятый год. – И гордо добавила: – Живу в СССР.

Не знаю, как должна называться такая немая сцена, но мне стало резко не до театральных эффектов. Я молча повернулся и пошлепал на водительское место прямо через грязь. Влез в знакомый и внезапно ставший очень родным салон, одним глотком высадил отвергнутую дамой банку «Редбула». В голове пролетали мысли – о родителях, которые едва ли дождутся от меня телефонного звонка. Да и вообще, не дождутся сына. О младшей сестренке, которая не сильно‑то меня жаловала последнее время, но реально переживать будет не меньше матери. Об Интернете, которого еще нет, и непонятно, когда будет. О советских компьютерах, самых больших в мире. О подруге, впрочем, вот уж кто не пропадет без меня… Все это смешалось в коктейль и давило на мозг не хуже литра водки. Хотелось выть, ругаться матом, плакать, кататься по земле, драть ногтями обшивку салона и еще сделать кучу подобных вещей. Причем одновременно.

Не помню точно, сколько я пробыл в таком состоянии. Клацнул замок, и на краешек соседнего кресла примостилась Катерина. Дверь она предусмотрительно оставила чуть приоткрытой. Но теперь на лице девушки читался не страх, а… Вот как она выглядит, женская жалость. Даже глаза, прежде темные и тусклые, вдруг засветились изнутри темно‑зеленым огнем. И стали от этого еще красивее!

Удивительная скотина человек. Только что был готов чуть ли не вешаться от досады и тоски из‑за оставшихся в непонятной дали близких. Когда читал о трагедиях, мне всегда было жалко родственников погибших. Ведь пострадавшим уже все равно… И вот в голову полезли совсем иные мысли. Впрочем, рано рефлексировать. Родители живы и здоровы, у меня тоже руки‑ноги и голова на месте. Жалко, не знаю, как устроены пространственно‑временные континуумы и есть ли возможность передать родственникам письмо, типа как в кино «Назад в будущее». Но модель с «растворением» Марти Макфлая из‑за изменений в прошлом мне всегда казалась бредовой. Самое вероятное – распараллеливание миров при таких коллизиях… Короче, с этим мне все равно не разобраться.