ДМИТРИЙ МОРДАС - Зайчик Страница 2

В пятницу вечером Антон сидел за уроками. Самое сложное он уже сделал, и оставалось только рисование. Нужно было изобразить какое-нибудь сказочное существо. Сперва он хотел нарисовать дракона, но кисточка сама собой потянулась к оранжевой краске, и на бумаге появилась лиса. Она стояла у забора на задних лапах и хитро улыбалась. Закончив рисовать, Антон долго и удивленно смотрел на рисунок, словно не мог понять, откуда она взялась. Чем дольше он глядел на нее, тем страшнее казалась ему ее улыбка, напоминавшая улыбки тех женщин из грязных журналов, что иногда в открытую лежат в газетных киосках, но при этом злобная, хищная.

Глаза лисы были красными, налитыми кровью, и выглядели совсем как дырки от пуль, какими их показывают в боевиках. Антон не помнил, чтобы рисовал такие глаза. Он отодвинулся от стола, и свет лампы отразился на влажной краске, так что показалось, будто лиса следит за ним. Антон с отвращением скомкал рисунок и швырнул в корзину. Потом, немного оправившись, нарисовал дракона. Глаза ему он сделал голубыми.

Закончив уроки, Антон поужинал и отправился спать, слушая, как Олю уговаривают лечь в ее комнате, а она все твердит: «Там сова, сова». Дело дошло до слез, и в конце концов родители сдались.

Его разбудил удар в стекло. Антон, еще не до конца проснувшись, встал и подошел к окну. Сквозь раздвинутые шторы в комнату падал серебристый лунный свет. Окно вдруг вспыхнуло белым, и опять послышался удар. Антон испугался, ему показалось, будто какое-то бледное лицо прижалось к стеклу, и он не сразу понял, что это всего лишь снежок. Посмотрев вниз, во двор, он увидел ребенка. Судя по всему, тот был в маске. Глаза огромные, на месте рта какой-то нарост. «Сова», — подумал Антон. И в самом деле, теперь он видел, что гость одет в костюм совы.

Птица помахала ему рукой-крылом.

«Спускайся».

Костюм был сделан искусно — видимо, из настоящих перьев или меха. Антон и в самом деле хотел спуститься, чтобы разглядеть его получше. Да и что ему может сделать такой малыш? Уже отходя от окна, он увидел, что у забора стоят и другие тени. Кто они, было не различить, но не вызывало сомнения — они таились, ждали его. Что-то замышляли.

«Это розыгрыш, — подумал Антон. — Это все проклятый Семен. Если я сейчас выйду, они меня снегом накормят».

Глаза совы горели совсем как у настоящей.

«Или что похуже».

Он задернул шторы и лег на кровать, бормоча все известные ему ругательства, когда послышался стук. На шторах лунный свет четко обрисовывал силуэт ребенка. Каким-то образом тот сумел подняться на второй этаж и стоял теперь на подоконнике снаружи.

Тук. Тук. Тук.

Антон натянул одеяло на голову. Стук прекратился, зато вскоре послышалась та же далекая мелодия, что он слышал в том странном сне. И от нее захотелось встать и бегать по комнате, а еще лучше — выйти на улицу и носиться по снегу. Он не заметил, как уснул, и во сне танцевал, взявшись за руки с огромной красноглазой лисой.

Следующим утром по дороге в школу Антон услышал крик из леса.

— Каааатя! Катя!

«Опять кто-то потерялся», — подумал он, окинув взглядом неподвижные голые деревья.

— Кааатя!

На втором уроке в класс пришла женщина из милиции и спрашивала, видел ли кто-нибудь Катю Смирнову из третьего «А» класса. Она вчера не вернулась из школы. Антон старался не смотреть на женщину и вообще не поднимал глаз от тетради, непонятно почему боясь, что его могут в чем-то обвинить.

На перемене девочки сбились кучкой за одной из парт и шептались, не обращая на Антона внимания.

— Ее позвал кто-то! Алина рассказывала. Ее сестра с этой Катей в одном классе учится. Говорит, они после школы в лес пошли через мост. Думали, там уже появились подснежники. А Катя стала говорить, что ее кто-то зовет из-за деревьев. Ее держали, но она вырвалась.

— Жуть какая. А чего за ней не пошли?

— Испугались. Ты бы не испугалась?

— Не знаю.

— А еще говорят, запах был странный. Собакой, что ли, пахло… или еще каким-то зверем.

В этот день Антона не доставали, и, хотя он никогда не признался бы в этом, атмосфера всеобщей подавленности нравилась ему. Ему было уютно глядеть на заснеженную улицу, слушать, как шепчутся по углам одноклассники, и чувствовать, что он тоже боится. Не один, а вместе со всеми.

После занятий Антон, как обычно, задержался, а когда выходил со школьного двора, к нему прибилась маленькая черная собачка. Опустив голову, она молотила хвостом по тощим бокам. Антон достал из рюкзака пакетик с остатками маленьких безвкусных зефирок, который носил с собой уже несколько дней, и кинул ей немножко. Собака понюхала, вильнула хвостом и снова посмотрела на Антона слезящимися глазами.

— Ну же, ешь! — сказал он. — У меня больше ничего нету.

— Он такое не будет.

Из ворот вышла Полина.

— Я знаю, — ответил Антон, надеясь, что голос его не дрогнул. — Просто, кажется, он очень голодный.

Девочка достала из рюкзака бутерброд и кинула псу. Тот в один присест смахнул его и завилял хвостом, выпрашивая добавку.

— Мне папа их все время подсовывает, а я их видеть не могу уже. А ты чего домой не идешь?

— Сейчас пойду.

— А нам вроде бы по пути немного.

— Ты раньше этой дорогой не ходила, — заметил Антон.

— Ходила. Я просто на музыку часто остаюсь. Папа хочет, чтобы я на скрипке играла. Как мама.

За разговором они миновали ларек, возле которого стояли Семен и Рома Пятифан, похожий на хищного зверька с кривыми желтыми зубами. На переменах он почти не отставал от друга, выдумывая для Антона новые издевательства. Заметив их, Антон весь сжался, но они лишь молча проводили парочку взглядами.

— А ты не боишься ходить там? — спросила Полина, когда они подошли к мосту.

Это звучало как продолжение их первого разговора. Антон хотел храбро сказать, как и в прошлый раз, что не боится, но вместо этого ответил:

— Немного.

— Мне тоже страшно. Летом тут ничего. Красиво. А сейчас — даже не знаю… эти деревья похожи на пальцы. Встанешь между ними, а они сожмутся. Схватят.

— Никогда о таком не думал.

— А еще эта девочка, Катя… говорят, ее позвали.

— Да, я слышал.

— Мне почему-то кажется, что это они ее позвали. — Она кивнула в сторону леса. — Эти деревья, и теперь она там, с ними.

«Кааааатя!» — раздалось откуда-то издалека.

Торопливо попрощавшись, Антон пошел домой. Он все боялся того, что кто-нибудь окликнет его из леса.

Дома к нему бросилась Оля.

— А я лису видела!

По спине у Антона пробежали мурашки.

— То сова, то лиса! — крикнула мама из кухни.

— Правда-правда! Такая пушистая! Она у забора стояла. На задних лапах. Она меня позвала, а тут мама вышла, и лиса убежала.

— Не было там никакой лисы.

— Не подходи к ней! — шепнул Антон.

— Ты чего, Тош? — Оля округлила глаза.

— Не подходи, слышишь?!

Мама вышла в коридор и удивленно посмотрела на Антона.

— Ну лиса ведь может укусить, — смутился он. Ему смутно припоминались детские сказки, в которых лисы воровали детей.

— Но это же не настоящая лиса, расскажи ему, Оль.

— Она на двух ногах ходила и в платье была. Только она была взаправду.

— Видишь? — Мама улыбнулась, словно это все объясняло.

Антон тоже выдавил улыбку, но, оставшись с сестрой наедине, шепнул:

— Еще раз увидишь ее — беги.

На следующей неделе ударили морозы, дошло до минус тридцати, но занятия не отменяли. В школе все было по-прежнему. Семен с дружками не давали Антону проходу, зато несколько раз после уроков, когда не было занятий по музыке, удавалось возвращаться с Полиной. Она рассказала, что живет с отцом — мама умерла два года назад. Отец много работал, иногда даже оставался в ночные смены, и Полина целыми днями сидела дома, готовила и убиралась. Антон рассказывал ей об Оле и о том, как они жили до переезда.

Во время очередной прогулки, когда они остановились у моста и болтали о всякой всячине, Полина вдруг спросила:

— А не хочешь зайти ко мне?

Антон замялся и сказал:

— Мне еще уроки делать.

— А… ну хорошо… — помрачнела Полина. — Тогда до завтра. Пока.

— Пока.

Он чувствовал себя полным болваном, хотелось догнать ее и крикнуть: «Да, конечно, хочу!» Антон не мог объяснить себе, почему ответил «нет».

Поднявшись на мост, он глянул вниз. Там, на укрывшем лед снегу, кто-то вытоптал два имени:

Вова. Катя.

Поднялся ветер, и мост застонал.

Сглотнув подступивший к горлу комок, Антон двинулся дальше. За поворотом дороги случилось то, чего он давно боялся. Его окликнули.

— Эй, лупоглазый!

Антон остановился. От деревьев отделились темные фигуры. Семен и Рома.

— Слышал, ты с Полинкой мутишь? — спросил Семен, дружески улыбаясь. — А? Жених и невеста? Все дела?

— Я не…

Толстяк подошел и без лишних разговоров ударил Антона в живот. Мальчик согнулся, пытаясь восстановить дыхание.

— Мне-то на тебя похрен, а вот Рома обижается. У него на нее планы. А ты…