air - Unknown Страница 2

Мое внимание привлекают доносящиеся с дальнего конца бара хриплый смех и ликование, и я замечаю Фреда, несущего несколько стаканов пива группе парней у бильярдного стола. Поняв, что моей помощи тут не нужно, решаю перепроверить свой инвентарь.

Я работаю у Фреда всего месяц, и тут, впрочем, как и в любом похожем месте, очень легко влиться в рабочий распорядок. Здесь кругом сверкающие витражи, деревянные панели и кожаные диванчики, и бар в куда более лучшем состоянии, чем тот танцевальный клуб, где я проработала два года во время учебы в колледже. Еще тут полно мудаков, но для такой работы это неизбежный недостаток. Не то чтобы я невероятно привлекательная, но у мужчин в голове что-то перещелкивает, когда они видят девушку по ту сторону стойки, и даже самые доброжелательные вмиг забывают о хороших манерах. Помощников бармена у нас тут нет, так что все приходится делать самой, но Фред – отличный босс, и с ним весело шутить. Еще он в разы лучше меня умеет общаться с мудаками.

Поэтому именно он обслуживает тех парней у бильярда, а не я.

Обычно я становлюсь дотошной, когда дело доходит до работы, и до начала смены организую все именно так, как мне нравится: нож, два вида пиллеров, мадлер, ручная соковыжималка, фигурный нож, джулеп-стрейнер, барные ложки, мерный стакан. Порядок на столе – порядок в голове.

Я собралась нарезать фрукты, когда на стойку облокачивается клиент и просит два «Белых русских» – один со льдом, один без. Я киваю и беру два больших стакана, когда ко мне сзади подходит Фред.

– Дай знать, если ребятишки будут себя плохо вести, – говорит он, кивком показывая в сторону бильярдного стола, где стоит компания и с громким улюлюканьем слушает рассказчика.

Они выглядят типичными студентами UCSD, которые тут завсегдатаи: высокие, привлекательные и загорелые. На ком-то футболка с принтом, на ком-то классическая рубашка. Смешивая напитки, я поглядываю в их сторону и, судя по росту, телосложению и загару, делаю вывод, что они играют в водное поло.

Один из них, темноволосый и с таким ртом, при взгляде на который мысли только сексе, смотрит на меня, не отводя глаз. Он хорош собой – вообще-то, если честно, они все там хороши – и что-то в нем заставляет меня снова поднять на него взгляд, не желая опускать.

Он так непостижимо великолепен, но, к сожалению, с явным самолюбием до небес.

Что напоминает мне о прошлом, и я тут же теряю интерес.

Поворачиваюсь к Фреду и, достав из-под стойки стеклянную банку с надписью «Автомобильный фонд», ставлю ее перед ним.

– Думаю, мы оба знаем, что тебе не стоит обо мне беспокоиться, – говорю я, и он, улыбаясь и покачивая головой, бросает взгляд в сторону банки, пока готовит напитки. – Так значит, сегодня мы тут с тобой вдвоем?

– Думаю, да, – отвечает он и ставит два пива на стойку. – В эти выходные никаких больших соревнований нет. Так что будет тихо и малолюдно. Может даже успеем сделать переучет.

Я киваю и, закончив с напитками, даю знак подойти, после чего мою руки и оглядываюсь, не забыла ли я что-нибудь сделать. Позади меня кто-то покашливает, и, обернувшись, я обнаруживаю, что нахожусь в полуметре от глаз, которые всего пару секунд назад смотрели в мою сторону с того конца бара.

– Что могу предложить? – с дружелюбной и при этом профессиональной улыбкой вежливо интересуюсь я. Он прищуривается, и хотя не скользит взглядом по моему телу, у меня складывается впечатление, что он уже проанализировал меня и оценил так же, как делают большинство мужиков: трахабельная или нет. По опыту скажу, у них только эти две категории и есть.

– Повторите, пожалуйста, – с неопределенным жестом отвечает он.

У него в руке вибрирует телефон, и он что-то быстро пишет в ответ, после чего снова смотрит на меня.

Я достаю поднос. Не знаю, что они заказывали, пока здесь был Фред, но с легкостью могу догадаться.

– Хайнекен? – спрашиваю я.

Он прищуривается и делает вид, что оскорблен, от чего я смеюсь.

– Ну ладно-ладно, не Хайнекен, – виновато подняв руки, говорю я. – Что вы пили?

Теперь, когда я присмотрелась к нему, замечаю, что вблизи он гораздо красивее: карие глаза обрамлены такими ресницами, за которые компании-производители туши отвалили бы приличное состояние, чтобы иметь такую модель, темные волосы, такие мягкие и густые, что, я уверена, погрузиться в них пальцами было бы просто потрясающе…

Но, думаю, он и сам об этом знает: его уверенность в себе заполняет собой все помещение. Его телефон вибрирует снова, и он, бросив на экран быстрый взгляд, игнорирует его.

– А почему вы предположили Хайнекен? – интересуется он.

Я кладу на поднос несколько подставок под бокалы и снова пожимаю плечами, пытаясь пресечь разговор на корню.

– Просто так.

Но покупаться на это он не собирается. Уголок его рта слегка приподнимается, и он говорит:

– Колись, Ямочка.

Почти в это же время я слышу «Черт возьми!» Фреда и с готовностью протягиваю свою руку, когда он со шлепком вкладывает в нее хрустящую долларовую купюру. Самодовольно ухмыляясь, я кладу ее в банку.

Проследив за моим движением, парень возвращает взгляд на меня.

– «Автомобильный фонд»? – прочитав этикетку, спрашивает он. – Что это?

– Так, ничего, – отвечаю я и жестом показываю на сорта разливного пива: – Так что вы пили, парни?

– Ты только что заработала доллар на моих словах, но так ничего и не расскажешь?

Я заправляю выбившуюся прядь за ухо, понимая, что он не сделает заказ, пока я не отвечу.

– Всего лишь кое-что, не раз слышанное, – говорю я. На самом деле я чаще, чем собственное имя, слышу про них: на каждой щеке у меня глубокие ямочки, и я бы наврала, не признавшись, что они одновременно самая любимая и нелюбимая черта в моей внешности. Вместе с выгоревшими на солнце прядями моих и без того светлых волос и веснушками они делают меня похожей на типаж так называемой соседской девчонки. – А Фред не верит, что это происходит так часто, как я ему говорила, – продолжаю я, большим пальцем через плечо показывая в его сторону. – И мы решили устроить небольшое пари: доллар за каждый раз, когда меня называют Ямочкой или упоминают их. Я уже собираюсь купить машину.

– На следующей неделе ставка та же, – где-то позади меня ворчит Фред.

Телефон чувака снова оживает, но на этот раз он на него не отвлекается, даже не проверяет. Вместо этого засовывает его в задний карман джинсов, смотрит то на меня, то на Фреда и улыбается.

И прямо сейчас мне нужна передышка.

Если до этого я думала, что парень красив, то это было просто ничто, по сравнению с тем, как сейчас от улыбки преобразилось его лицо. В глазах загорелись огоньки, и все его высокомерие просто… испарилось. Его кожа чистая и загорелая, и женщины, должно быть, гадают, каким хайлайтером он пользуется, потому она практически светится, окрашивая румянцем его щеки. Заостренные черты лица смягчились, а в уголках глаз образовались морщинки. Я понимаю, это всего лишь улыбка, но не могу решить, что мне нравится больше: полные губы, белые идеальные зубы или как один уголок рта приподнимается выше другого. Он заставляет меня хотеть улыбнуться в ответ.

Он крутит перед собой подставку для бокала и продолжает мне улыбаться.

– Выходит, ты считаешь меня не оригинальным, – замечает он.

– Я никак тебя не считаю, – ухмыляюсь я в ответ. – Но приходится признать, что это так, ведь прямо сейчас я заработала деньги.

Он бегло оглядывает мои щеки.

– Эти ямочки просто потрясающие. И я могу себе вообразить куда худший повод прославиться. Никто не назовет тебя Деревянной Ногой или Бородатой Леди.

Нет, парень даже не пытается быть милым.

– Ладно, вернемся к пиву, – говорю я. – Бутылочное, разливное?

– Интересно, с чего ты взяла, что я заказал Хайнекен? Думаю, мое уязвленное самолюбие заслуживает такую малость.

Я бросаю взгляд ему за спину, где его друзья якобы играют в пул, а сейчас в основном пытаются вдарить друг другу киями по яйцам, и решаю ответить честно.

– Как правило – и под «как правило» я подразумеваю «всегда» – у любителей Хайнекена чудовищное самомнение и ноль скромности. Им срочно нужно в туалет, едва подходит официантка со счетом, и еще они скорее всего тащатся по спортивным тачкам.

Парень смеется и кивает.

– Понятно. Это научное исследование?

Его смех звучит даже мило. Он так глуповато подергивает плечами, как хохотушка.

– Строжайшее и объективное, – отвечаю я. – Сама проводила клинические испытания.

Он сдерживается, чтобы не захохотать еще сильнее.

– Тогда скажу тебе в утешение, что я на самом деле не заказывал Хайнекен, и вообще-то хотел спросить, что у тебя есть, потому что мы только что выпили по Стелле, и мне захотелось чего-то более интересного.

Не глядя, я перечисляю:

– Будвайзер, Стоун IPA, Плиний Старший, Гиннесс, Аллагаш и Грин Флэш.