Нина - Lennoks Nina ZAPISKI MERTVOI DUSHI (SI) Litmir.net 273567 original 9050d Страница 2

странность, то теперь просто не мог игнорировать. Теперь он хотел её душу.

Именно душу в абстрактном человеческом понимании, а не ту эфемерную

субстанцию, что он навсегда у неё отобрал когда-то.

Люди постоянно придумывают себе различные вещи. Будь то душа или

любовь. И Боги Рая активно помогают им поддерживать эту иллюзию. На

самом деле мир серый и лишен всяческих эмоций. Но так как Боги

наполняют его любовью и светом, аду приходится вносить в него боль и

страдания, как противовес, иначе Боли и Аиду, да и самому Люциферу было

бы нечем заняться. И как выяснилось, людям ближе были ненависть и злость,

нежели любовь и доброта. Что ж, это их выбор. Самое страшное, что эти

чувства оказывали влияние и на самих создателей. Ангелы бывают падшими,

а демоны верят в любовь. Да что там демоны! Сам брат Повелителя Аид

утверждал, что любовь действительно есть. Он был женат, по законам ада,

конечно, и у него был сын. Слушать его постоянные разговоры о любви, об их

взаимоотношениях с женой было невозможно. Как, спрашивается, в царстве

Мёртвых Душ могла появиться любовь?

Таким образом, любовь стала культом для всех: и для людей, и для богов, и

для жителей ада. И Люциферу было интересно, что это такое и где это взять.

Он хотел, чтобы именно эта девчонка показала ему любовь. Она же человек,

значит, должна была знать. Она любила свою бабку-ведьму, своих родителей

и брата, которые погибли в автокатастрофе. Он знал это наверняка, хотя она

часто повторяла, что не верит в любовь. Придётся поверить. Иного выхода он

не видел. Да и не хотел видеть. Правда, в последнее время, он стал

сомневаться в своём решении. Эта чертовка опять пошатнула его

уверенность в себе. Сколько уже прошло времени, с тех пор как она

находилась в аду? Человеческий мозг не мог охватить это число. А сколько

пыток она уже снесла, сколько боли прошло сквозь неё? Очевидно, больше,

чем её человеческое тело могло выдержать. Сколько было пролито слёз?

Больше всей существующей на Земле воды. Но, тем не менее, она тянулась к

закрытой двери и искала ключ от неё. Она снова и снова оставляла кровавые

следы на стене, просто вспарывая её своими ногтями, когда он в очередной

раз приходил к ней. И раз за разом она ему отказывала, надеясь

восстановить свою силу однажды. Как наивно. Рано или поздно ей придётся

снять розовые очки и увидеть мир таким, каким он является, со всей его

темнотой и безысходностью.

Отражение зашевелилось и начало плеваться искрами, предупреждая о

появлении ещё одного объекта. Адам! Мужчина подвинулся поближе к

огненному зеркалу и начал с интересом следить за происходящими

событиями.

— Адам, привет, — прошептала девушка и протянула чертёнку кусок бумаги.

— Никто тебя не видел?

— Нет, я проверял, — сказал он и, взяв записку, погладил пленницу по руке.

— Как ты? Тебе что-нибудь принести?

— Спасибо, Адам, но ничего не надо. Если только ещё ручку и бумагу. Ты

уверен, что Он ничего не узнает и не накажет тебя? — спросила она с явно

различимым волнением в голосе.

Она волновалась я за этого маленького чертёнка! Мужчина с удивлением

смотрел на девушку, чьи волосы были настолько грязными и спутанными, что

невозможно было различить их цвет. Но он помнил, что они были цвета

зрелой пшеницы, яркими, как дневной свет. А теперь потухли, так же, как и

её глаза. Он хотел другую её, ту, которая была в самом начале. Новая она

была спокойная и безразличная ко всему. Не кричала и не дралась с ним. Он

думал, что она смирилась. Но не тут-то было. Она вела упорную, но

бессмысленную борьбу за свободу. И это ему нравилось. Такая женщина ему

и была нужна. Такая у него и будет.

— Уверен. Я же его племянник. — Чертёнок был уверен в своей

безнаказанности. — А кому именно передать записку?

— Не знаю, кому хочешь. Только подальше отсюда, чтобы Он не обнаружил

её слишком рано. Спасибо, Адам, — сказала она нежно и потрепала его за

рога. — Ты — единственное хорошее впечатление от моего пребывания

здесь, — горько вздохнула.

— Не за что, Ольга. Пока!

Негодник! Он найдёт его и отберёт записку, а затем отдаст его отцу на

воспитание. Получит пару раз раскалёнными розгами, да проведёт целый

день, сортируя души у Аида, так больше не будет совершать такие

опрометчивые поступки. Уж ему-то не знать, что Люцифер видит и слышит в

аду ВСЕ.

Девушка вернулась в свой угол и села, обняв колени. Эта поза была её

любимой. Взгляд устремлён в стену, в пустоту, куда-то так далеко, что даже

Он не мог проследить за его направлением. Почему-то ему захотелось

перевести её из этого карцера в другое место. Но что он мог этим добиться?

Ничего. Просто ему хотелось, чтобы ей было удобней, чтобы она могла,

наконец, помыть голову и не сидела на холодной земле в почти кромешной

тьме. Вроде у людей это называлось заботой? Какое ужасное слово!

Мужчину передёрнуло от этих мыслей, и он разозлился. Превратила его в

какого-то мягкотелого идиота. Пусть посидит там ещё немного, а может, и

много. Всё будет зависеть от неё. Год или два, век или тысячелетие. Время у

них есть. Вечность.

Мужчина щёлкнул пальцами, и изображение исчезло. Она вывела его из

себя, поэтому сегодня пострадает не одна демоница. Он будет насиловать их,

разрывая тела своими когтями, слизывая чёрную кровь. Возможно, даже

поджарит кого-то. Они будут заменять её, будут компенсировать её

непокорность. Это закон жизни. Кто-то обязательно должен пострадать.

Иначе никак. Мужчина ухмыльнулся своим мыслям и, вызвав своего

поверенного демона, приказал доставить к нему Адама, а пару демониц из

гарема — в его спальню. Он уже предвкушал, как они будут визжать и

истекать кровью, как они будут молить его остановиться, на что он только

рассмеётся и, войдя глубже, разорвёт их тела на части. Сегодня падальщикам

будет, чем заняться. И во всём виновата эта дрянь, которая оказалась

слишком стойкой и несгибаемой. Но придёт и её черёд склонить перед ним

голову. Он верил в это.

Адам уже стоял перед ним и разглядывал свои ноги.

— Ну, что, племянничек, опять учудил ты. Надо бы тебя наказать, — с

удовольствием сказал мужчина, смотря на чертёнка. — Чего это ты всё

вьёшься вокруг этой ведьмы?

— Она хорошая, — пожал плечами Адам. — Правда. Она… добрая, что ли. Я

ещё не встречал таких, как она. И, к тому же, она знает много земных сказок

и историй. Мне с ней очень весело.

— Хорошо. Я не запрещаю тебе с ней общаться, хотя надо бы. Но, ты знаешь,

что передача записок от пленницы втайне о меня, это преступление? —

грозно спросил мужчина и выпустил струю огня.

— Да, дядя, я знаю, — виновато произнес мальчишка, но в его глазах не было

ни капли раскаяния.

— О наказании ты тоже знаешь.

— Только не к отцу сортировать души! Пожалуйста! Я ненавижу этим

заниматься. Накажите меня лучше вашими розгами!

— Можно и розгами. Зайдёшь после того, как закончишь с душами, —

Люцифер улыбнулся. — Записка. — Протянул руку.

Поколебавшись с минуту, мальчишка отдал её. Он ещё думал отдавать или

нет. Неужели так привязался к девчонке? Мужчина решил, что из этого

можно извлечь свою пользу. Надо только обдумать всё хорошенько.

— Свободен, Адам. Аид тебя уже ждёт.

Вздохнув, он ушёл, а мужчина стал собираться на пир крови и боли, уже

дрожа от нетерпения. Крики демониц сегодня сотрясут сами Небеса, он

выбьет из них последнюю жизнь. И если ему всё равно будет мало, он

наведается к девчонке. А пока пусть и дальше молится своего Богу и строчит

эти бессмысленные записки, уверенная в том, что это спасёт её.

Рассмеявшись этим мыслям, он исчез.

Записка № 1. Ад — это то, что рядом.

Она смеялась, считала, жизнь — только игpа.

Ведь так пpосто, очень пpосто взлететь над землей к небy.

Hо возвpащаясь yтpом, нашла двеpь в свой ад! (с)

Tracktor Bowling "Она"

В тот день, когда моя жизнь навсегда изменилась, ничего не предвещало

беды. Впрочем, как это всегда и происходит. Когда приходит твоя очередь

умирать, ты чувствуешь себя как никогда живым. Это был обычный осенний

день, теплый и такой по-настоящему живой. Солнце светило по-летнему

ярко, не желая расставаться с яркостью и беззаботностью лета. Каждый

зеленый лист, травинка и ползущее под солнечными лучами насекомое так и

кричали о жизни. Осень только вступила в свои права, все еще сохраняя на

себе отпечаток жаркого августа. Лес, где я собирала грибы, пел голосами

сотен птиц и цвел ароматами сотен цветов. Тот день был сказочным. Но, как

водится, сказки длятся недолго. И моя закончилась быстро.